А.Д.А.М. (СИ) - Хоффман Рита. Страница 76

Собрался, взял сигареты и вышел на улицу.

Мокро, гадко, прямо как у него в душе. Натянул капюшон на бейсболку, засунул руки в карманы и идет, сам не знает, куда, просто ноги несут вперед.

— Орси, включи музыку. — голос охрип от долгого молчания.

«У меня ничего нет» — поет приятный женский голос, наверняка синтезированный искусственным интеллектом. Кто сейчас пишет музыку сам? Только староверы.

Машины все делают лучше — лучше рисуют, лучше поют и сочиняют музыку, пишут тоже, кстати, лучше. И трахаются, да, определенно.

Думает об этом с каким-то мрачным мазохизмом, чувствует, как открываются края раны, из которой вырвали Рёна, и наслаждается болью. Да, то, что надо. Он-то пока жив и способен упиваться страданиями, загоняя себя все глубже в пучину отчаяния.

Писателей в мире почти не осталось. Зачем, если есть интерфейс, который способен проанализировать рынок и выдать то, что будут покупать? Никаких рисков для издательств, никаких отчислений автору. Ждать вторую часть любимой трилогии несколько лет? Зачем? Машина создаст ее за вечер, потратив большую часть времени на переплет.

Он уже видит рекламные щиты, которые вскоре появятся по всему объединенному городу: «Потеряли кого-то близкого? «Беном» вернет вам его! Вы не заметите разницы!» и мелким текстом «*все улучшения оплачиваются отдельно».

Хлоя не смогла жить с ним, значит ли это, что Адам настолько сильно отличается от того, кого призван заменить? Или ей было противно видеть его, зная, что случилось на самом деле?

А что бы сделал он? Позволил бы отцу переписать Рёна на носитель?

К своему ужасу понял, что позволил бы.

Вошел в церковь, сел на первую попавшуюся скамью и опустил голову. Сколько лет он здесь не был? Может, поэтому Господь отвернулся от него?

— Я согрешил, — пробормотал он, — не один раз, дохрена, если честно. И в церковь ходить перестал давно. И вообще не верю, что ты меня слышишь. Но, раз уж я здесь, то нам придется поговорить.

Высказал распятию, возвышающемуся над кафедрой, все, что о нем думает. И про деспотичную мать рассказал, и про то, как остался без крыши над головой. Когда дошел до аварии, встал и начал расхаживать туда-сюда, потому что слова закончились.

— Зачем ты его забрал?! — швырнул в распятого на кресте Христа смятую пачку от сигарет. — Он, блядь, был лучшим человеком во всем квартале!

На его крик вышел мужик в рясе. Он подошел ближе и сказал:

— Вы можете исповедаться.

— Я уже закончил.

— Вам станет легче.

— Не станет! — выкрикнул он. — Что вы такого расскажете, от чего мне должно полегчать?! Про небесные луга?! Про то, что Господь призывает лучших?! Лучшие нужны нам здесь!

Священник никак не реагирует, только смотрит большими понимающими глазами.

— Что? — рявкнул он.

— Смирение — это…

— Высшая добродетель, да, да, в курсе!

Махнул рукой и пошел к выходу. Какого черта вообще пришел сюда? На что надеялся? Но хоть этому хрену на кресте высказал все, что накипело.

Купил еще сигарет. Никогда не мог подумать, что начнет курить, настолько ему был неприятен запах и вкус табака, зато сейчас испытывает странное удовольствие от раздирающих горло затяжек.

Раньше каждый вдох приближал человека к смерти, теперь — к банку органов.

Вернулся домой, лег спать, снова не поел.

Проснулся ночью, вышел на балкон, закурил. Есть в этом действии что-то успокаивающее, не никотин, сам процесс. Будто ставишь мир на паузу, берешь тайм-аут, совсем не то, что просто сидеть и пялиться в стену. Когда ты куришь, ты занят, а когда ты разбит внутри, быть занятым — это необходимость.

Интересно, что делает с ним «Беном» и что будет, когда испытания закончатся. Его заберут? Просто увезут в неизвестном направлении? Имеют ли родственники какие-то права на его личность? Может ли, например, Тай, потребовать вернуть его?

