По лезвию грани (ЛП) - Эндрюс Илона. Страница 18

Вошак отпустил ее шею.

— Если бы ты была на пятнадцать лет моложе. Ты бы стоила вдвое дороже.

— Значит, ей что, должно было быть десять? — спросил юноша справа.

— Скорее пятнадцать, — сказал Вошак. — У нее все хорошо, но ты должен присмотреться. Видишь, никакого детского жира не осталось. Морщин еще нет, губы все еще полные, но лицо уже не выглядит таким свежим. Покупателям нравятся молодые. Ей тридцать, если не больше. Она все равно будет стоить приличных денег, но в нашем ремесле женщина после двадцати пяти уже не в расцвете лет. А некоторые из этих сучек к тридцати выглядят как ведьмы. Все зависит от того, насколько аккуратно они были использованы.

Женщина сидела неподвижно, не отрывая взгляда от пламени.

Вошак наклонился и заглянул ей в лицо.

— Я же говорил, — сказал Павел. — Никого нет дома.

— Это не так уж плохо, — сказал Вошак.

Ричард стиснул зубы. Ей потребовалось невероятное мужество, чтобы вот так войти в лагерь и сдаться под их физическую опеку. Она должна была знать, что они с ней сделают. Он видел последствия того, что происходило с хорошенькими женщинами в лагерях работорговцев. Они будут пускать ее по кругу и насиловать, и он не сможет их остановить. Ему придется беспомощно наблюдать. Он видел вещи и похуже, но никогда не сидел в клетке со связанными руками.

Ему хотелось закричать и броситься на решетку, но он не мог даже пошевелиться.

У нее должен быть какой-то план. Пожалуйста, кто бы ни был наверху, дайте ей план. Возможно, она собирается дождаться, пока они уснут, и вонзить нож в горло Вошака. Она не могла надеяться выжить после этого. Была ли это самоубийственная миссия?

Вошак полуобернулся к нему и провел рукой по спине женщины.

— Твоя подружка, Охотник?

Ярость кипела в нем. Ричард представил себе, как режет Вошака на куски.

— Нет.

— Держу пари, у тебя нет друзей, Охотник. Мы убили их всех, или ты просто придурок?

Магия коснулась его, тонким, нежным течением. Ричард заставил себя сидеть совершенно неподвижно. Магия снова коснулась его, нежно покусывая его тело, обвивая его. Он сосредоточился и почувствовал, как другие потоки скользят вокруг работорговцев. Он последовал за их источником обратно к женщине. Их взгляды встретились.

Ее лицо было таким спокойным, но глаза горели. Женщина отвела взгляд. Магический поток ускользнул от него, чтобы найти другую жертву.

Его магическая чувствительность зашкаливала — одно из преимуществ рождения в старинной семье Эджеров, но он понятия не имел, что она задумала. Что бы это ни было, их не помешает отвлечь, а он как раз подходит для этой работы.

— Давай поговорим о твоих друзьях, — сказал он, откидываясь назад настолько небрежно, насколько позволяли его путы. — Джереми Легс. Чад Галли. Блэк Нил. Изабель Сэвидж. Братья Страйкер. Анджело Кросс. Жермен Кутар. Кармен Шарп. Темпест Вульф. Джулиус Маганти.

Лицо Вошака исказилось от ярости.

Таинственные магические потоки плыли взад и вперед среди работорговцев. Гнев и страх отразились на их лицах, но он не видел никаких негативных последствий. Скользнувший мимо него поток был слишком легким, чтобы причинить какой-либо реальный вред. Возможно, ей нужно больше времени.

Ричард продолжал, вбивая каждое имя.

— Амброуз Клаб. Орвилл Фанг. Рауль Боде. Мой личный фаворит, Шакал Тулин. Где твои друзья, Вошак? Вернее, я хотел сказать «твои дружки», потому что у такого подонка, как ты, друзей нет. Моя ошибка.

Женщина уставилась в огонь. Возможно, ее магия не сработала.

Ричард мысленно выругался. Он пошел на риск и спровоцировал работорговцев. Они уставились на него, как стая беспородных собак. Если он будет продолжать их раздражать, ему грозит реальная опасность быть застреленным. Он должен выбраться из этой проклятой клетки, прежде чем они убьют его и ее, и он понятия не имел, как это сделать.

Ричард изобразил безразличие и пожал плечами.

— Ты хочешь, чтобы я продолжал? Хочешь знать, как выглядел каждый из них, когда умер?

