Твоё слово (СИ) - Лисканова Яна. Страница 9

Меня слегка удручало, что я практически ничего здесь не знаю: ни местных реалий, ни истории, ни популярных нынче артистов, в чьем грязном белье можно было бы порыться… К сожалению, это очень, просто возмутительно сильно сужало список тем, которые я могу освещать. Меня это даже слегка пугало, но и немного возбуждало тоже. И я вслушивалась и вслушивалась в разговоры проходящих мимо людей. Облокотившись о стену дома и прикрыв ресницами цепкий внимательный взгляд — слушала.

— Когда ж ты уже повзрослеешь?!..

— Я купила льна на рубашки за просто смешную цену в…

— Мы у Реми праздновать будем…

Солнышко ползло по небу, легкий теплый ветерок гулял по улицам, я сидела как снайпер в засаде, не шевелясь и почти сливаясь с местностью. Какая-то дворовая кошка прошлась прямо по моим ногам, даже не заметив меня.

— …она говорила, что ей красные розы нравятся, — красные розы, какая банальщина! Ну да в этом мире, наверное, еще не успели их запихнуть в каждую дешевую открытку и романтическую балладу, — так зачем тебе ей голубыми вьюнами окно оплетать?

Мимо меня прошли двое парней, горячо обсуждая очень важный вопрос: дарить ли даме цветы, которые ей нравятся или подарить те, за которыми уже закрепилась в этом мире репутация символа большой и чистой любви.

Красные или голубые? Юноше больше нравились голубые, потому что красный цвет — какой-то вульгарный! Но даме он почему-то нравится… Так что же ей подарить? Я бы посоветовала все-таки голубые. Но не ей, а своему другу. Как символ большой и чистой любви. А еще лучше — сразу своему отражению.

— В задницу эти красные розы! — утвердил парень уже в отдалении. Ну да, а куда ж еще. Там уже и рекомендации, и жалобы, и предложения, и цветы там будут совсем не лишними. Наоборот, придадут очарования! Вон Берта туда же засунула своему начальнику тоже вульгарно-красные, но гвоздички. Чем этот юноша хуже?

А за что она так на начальника наехала? Он же ей деньги платит… А-а-а, точно! Он не платит, поэтому и наехала. А еще он обещал ей… Так. Стоп.

Вдруг Мысль — именно так, с большой буквы М! — озарила мою голову! Я вся напряглась и почувствовала, как моя внутренняя ищейка встала в стойку. Тихонько, все также напряженная и натянутая как струна, я встала, подхватила сумку и неторопливо двинулась на Восток Третьего Круга. Во мне уже потихоньку начинал бурлить азарт, и я надеялась, что иду в правильном направлении. Не географически — географически-то я на удивление точно помнила, что мне надо на восточную часть Круга.

Широкая улыбка вдруг растянулась на моем лице, заставив отпрянуть какую-то женщину с ребенком. 

Аррирашш са’Варшш, дядя Его Императорского Величества Ярролима Второго, бывший Первый Советник, бывший глава Министерства Внешних Связей, бывший руководитель одной из групп Теневого Министерства, а ныне просто вздорный дядюшка Императора, поднимался пешком по, кажется, бесконечной винтовой лестнице заброшенной башни дворца.

Башня эта называлась Спящей.

Около десяти тысячелетий назад одну ведьму не позвали на праздничный пир в честь дня рождения принцессы, юной золотой драконицы из рода са’Варшшей, и обозленная женщина наслала проклятие на башню, в которой жила принцесса, усыпив всех, кто в ней в тот момент находился и продолжая усыплять любого, кто к ней приблизится. Существует мнение, что той ведьмой была сама Мать-Земля, поэтому только благословение Отца-Дракона и смогло снять проклятие Спящей Башни, да и то, не одно тысячелетие спустя. Но упоминания Матери-Земли приравнивались в Империи к ереси и, хотя у Аррирашша были основания думать, что проклятие имело вполне божественное происхождение, вслух бы он об этом сказал, только если бы ему очень захотелось эпатировать публику и понаблюдать за реакцией. Позволить-то он себе это уже давно мог, а вот возраст, к счастью или к сожалению, такие порывы немного, но притупил. Хоть проклятие милостью Отца-Дракона и сняли, но башня имела до сих пор скверную репутацию. И не без оснований. Уснувших в этом месте вечным сном было очень не мало.

