Город ненужных принцесс (СИ) - Бими Ева. Страница 10
«Создание дракона. Рецепт № 3»
Ингредиенты:
Принц — одна единица.
Стремление — две с половиной пригоршни.
Страдание — безмерное.
Надломленность — горка на кончике обсидианового клинка размером семь и восемьдесят семь сотых дюйма.
Слезы — две унции.
Отчаянный стон — четыре децибела.
Обреченность — сорок восемь драхм, поделенных на общую массу тела.
Заветная мечта — утрата одной штуки.
Приготовление:
Смешать все ингредиенты, но не взбалтывать. Добавить две оливки.
Припорошить обсидиановый клинок утренней росой, собранной с хрустальных паутинных нитей. Вспороть грудь принца по «Z-образной» форме. Аккуратно вынуть трепещущее сердце. Выбросить страдающий орган за ненадобностью.
Бель задумчиво закрыла книгу, переваривая прочитанное. Тут она невзначай взглянула на противоположную сторону, и сердце ее защемило незабытой тоской и обидой, которую она никогда и никому не высказывала, кроме как своему верному уродцу-дракону Адаму.
На стене висел портрет того самого Чудовища, который бросил её в первую же брачную ночь. Она мало что о нем знала. Только имя. В тот значимый день, лишь стоило ей увидеть Адамоса на площади, сердце её тут же встрепенулось, и когда настало её время выбирать себе кандидата в мужья, она указала на самого последнего из списка. Это было её Чудовище, предначертанное судьбой. Она точно знала. Вот только Бель не знала, что тот в итоге бросит её и сбежит.
Под картиной сверкала отполированная золотая табличка.
«Чудовище по кличке Адамос из рода Чудовищно застенчивых Чудовищ. Родился в СМXXXVI (девятьсот тридцать шестом) поколении с основания страны. К восемнадцати годам жизни в страхе и смущении сбежал из опочивальни красавицы-супруги и пропал бесследно».
Следственно-причинные связи посетили и Бель, и та тут же всё сопоставила и поняла.
Азалия пошла в саму дальнюю и древнюю секцию замка, куда уже давным-давно не прилетали совы, чтобы смахнуть вековую пыль.
Мягкие сапожки глушили звуки ее шагов, и она озиралась по сторонам, не зная, как же ей найти искомое. Поскольку замок был волшебным и устроен таким образом, что мог считывать пожелания ищущих, то подавал всевозможные вербальные сигналы, дабы привести странника в нужный отсек. Арсенала по наведению у него было немного, но замок работал с тем, что у него было. То приоткроет окошко, чтобы впустить струйки ветра, нашептывающие направления; то пропустит сквозь каменистую щель капельку воды, чтобы та звонко шлёпнулась в нужном проходе; то поручит паучкам сплести паутину, где не стоило проходить; то разрешит лучику солнца мигнуть на нужной книге, освещая ее корешок.
Азалия чутко прислушивалась и шла в верном направлении, думала, что ведут её внутренние чувства, а вовсе не магия замка (это, несомненно, расстраивало и оскорбляло замок, ведь всё это стоило ему немалых трудов, но тот непреложно исполнял свой долг главного библиотекаря и навигатора, потому лишь устало вздохнул, всколыхнув пыль, и был таков).
Картина, на которую упал солнечный свет («совершенно случайно и удачно» — так подумала принцесса, вопреки всем стараниям замка), представляла на всеобщее обозрение принца. Она увидела в этом образе что-то до боли знакомое. Иссини-черные перья напоминали шкуру Эра, желтого цвета глаза были точь-в-точь такого же оттенка, а самое главное — ухмылка принца состояла из тех же эмоциональных реакций: слегка надменная, слегка игривая, слегка задумчивая и совсем немного грустная, как и у её дракона.
На табличке под портретом было выгравировано:
«Эрасмос. Принц из королевства Любящих. Родился в DXLIV (пятьсот сорок четвертом) поколении с основания страны. К восемнадцати годам жизни отправился на поиски истинной любви и пропал бесследно».
Следственно-причинные связи сформировались в сознании принцессы, та тут же все сопоставила и поняла.
