Мой сводный грех (СИ) - Ильина Настя. Страница 18
— Всякое бывает! — улыбаюсь я.
А сама снова думаю о бое… И о предстоящем ужине…
Бой или ужин?
Я стискиваю зубы, пытаясь выбросить мысли о брате из головы. Я никогда раньше не общалась с ним и не знала, чем он живёт. Возможно, эти бои для него нормальное явление. Тогда почему теперь я должна беспокоиться за его задницу? Но я ничего не могу поделать со своим желанием остановить это.
Мы с Наташкой прощаемся около кафе, и я вызываю такси, чтобы поехать к Максиму на работу, где мы и договорились встретиться, чтобы уже потом вместе отправиться в дом его родителей.
— Адрес? — спрашивает водитель, а я теряюсь на несколько секунд, выпадаю из реальности. — Куда едем? — начинает нервничать он.
Я открываю заметки в телефоне и диктую ему адрес, а после быстро набираю Максиму сообщение о том, что у меня проблемы по учёбе, и я просто не могу бросить дополнительные занятия ради ужина.
Идиотка!
Наверняка я пожалею об этом…
Но не сейчас…
Сейчас больше всего на свете я желаю найти брата и остановить его, не позволить кому-то покалечить его… Или ему покалечить соперника… Он ведь наверняка потом будет жалеть.
Или это всё просто девчачьи сантименты?
Глава 6
POV Дэн
В раздевалке пусто. Я здесь один. Сижу на прохладной скамье и жду, когда за мной придут. В солнечном сплетении пульсирует смятение, или какое-то предчувствие, но я запрокидываю голову вверх и смотрю в потолок, считая трещины на нём, чтобы отрешиться от всего мира, от всех проблем, от всей вселенной.
Один, два, три, четыре, пять…
Есть только я, синий пол пустой раздевалки, железная скамья, покрытая дерматином, мои руки, закованные в кандалы боевых боксёрских перчаток.
Один, два, три, четыре, пять…
Костян специально оставил меня одного здесь, и я давлю усмешку: каким предусмотрительным оказался товарищ – в одиночестве ты представляешь себе наиболее страшные картины грядущего боя и оттого на ринг выходишь накрученным донельзя и проиграешь скорее.
Парень боится, что дурной нрав возьмёт надо мною верх и я спущу в унитаз все договоренности с ним. Но контракт есть контракт, пусть он и не зафиксирован на бумаге, а только проговорен в душном прокуренном клубе. Два боя. А после…
Один, два, три, четыре, пять…
После я получаю деньги и съезжаю из своего большого дома, где обитает моя ненаглядная сестра. От этой мысли во рту горчит, я сплёвываю на синий пол, будто бы желая избавиться от этого слова, которым мне приходится обозначать Алёну в своих мыслях всё чаще и чаще, чтобы не забыться, чтобы не уйти в отрыв, чтобы не позволить себе всё то, что мне хочется и ждётся.
Я – чертов болван, извращенец, не иначе, потому что такую сильную тягу, буквально на физическом, химическом, ментальном уровне никогда ни к кому не испытывал, хотя девушек разной расцветки, форм и размеров у меня было предостаточно, поверьте на слово…
Мне кажется, что мы с ней сидим в самолете, огромном лайнере, у которого отказали все тумблеры, все двигатели, и мы медленно, но верно движемся по направлению вниз, в самый Тихий, самый огромный, самый глубокий океан. Туда, откуда нет никакого выхода, и мы с ней не просто утонем, мы сгорим, разобьёмся, исчезнем с лица земли. И никакие мольбы о помощи всевышнему, никакие посулы не помогут. Уже очень поздно: двигатели не работают, крылья горят, и мы мчимся вниз…
Пять, четыре, три, два, один…
— Дэнчик, твой выход, — в дверь просовывается голова Костяна. Сегодня он в костюме, видимо, хочет произвести впечатление владельца подпольного клуба по боям без правил, чтобы срубить большой кэш с богатеньких буратино.
Парень заботливо оглядывает меня с ног до головы, кивает. Я дёргаю лицо в ухмылке, но демонстрирую капу – довольно устрашающее зрелище, никак не похожее на дружескую улыбку.
Костян кивает довольно.
— Держишься первый тайм, как договаривались, а во втором падаешь почти сразу, понял?