Аррирашш тоскливо посмотрел на порванные кружева на рукаве новой рубашки. Окружавшие Спящую Башню заросли терновника преодолеть на своих двоих без потерь не мог даже он. Наконец, лестница закончилась и вильнула в небольшой коридор с дверью в конце. Из-под двери выползал в темноту лестничного пролета яркий и теплый оранжевый свет, скрип пера и детское мурлыканье, порой перетекающее в слова драконьей колыбельной, которую сам Аррирашш и пел в детстве на ночь своему маленькому внучатому племяннику. Мужчина тихонько отворил дверь.

— Дядя Арши! — улыбнулся ему подросток радостно и чуть ехидно, — я думал, ты сегодня уже не придешь.

— Почему это? — спросил мужчина, устраиваясь в кресло.

— Ты приходишь через день, но вчера тоже был.

— Вчера был твой день рождения, как я мог не прийти? — мужчина улыбнулся.

— Отец не пришел, — "наверняка нашел какое-нибудь дурацкое оправдание, -чуть дернув губой подумал дядя Арши, — в которое сам не верит, но мне будет его впихивать с пеной у рта, доказывая, что он очень, очень хотел прийти, но обстоятельства были сильнее!»

— Ну и дурак, — сказал мужчина, вздернув брови, — мы отлично посидели с тобой!

— Расскажи, как прошел день, — улыбнулся племянник, — ты сбегал в город?

— Я же не подросток, — возмутился мужчина, — я почтенный дракон. Я не сбегаю, я ухожу!

— Днем прибегал отец, — ласково улыбнулся русоволосый парнишка, но глаза блестели насмешкой, — искал тебя. Сказал, что ты опять сбежал из дворца и никого не предупредил.

— У меня уже скоро седина появится, — возмутился Аррирашш, — а я должен отчитываться перед своим собственным племянником о своих перемещениях?!

— Он Император, — насмешливо вздернул бровь мальчишка.

— Ничего-ничего, — закивал в такт своим словам мужчина, прикрывая лукавое золото глаз ресницами, — ему полезно поволноваться. А я уже слишком стар, в моем возрасте спрашивать разрешения на простую прогулку — просто неприлично!

— А в молодости ты спрашивал? — спросил племянник.

— Нет, — пожал плечами дядя Арши, — но в молодости нами должен владеть бунтарский дух, а не стариковская рассудительность, спрашивать на что-то разрешение, когда ты молод, просто…

— Неприлично? — уточнил парень, понимающе кивая головой.

— Ты так хорошо меня понимаешь! — всплеснул руками мужчина, — не то что твой отец! — он поковырял ногтем подлокотник, опять скривившись, заметив порванный рукав, — я вчера встретил одну забавную девочку, думаю она бы тебе понравилась — на вид очень проблемный ребенок!.. 

— Я требую адвоката! — продолжала я веселить сторожей местного обезьянника.

— Кого-кого она там требует? — оскалился только подошедший мужик в серой форме стражника, почесывая щетину.

— Да кого только не требует! — ответил его сидевший на лавочке коллега, не отрывая взгляда от газеты. Там что кроссворды, что ли? — Еще немного и самого Императора Златоликого потребует привести, чтобы объяснил нам, какие мы нехорошие.

— Эта и Отца-Дракона позвать не постесняется! — хмыкнула Марта.

Марта была одной из прекрасных представительниц представленного здесь рассадника сифилиса и хламидий. Естественно, меня посадили в одну камеру с проститутками, и слава богу, скажу я вам! Кроме того, что они абсолютно не агрессивны, при виде меня, дурного ребенка, как выразилась однажды моя учительница по математике, у них, по-моему, проснулось что-то навроде материнского инстинкта. Меня это абсолютно устраивало и я старательно дурила, чтобы еще больше им понравиться и под корень отрубить любые сомнения в том, что я могу быть кем-то иным, кроме милой дурашки, за которой надо приглядеть, а то дел натворит.

— Вы не имеете права меня тут держать, я честный человек! Ну почему они меня не слушают? — повернула я к сокамерницам взгляд, полный искреннего недоумения.

— Ты рылась в ящиках в кабинете почтенного купца, стоя в двух метрах от его трупа, когда прибыла стража, — остро взглянул на меня сидевший на скамеечке страж, выглядывая из-под газеты, — не очень красивая ситуация, не находишь?