— Это он! — воскликнула Азалия, а сонные паучки недовольно шикнули на неё, призывая соблюдать положенные для этого места тишину и покой.
Принцессам было известно всё, что нужно, и Румпель вместе с ними взмыл в небеса. Отряд спасителей направился на поиски сердца Эра к королевству Любящих. Они знали, что и где искать. Выброшенное сердце оставляет в том месте кратер, как от упавшей звезды, которая исполнила загаданное заветное желание и прекратила суть своего существования, для которого и была рождена.
Путь был не близок, но сильные крылья Румпеля несли их навстречу брошенному сердцу, а ветер свистел им в спину, подгоняя к цели.
Острый глаз дракона углядел кратер, и он стрелой полетел вниз.
Увы. Их ждало ужасающее разочарование и страх от бессилия что-либо исправить. Ведь вместо сердца они нашли маленький черный камушек.
— Иссохло, — печально и скорбно проговорил Румпель, — слишком долго лежало без любви.
— И как же теперь быть? — поникла Азалия, и по её щекам потекли слезы, орошая мертвый холодный камушек.
Бель пролистала книгу, но не нашла ни слова о том, как спасти дракона, лишившегося сердца. Принцесса-без-имени прижалась к Румпелю и заглянула в карие глаза, точь-в-точь как у своего соловушки, кем и являлся золотой дракон, который пока что не знал об этом.
— Скажи, как спасти Эра? — она повторила вопрос Азалии, и тот нахмурился, не желая давать ответ. Но был вынужден подчиниться древнему заклятью, что наложил на весь драконий род один обидчивый маг — Дамбульдур из рода Мерлюнгов (он же после и писал про драконов всякие гадости, пороча их репутацию: мол, те едят принцесс, кичатся златом, что неправомерно загребают к себе в пещеры, и вообще ведут себя совершенно неприличнейшим образом).
— Коли дракон вспомнит о своем сердце, умрет на седьмой день, не вернув его себе, — нехотя произнес Румпель. — Сердце, долго пролежавшее без любви, усыхает и сжимается в камень, становясь непригодным. Тогда спасти дракона может сердце, отданное по доброй воле.
— Смерти тому не избежать, — печально заключила принцесса-без-имени, прижимаясь к груди дракона-соловья.
========== Глава 8. «Сердце для дракона» ==========
— Подумай, прежде чем пойти на этот шаг, — мудро изрек Румпель, сидевший у входа в пещеру Эра. Азалия слышала слова золотого дракона и понимала, что ожидает её. — Коли любовь не сильна, магия погубит обоих.
— Магия сработает, — упрямо повторила принцесса, поглаживая своего дракона, метавшегося в мучительном забытье.
— А коли сработает, то знай — перестанет биться его половинка, перестанет биться и твоя.
Предостережение его слов не один раз звучало под сводами обители Эра, но Азалия чувствовала, что должна была поступить именно так. Любовь к дракону, что зародилась в её юном и неопытном сердце, не знающем страданий и мук, оплела маленький орган цветущими лозами роз. И с каждым днем светилась изнутри все ярче и ярче.
— Оно будет биться за нас обоих, — твердила принцесса.
— Не выдержишь, — прошипел Румпель.
«Смогу!»
— Не справишься, — эхом отразилось от каменных стен.
«Смогу!»
— Погибнешь.
«Ну и пусть! Зато я дам ему шанс на жизнь!»
У заклинания было лишь три условия: знать имя принца, обращенного в дракона, иметь убежденность и по доброй воле отдать тому половину своего любящего сердца.
Много ли найдется непутевых принцесс, способных на этот отчаянный шаг? Ответ, увы, прост и печален — много. И далеко не у каждой хватало духа, а после и сил, чтобы пережить подобное.
Но Азалию не страшили последствия. Весь мир был бы ей не мил, не стань в нем Эра. Она познала с ним радость дружбы, поддержку его сильного плеча, ласковость взора, мудрых и утешительных наставлений. Но главное — он принимал её такой, какой она была: порой неряшливой, порой слабой и совсем не железной, порой хандрящей и очень уставшей. Он берег её, спасая от мира жёстких условностей, не приемлющих несовершенства; спасая от неё самой, которая по привычке требовала от себя сверх нормы, как и полагалось принцессам.