Поступь Тьмы (СИ) - Истрова Руслана. Страница 23

Слишком уж легко ей удалось завести меня до предела и отправить по нужному маршруту…

Что ж, теперь сами боги велели узнать ее имя. И поблагодарить за отрезвляющие водные процедуры.

Ульфу я соврала, что задумалась и оступилась у кромки озера, и вскоре уже наслаждалась его заботой, теплом камина и горячим чаем. И одежду без необходимости скрывать потенциал привела в порядок довольно быстро, хотя бытовые плетения отнюдь не мой конек, но у прежней Каи на такую глобальную сушку и чистку и вовсе бы не хватило сил. Полагаю, на то и был расчет. Бедная несчастная обделенная магией неудачница после купания в озере отказывается идти на бал и рыдает в углу.

Наверное, для нормальной восемнадцатилетней девчонки это и впрямь стало бы горем, да и злопыхательница наверняка сейчас мнила себя коварной интриганкой, провернувшей грандиозную пакость. А мне было почти смешно от этих надуманных проблем и трагедий.

«Почти», потому что, как я ни искала следы ментального воздействия, ничего не находила.

А ведь должно было остаться хоть что-то. Манипуляции с разумом — это магия целителей, и она тоже оставляет если не рубцы, как работа с телом, то как минимум фон. Но на мне не было ни единой искры чужой силы.

Я бы даже решила, что действительно сама себя накрутила, увлеклась и забрела в воду, и булавка Леннарта отреагировала не на чье-то плетение, а на непосредственную опасность утопления. Оберег был настроен и на подобные случаи тоже. Вот только… я могла плохо разбираться в людях, не всегда понимать их мотивы и потребности, но себя за последние годы изучила основательно.

И это были не мои мысли и не мои чувства.

Ладно, чувства, может, и мои. Самую малость. Менталист всегда берет за основу эмоции пациента. Но одно дело легкое раздражение обстоятельствами, которое я не сумела подавить, а рыжая зараза подогрела наглыми вопросами, а другое — звенящая злость, до сих пор эхом отдающаяся в висках.

Вот как надо взбеситься, чтобы случайно зайти в воду и не почувствовать этого?

Очень, очень сильно. Не мой случай.

В итоге получалось, что за неделю меня атаковал уже второй неучтенный талант. Какова вероятность? Или я слишком мало знаю о менталистике? Этот раздел целительства довольно ограничен сам по себе, и в записях родителей ему не уделялось достаточно внимания, так может, рыжая просто умело замела следы?

Голова пухла от вопросов, и за час размышлений я приняла только одно решение. С целительницей надо поговорить. А еще оценить ее реакцию, когда я все же явлюсь на бал. Мысль обратиться за помощью к Леннарту и лечившему меня аспиранту, как знатоку, я безжалостно отмела. Ни к чему вовлекать других, пока не попробовала разобраться сама. Вот если не справлюсь…

Ульф наверняка заметил мою отрешенность и не лез с вопросами, просто ненавязчиво делился впечатлениями о жизни на территории ИОВ. Работа ему нравилась, но сегодняшний вечер немного пугал: следить, чтобы веселящиеся студенты не разнесли парк и не угробились, — большая ответственность. Правда, в помощь ему выделили старшекурсников с природного, которые должны будут патрулировать все уголки, но в случае чего все шишки все равно посыплются на смотрителя.

— Я же даже не маг, — вздохнул он. — И они говорили, что для этой должности сила и не нужна, лишь внимательность. Вот только как мне успокаивать одаренных детишек?

— Точно не магией, — фыркнула я. — Это запрещено в любом случае. Тебе же выдали сигналку? — Ульф ткнула пальцем в нагрудный значок, и я кивнула: — Вот и вызовешь подмогу, если кто-то распоясается. Не переживай, сегодня все преподаватели будут настороже. Это ты новичок, а у них такие празднества дважды в год.

