Внучка Черной ведьмы (СИ) - Андер Вирт. Страница 15

Неожиданная обида в голосе и возникший из ниоткуда эмоциональный надлом…

— Но… мне будет ночью так холодно и одиноко.

…Который сразу исчезает без следа.

— Ни в коем случае! А если вы простудитесь? Только мягкая и удобная постель в комнате, что так любезно предоставили нам в гильдии!

— А ты мне ее… согреешь?

— …Как прикажете, госпожа.

Смущение, неловкость, легкое касание пальцев… и вновь попытка сменить тему разговора, пошедшего не в том направлении.

— Ната, мы уже давно вне города. Сколько раз я просила хотя бы наедине обращаться ко мне по имени? Что, так сложно сказать «Кайнэ»? А ну повтори!

— Слушаюсь, госпожа Кайнэ.

— Ты неисправима!

— Для меня вы всегда будете госпожой, хотите или нет. Это «Его» Воля и мое Искупление! Служение вам…

— Сколько раз повторять, я не просила этого. Конечно, благодарна и очень рада твоему присутствию, но не беспомощна. Прекрасно могу…

— Вы меня прогоняете (демонстративный всхлип)?

— Конечно, нет (извиняющийся тон)! Но требую прекратить это раболепство! Я же была простой деревенской травницей!

— Как прикажете, госпожа.

— Ну вот, опять! Между прочим, напоминаю, это по твоей вине у нас такие ужасные прозвища! Кто просил говорить в Зале Регистрации про госпожу и ее верную тень?!

— Простите, но повторю, я не могла знать, что процедура уже запущена и данные в регистрационный артефакт заносятся вручную через управляющую панель без подтверждения прикосновением ладони. И… разве это не правда, госпожа?

— А-а-а! Хватит, ни слова!

…

Натана, зная, что настолько точно Кайнэ ее мимику не «видит», вновь позволила легкой усмешке скользнуть по губам. Подобная пикировка продолжалась с завидной регулярностью уже давно. По большей части предназначалась, чтобы помочь ее госпоже немного сбросить напряжение, возникающее после столь серьезного утреннего усилия, увы, ставшего традиционным. Ничего она поменять не могла, так как по-настоящему серьезные слова были сказаны еще в самом начале. А про деревенскую травницу можно было говорить кому угодно, но только не урожденной де Мергер. Слишком много всего видно. От характерных движений во время еды, до использования слов и построения фраз, а также отношения к тем или иным поступкам. Да любая деревенская девушка будет в шоке от того, что ее одевают утром, купают или готовят ко сну. Тут как бы древним родом не попахивало.

Более того, Натана чувствовала, что на самом деле Кайнэ нравилось, когда за ней ухаживают. Причем настолько, что она даже иногда, как сегодня утром, впадала в некое «ребячество», позволяя себе демонстративную неуклюжесть и беспомощность, вызывая тем самым повышенную заботу. Было ощущение, что в свое время Кайнэ этого сильно недополучила и сейчас активно пыталась наверстать упущенное. Потерянное детство… так болезненно знакомо. Натана подыгрывала, как могла. Ведь ее госпожа при желании не то что ложку до рта донести, а две нитки в две иголки одновременно могла вдеть в одно мгновение, да еще и отвернувшись.

И, кстати, по ночам… Кайнэ, совсем не возражала, против такого обращения. Даже наоборот. Конечно, в «тот» первый раз она Натану удивила. Ощущения были очень необычными, особенно учитывая странный момент с веревками. А также всполохи света, пробегавшие по их телам в процессе происходящего. Щекочущие, покалывающие и довольно… возбуждающие в сокровенных местах. Так что понравилось. И потом тоже. Вот только чего-то все-таки не хватало. Поэтому поймав сейчас спокойный и оценивающий взгляд кузнеца, так отличающийся от общей сально-вожделеющий волны, идущей из зала, Натана подумала о том, что неплохо было бы на днях заглянуть в кузню. Поговорить о клинках и… ножнах, ну а там как пойдет. Подумаешь, рука и нога. Главное, чтобы основная часть мужского тела была в наличии и рабочем состоянии.