Вместо ответа киваю.
В коридоре, по которому мы идём, пусто и прохладно, но впереди уже видны свет, отблески зала, и я слышу рёв разогретой толпы.
— Они уже оплатили задаток, так что всё будет нормас, — продолжает инструктаж Костян. Я даже не смотрю на него, сосредоточенно гляжу вперёд, туда, где меня ждёт бой.
— Один раз…Не Тинто Брасс, — глупо шутит старинный друг по поводу того, что я продаюсь с потрохами на первом же бою. Но для меня бой по согласованию – ерунда. Это только деньги, бизнес, и ничего личного. Мне нужен стартовый капитал для того, чтобы вернуться к самостоятельной жизни, и если подвернулось такое дело, почему бы им не воспользоваться? Тем более, что в Лондоне были истории и похуже этой.
Он доводит меня сквозь расступающуюся толпу, придерживает верёвку. И вот я оказываюсь в круге света на жёлтом мате. Да, тут всё устроено по-взрослому: приличный конферанс с огромным пижонским микрофоном, свет, устремлённый на поле боя, разгоряченная толпа, брокеры, которые принимают ставки даже тут, в первых рядах.
Оглядываюсь на своего противника. Морщусь. Несмотря на то, что у нас должна быть одна весовая категория, заметно, что тот проводит свое время только в спортзале. Зачем ему деньги? Он может уложить меня за двадцать минут непрекращающихся хуков.
Противник опасно и зло скалится, я же невозмутимо повожу плечами. Несмотря ни на что, перевес на моей стороне, бро. Не я оплатил свою победу, не я…Никогда бы не опустился до такой ерунды. Не то, чтобы я всегда был за честные выходки, но это…
На ринг выходят две сочные брюнетки, в золотистых трусиках и лифчиках. Первая несёт одну цифру, обозначающую нумерацию боя, вторая вприпрыжку тянется за ней и тут же посылает мне воздушный поцелуй. Это её движение, показное внимание не ускользает от внимания толпы и те, что сидят ближе всех, начинают улюлюкать. Я же думаю о том, что в последнее время меня отчего-то прельщают невысокие девушки с пшеничными волосами и прозрачными, цвета речного льда, глазами…
Смаргиваю своё беспечное настроение – не хватало еще зависнуть тут, посреди толпы.
Судья даёт добро и тут же этот перец налетает на меня со всей своей бесшабашной силы. Я думаю о том, что он похож на дурачка сейчас – подставь вперед правую, нагнись, и я выйду победителем в первом же тайме. Теперь становится понятным, отчего бой подставной, а не настоящий: он просто не играет по правилам, увлекается боем, идёт на поводу дымящейся предвкушением крови толпы и заражается этим настроением с самого начала. Ему просто не хватит сил биться долго.
Он не как я. Я могу выдержать достаточно… Достаточно ударов как на ринге, так и вне его…
Апперкот, второй, третий. «Помогаю» ему уложить себя, а сам в это время ищу глазами Костяна, который должен показать мне на пальцах, сколько времени мне ещё плясать здесь под дудку этого потного сына гор. Он делает удушающий захват, в глазах немного темнеет, но все равно всё под контролем – я знаю, чувствую в нем силу бОльшую, чем он использует сейчас. Он сейчас тоже красуется, играет мускулами, хватится мышцой. Костяна отчего-то нет, но тут я понимаю, что у меня в глазах реально темнеет. Среди беснующейся толпы, где в глазах каждого горит страстный огонек ожидания чужой смерти, что горел и в семнадцатом веке прилюдной казни на площадях, я вижу ту, кого тут явно быть не должно.
Часто моргаю, как только это возможно, в глубине души надеясь, что это призрак, видение, но никак не Алёна.
Дэн
Но, чёрт бы ее побрал, это она! Собственной персоной. Пробирается среди парней, их девушек, шепчет никому не нужные извинения, и оказывается практически прямо перед моим носом.
Если захочу – дотянусь до её розовой кофточки из ангорки, в чём она выглядит здесь катастрофически нелепо, как первоклассница на выпускном балу среди сексуально разодетых барышень.
От злости рычу, дёргаюсь, и перец слетает со спины. Я делаю страшные, злобные, убивающие-на-месте глаза в сторону девушки, но это её никоим образом не волнует.