Не думаю, что мои речи подействовали, но Ульф через силу улыбнулся и сменил тему. Я уже не нервничала так, как утром — за одно это стоило сказать рыжей «спасибо», — и время ожидания пробежало быстро и безболезненно. Мы обсудили мою учебу и доклады Торвальда, которому я так и не удосужилась перезвонить. Надо не забыть сделать это до рейда… А еще Ульф настоял на необходимости прически и заплел мне сложную пышную косу из множества прядок, как в детстве. Горничным я никогда не давалась, а вот этим сморщенным рукам доверяла…

Ну и в зеркало все же пришлось заглянуть, благо в тот миг, когда я увидела себя в полный рост, в дверь постучали, и я не успела позорно разреветься. Нет, выглядела я более чем прилично, но благодаря платью сходство с мамой стало слишком заметным.

Открывать я бросилась сама, чем немало удивила и Ульфа, и Леннарта, застывшего на пороге. Вряд ли он ожидал, что его встретят с облегчением и даже радостью.

Когда я затащила его в дом, Леннарт даже дверь до конца закрывать не стал, словно на всякий случай готовил путь к отступлению. А внутри с подозрением огляделся, поздоровался со смущенным Ульфом и снова посмотрел на меня:

— Кажется, тэри Валборг сегодня в прекрасном расположении духа. Так рада балу? Или мне?

— Кажется, у тэра Леннарта завышенная самооценка, — в тон отозвалась я. — За мое прекрасное настроение ответственен только один мужчина в этой комнате. И это не ты.

Леннарт улыбнулся:

— Вот теперь все на своих местах. — И вдруг взял меня за руку. — Позволишь?

Я растеряно кивнула, не представляя, что он собирается делать, а через мгновение уже любовалась цветочным браслетом на своем запястье.

— Традиции, — пояснил Леннарт, но голос звучал напряженно.

Я оторвала взгляд от цветов. Выглядел Леннарт тоже напряженным и донельзя сосредоточенным и так внимательно меня рассматривал, словно чего-то ждал.

— Эм… спасибо, — пробормотала я. — Люблю миддлемисты.

Он расслабился и хмыкнул:

— Ну конечно.

Я нахмурилась, все еще ничего не понимая:

— Что-то не так?

— Нет, наоборот. Теперь все так, — снова разулыбался Леннарт. — Ты сегодня особенно прелестна. Идем?

Я взяла заботливо протянутое Ульфом пальто, поцеловала его в щеку и, дождавшись, когда мужчины обменяются суровыми кивками, вслед за Леннартом вышла на улицу.

Парк медленно, но верно погружался в сумерки, вдоль тропинок уже горели золотистые фонари, а в пожелтевших кронах мерцали разноцветные праздничные светлячки. Впрочем, ими украшение территории и ограничивалось.

Я осторожно взялась за оттопыренный локоть Леннарта, и мы чинно двинулись к главному учебному корпусу ИОВ.

Будто и впрямь пара на прогулке.

— Чудесная погода, — произнес Леннарт.

Я зябко передернула плечами и покосилась на него:

— Серьезно? Хочешь обсудить погоду?

— Необязательно. Можем выбрать тему поинтереснее. Например, что за напасть с тобой стряслась пару часов назад и ополовинила резерв оберега?

Свободная рука сама собой метнулась к груди, где под плотной тканью пальто все еще грела сердце подаренная булавка.

— Ты… что-то почувствовал? — спросила я.

— Твое состояние он не отслеживает, не волнуйся. Просто вижу, что заряд ослаб. Это же моя сила.

— А время как определил?

Леннарт глянул на меня насмешливо:

— По степени восстановления. Теперь уже твоей силой.

Значит, оберег снова накапливает энергию, это хорошо. И что мой истеричный всплеск останется втайне — тоже. А вот необходимость выдумывать правдоподобную историю не радовала.

— Я просто… оступилась, — все же ответила я, почти не солгав.

— Угу, — «поверил» Леннарт. — Значит, возвращаемся к погоде. Говорят, опять чуть снег не пошел, но повелением императора природники отогнали метель от столицы. Так что можем считать, что этот промозглый вечер и впрямь прекрасен.

Я улыбнулась его светскому тону, стараясь не думать об истинных причинах всех этих аномалий. То есть обо мне и тьмагах, одним своим существованием вне Тьмы нарушающих баланс. И ведь погода — только цветочки. Я даже предположить боялась, что будет дальше, если не исправить ошибку.

— Я люблю снег. В положенное ему время года, разумеется.