Правда, сегодня Натана узнала о себе кое-что новое. Непонятная обида, что она может оказаться ненужной, приятное осознание собственной неправоты и… ревность? Какое-то смущение. Это так действует «Его» Воля или у нее есть теперь собственные… желания? Похоже, предстоит тщательно разобраться в своих чувствах, которые, оказывается, уже давно зашли за рамки служения «во искупление Греха». И постараться самой не обидеть находящегося рядом человека. Особенно когда пойдет знакомиться с кузнецом поближе. Странное и непривычное ощущение заботы о чувствах другого. А главное, понимание и уважение к тому, что они есть. Почему ради осознания таких простых вещей понадобилось встать на Грань и получить «Его» пинок под заднее место? Почему этого не произошло… тогда?

И Натана, уже привычно и в который раз, мысленно произнесла, собираясь делать это вновь и вновь:

— «Прости меня, сестра… Мариша…»

Шевельнувшаяся под ногами тень на дороге и ставший тоже постоянным последнее время тихий шепот-ответ:

— «Прощаю. И всегда буду говорить, что простила».

Да, вот оно, настоящее Наказание. Сразу не понятое, но уже до конца осознанное. «Ее» лицо, которое теперь не снять и душа, навсегда поселившаяся в тени. Постоянно напоминающая…

— «Натана, я хоть и тень, но по шее отвесить могу, сама знаешь. Или по кое-чему пониже. Еще пара таких трагически-пафосных мыслей и кувыркание в пыли тебе обеспечено, поняла?!»

— «Ну вот, весь настрой сбила».

— «Сейчас с ног собью, если не прекратишь! Достаточно, что я вынуждена каждый раз произносить, что простила».

— «Но по-другому с тобой и не поговорить! И пока не скажу ту фразу…»

— «Только из-за этого ее и терплю».

— «Если бы я раньше поняла, что ты не просто так приходишь в мои сны и совсем рядом…»

— «Да уж, воистину была глуха как пробка. И глупа как в детстве. Я же всегда тебя любила. Лицо не имело никакого значения!»

— «А я принимала искренность за жалость. Злилась и завидовала… Дура! Полная!»

— «Это точно! Особенно когда согласилась на тот ритуал, не разобравшись в деталях. Почему не подумала, что маска из человеческой кожи может быть „живой“ только в том случае, если ее кто-то в таком состоянии поддерживает? И вариантов немного».

— «Слишком сильно… хотела…»

— «Ага, а потом так мучилась и страдала, что прилетало даже мне! Все, хватит, устала говорить одно и то же почти каждый день».

— «Прости… ай!»

— «Последнее предупреждение…»

Остановившись, Кайнэ с удивлением посмотрела на споткнувшуюся напарницу. Натана, поморщившись из-за отбитых пальцев (вот ведь, даже металлическая вставка не помогла) и, попрыгав на одной ноге, торопливо сказала:

— Все в порядке, госпожа… камушек.

Легкое хмыканье, недовольный вновь произнесенным словом вздернутый кверху носик и медленно пропадающее сияние, идущее из-под повязки. Натана знала, что сейчас все вокруг было отслежено и проверено на опасность. Новых объяснений, правда, с нее не потребуют, но несуществующий камушек припомнят. Несколько позже. Ночью. Однако возобновить разговор с сестрой не получилось, так как спустя всего несколько шагов они с Кайнэ оказались в первой точке своего сегодняшнего путешествия. Дорога… кончилась. Пришли.

Да, здесь все было сделано для того, чтобы Искатели сосредоточились на своей работе и не тратили лишние силы. Лошади, вьючные мулы — они хороши где-то в другом месте. Вероятность, в любой момент, обернувшись назад, увидеть упавший труп животного, который к тому же может и восстать, причем довольно агрессивным по отношению к бывшему владельцу существом, делала их использование не самым лучшим вариантом. Поэтому и таскали Искатели все, включая добычу, на себе, делая сумки со снижающими вес Печатями самым популярным товаром. И именно поэтому каждая из дорог Рохана, ведущая к проходам на «ту» сторону, была покрыта цепочкой из Печатей Быстрого Перемещения. Конечно, не легендарные порталы до сих пор существующие кое-где, но возможность за несколько минут дойти туда и обратно дороги обеспечивали прекрасно. А вот дальше…