А если эксперимент провалится? Даже думать об этом не хочется. Зная отца, он без раздумий разберет Адама на органы, если он не оправдает его ожиданий.

Снова лег, на этот раз уснул быстро, забылся кошмарами, на несколько часов выпал из опротивевшей реальности.

Встать пришлось по будильнику, потому что отгул на работе выпросил только один. Нужно идти в магазин, притворяться, что еще жив, делать вид, что внутри не копошатся черви.

— У тебя кто-то умер? — смеясь, спросила одна из его новых коллег.

— Да. — ответил он и усмехнулся, увидев, как улыбка сползла с ее лица.

— Боже, прости. — она больше не смотрит на него. — Я иногда такую чушь несу, правда, соболезную.

Больше заговорить с ним она не пыталась, это к лучшему, потому что он зол на весь мир и, если подойти слишком близко, может даже укусить.

От скуки начал листать каталог. Интересно, что сейчас покупают? Что читают современные люди?

За прошлый квартал самую большую кассу сделали книги о любви, ну, не удивительно, продавать любовь — это люди умеют. На втором месте по популярности, как ни странно, научно-популярная литература о биомехах и других современных исследованиях. Он думал, тут будут порно комиксы, а вот и они, строчкой ниже.

Помог мужчине средних лет найти книгу, купить которую его просила дочь. «В неоновых облаках», ну, надо же, история о подростках, вынужденных выживать на улицах объединенного города. Хотел посоветовать ему свозить ее на экскурсию за Десятый квартал, но вспомнил, что работа ему еще нужна.

Три раза за смену продал «Его теплые руки», наверное, что-то популярное. Нашел на полке физический экземпляр — на обложке изображен красивый парень, а описание гласит, что «она влюбилась в биомеха и не знает, как жить дальше, потому что ее семья против их отношений». Ну, Шекспир может быть доволен собой — истории о вражде Монтекки и Капулетти все еще продаются.

Поймал себя на мысли, что слишком пристально вглядывается в лица людей, пытаясь понять, есть ли среди них биомехи. К концу смены даже список набросал, кого из покупателей мог бы уверенно назвать «не человеком». Ни одного слова не сказал коллегам, собрался и ушел, как только время перевалило за шесть.

Дома начал копаться в коробках, которые Адам все еще не разобрал. Он хранит много хлама, прелесть в том, что этот хлам принадлежит не ему, а Рёну, значит, есть возможность узнать, кем он был.

Много игр для приставки, в основном файтинги, пара сетевых и несколько синглов11* — один про викингов, два про будущее и еще один похож на хоррор. Нашел физический экземпляр какой-то книги, но понять, что это, не смог — обложки книга давно лишилась. Полистал, понял, что один из героев романа священник, положил книгу под подушку, чтобы потом прочитать.

Интересно, на чем Рён планировал слушать диски, если всю музыку давно оцифровали и залили в Сеть? Группы только неизвестные, он вообще не слышал таких названий. Судя по обложкам, петь они должны что-то максимально унылое, странно, Рён казался ему достаточно жизнерадостным парнем.

Попросил Орси найти несколько песен из тех, которые обнаружил в коллекции, прислонился к стене и попытался вслушаться в текст.

«Любовь — это теплые капли твоих слез на моей коже» — поет мужчина. Боже, какая невыносимая, сопливая хрень. Выругался и поставил на повтор.

Всю одежду, которую нашел, нюхал, чтобы уловить его след, понять, что он был, что он существовал, но Хлоя, кажется, все выстирала перед тем, как собрать его вещи. Увидел толстовку похожую на ту, в которой он был в день аварии, натянул на себя и лег на матрас. Вот так. Стал ли он хоть немного ближе к нему? К человеку, которого не успел узнать и уже не узнает.

Начал читать книгу, сам не заметил, как увлекся сюжетом. Давно он не оставался наедине с печатными страницами, шершавые листы пахнут старьем и сыростью. Автор рассказывает грустную историю о девочке, которая умудрилась влюбиться в священника, который был старше нее на много лет. Отличное чтиво, Рён, в твоем стиле. Наверное.

Читал до утра, песню выучил наизусть, так и уснул в его толстовке. В эту ночь они были ближе, чем когда бы то ни было.