— Что, черт возьми, мы тебе сделали? — прорычал Вошак. — Мы изнасиловали твою жену, забрали твоих детей, что? Что это за чертовщина?

— Вы торгуете человеческими жизнями, что делает вас отклонением от нормы. Ваш вид не должен существовать. Вы ошибка, и я решил исправить это. Или, может быть, мне просто скучно, а вы глупы и вас легко убить.

Вошак выругался.

Магия становилась все гуще. Она все еще работала над этим, что бы это ни было. Ему нужно было создать некоторую борьбу. Пока они ругались между собой, они не обращали внимания на другие, более тонкие изменения. Он выбрал знакомое лицо. Дэрил Лонг, вспыльчивый, нервный и взрывной. Идеально.

— Дэрил?

Темноволосый долговязый работорговец вздрогнул.

— Две недели назад я убил твоего брата.

Дэрил отпрянул.

— Каждый раз, когда я приканчиваю кого-нибудь из вас, я надеюсь, что у него появится хоть какая-то выдержка, но твой брат умер не как мужчина. Прежде чем я отрубил ему голову, он предложил выдать тебя, если я его отпущу. Я все равно убил его, потому что мне от него ничего не было нужно. Видишь ли, Дэрил, я уже все знаю. Я знаю про старика. Я знаю про сарай. Я знаю, что вы с ним сделали, прежде чем перерезать ему горло, и знаю, почему вам пришлось поджечь это место.

Скудное самообладание Дэрила лопнуло. Он бросился к клетке.

— Я убью тебя. Я на хрен убью тебя!

Ворон взмахнул прикладом винтовки и ударил Дэрила в лицо. Удар отбросил его назад. Работорговец рухнул на землю, кровь залила его лицо.

— Никто не тронет этого ублюдка! — прогремел Вошак. — Приказ такой: он идет на Рынок, и мы доставим его туда, даже если мне придется вышибить ваши мозги.

Никто ничего не сказал.

— Мы поймали его. — Вошак указал на клетку. — Он прикован! Все, что он может — это говорить. Пусть тявкает. Тронете его — убью. У кого-нибудь есть что добавить?

Слева закашлялся Павел, тот, что разжег костер.

Вошак резко повернулся к нему.

Мужчина рядом с Павлом тоже закашлялся.

Павел снова закашлялся, сильнее.

— Вы двое думаете, что это смешно… — Конец фразы растворился в мокром кашле. Вошак напрягся. — Какого черта?

На другой стороне поляны кашлянул еще один работорговец, потом еще и еще.

— Все вы, прекратите, — рявкнул Вошак. — Я сказал, прекратите!

Кашель прекратился.

Павел напрягся, явно пытаясь сдержать свой кашель.

Вошак ткнул в него пальцем.

— Не делай этого.

Павел сжался, заткнул рот, сдерживаясь… Кашель вырвался из него красным потоком. Кровь хлынула из носа и уголков рта. Работорговец упал на четвереньки, его вырвало. Комок чего-то мокрого, мягкого и окровавленного выпал у него изо рта.

Вошак схватил пистолет.

Напротив Павла, по другую сторону костра, упал еще один человек, кашляя и истекая кровью. Люди хватались за оружие, озираясь.

— Что, черт возьми, происходит? — взревел Вошак. Его голос сорвался, он чихнул и уставился на свою руку, покрытую красным туманом и крошечными кусочками плоти.

Работорговцы падали, словно их рубил невидимый серп. Вошак повернулся, глядя налево, направо, его глаза были дикими.

— Женщина, — прохрипел Ворон, падая на колени. — Женщина!

Вошак резко повернулся к ней. Она все еще сидела на бревне.

— Ах ты сука! — Белокурый работорговец бросился на нее и упал, пошатываясь от очередного приступа кашля.

Ворон с трудом выпрямился, поднимая винтовку.

Знакомый волкодав выскочил из кустов и протаранил Ворона. Хлопнул выстрел, уходя далеко в небо. Собака впилась зубами в работорговца. Ворон вскрикнул, корчась на земле, и замолк.

Поток полупрозрачной тьмы, мерцающий красными искрами, закружился вокруг женщины. Точно такой же поток извивался в противоположном направлении, обвиваясь вокруг ее тела. Она медленно повернулась и посмотрела на Вошака, который, тяжело дыша, лежал на земле.

Ричард увидел ее глаза, и ее взгляд пронзил его до костей. Сила светилась в ее радужках.