Жестокая свадьба (СИ) - Тоцка Тала. Страница 31

— Надеюсь, мы провернем все достаточно быстро, и ты сможешь выйти замуж за того, кто оценит по достоинству такую прекрасную жену, как ты. И у тебя обязательно будет все хорошо. Я в душ, ты ложись спать, у нас у обоих сегодня был тяжелый день. Я посплю в кресле, постараюсь не храпеть, чтобы тебе не мешать.

Она и правда утомилась. Когда Даниял вышел из душа, Зарема уже сонно сопела в подушку. Он вздохнул с облегчением — обошлось без истерик, вот и хорошо. Уселся в кресло, стараясь устроиться поудобнее, и закрыл глаза.

Регистрация через четыре часа, надо проснуться раньше — неизвестно, в каком там состоянии Рустам. В любом случае, пара часов у него есть. Снова вломились воспоминания, только с той, настоящей свадьбы, и он больше не сопротивлялся.

«Я тоскую, Дана, я так по тебе тоскую…»

Зато когда его все же сморил спасительный сон, Дан уснул без сновидений.

Сегодня у нее целый день все валилось с рук. И дело было не в беременности — что там той беременности, живот пока только обозначился. Но на душе было тяжко и скверно, как будто туда камень положили, и Данка не могла понять, почему. На ум все время приходил Даниял, а она старательно отгоняла от себя любые мысли о нем — у нее даже привычка определенная выработалась.

Постаралась отвлечься на работу — она писала курсовые студентам и периодически получала заказы с биржи копирайтеров. Не так чтобы золотые горы, но на жизнь хватало, и даже получалось что-то отложить. Работа тоже стопорилась. Устав пялиться в пустой экран ноутбука, Данка ушла на кухню, где сестра собралась ужинать.

Но аппетита не было, Оля даже с ней поругалась, только Данка не обижалась, разве можно обижаться на тех, кто тебя любит?

А вечером перед сном стало совсем плохо, и если бы она могла объяснить, что с ней, так не могла. Не знала, плохо и все. Олька грозилась вызвать скорую и запереть Данку на сохранение, но, к счастью, это так и осталось угрозами.

Дождавшись, пока сестра уснет, Дана встала и подошла к окну. Небо сегодня было чистым и безоблачным, и теперь, усеянное звездами, он нависало над городом, будто плащ волшебника. Если бы можно было загадать желание, а волшебник исполнил!

«Хочу, чтобы ты думал обо мне. Вот прямо сейчас, где бы ты ни был и с кем бы ты ни был. Думай обо мне…»

Одна, а потом вторая звезды сиганули вниз, и Данка прижалась лбом к холодному стеклу, улыбаясь сквозь слезы. Наверняка он уже давным-давно забыл и думать о ней, но ведь на то и есть  волшебники, чтобы творить чудеса. У Данки было такое чувство, что именно сегодня произойдет чудо, и ее желание сбудется.

Она по привычке держала руку на животе, как вдруг почувствовала внутри легкое движение, будто водой плеснули. Замерла и прислушалась — снова слабый всплеск — и прижала ладони к губам. Ее дети росли и заявляли о себе все настойчивее, совсем скоро они начнут стучать и пинаться.

Данка вытерла глаза и оглянулась — сестра спит, она не станет ее будить. А тот единственный в мире человек, с которым больше всего хотелось поделиться такой чудесной новостью, отказался и от нее, и от своих детей. У него наверняка будут «правильные» дети от хорошей, «правильной» жены, значит надо продолжать не думать о нем, как бы ни хотелось. И просто ждать встречи со своими малышами.

Глава 20

Спустя четыре месяца

Данка каждый день ждала, когда начнутся роды, а все равно вышло внезапно. Еще с утра тянул живот, и Оля, уходя на дежурство, строго настрого приказала младшей сестре внимательно прислушиваться к ощущениям. Данка и прислушивалась.

Конечно, в том, что сестра работала в больнице, были свои плюсы. Как и предсказывала Ольга, очень скоро она наладила контакт с коллегами, и Данку с самого начала наблюдала доктор, с которой она в итоге планировала рожать. Но с другой стороны, вся больница была в курсе, что сестра Ольги Михайловны — будущая мать-одиночка, детей растить она будет сама, хоть и была замужем, поскольку успела сменить фамилию.

Конечно, никому и в голову не пришло сопоставить сестру коллеги с девушкой, которую в свое время полоскали в интернете. Время прошло, в новостях теперь мыли кости другим персонажам, и о невесте, которую оскорбленный жених прогнал с собственной свадьбы, все  и думать забыли. Тем более, узнавать ее по фото в интернете.

Но Данка все равно перестраховалась — подстригла волосы и покрасила в каштановый. С темным волосом и каре она неожиданно стала казаться старше своих лет, а сейчас бы ее, наверное, даже мама не узнала бы.

Живот был огромным, носить его было очень тяжело, даже бандаж не помогал. Данка его все время руками придерживала, в зеркало на себя старалась не смотреть, а если случайно видела, то каждый раз пугалась. Ну кто сейчас поверит, что этот неповоротливый глобус на ножках когда-то работал моделью? Да еще и предположительно в элитном эскорте подрабатывал? Смех да и только.

Оля заставляла ее гулять, вытаскивала в соседний парк каждый вечер, Дана и сама понимала, что надо двигаться и дышать воздухом, как бы ни было тяжело передвигаться. Это не было главной сложностью. И материальный вопрос, как ни странно, пока не стоял слишком остро.

Волошин перевел на счет Оли довольно приличную сумму денег, сказал, сослуживцы отца собрали. Потом неожиданно выяснилось, что та самая дальняя родня, которая чуть не оставила сестер без квартиры, проиграла многолетнюю судебную тяжбу, начавшуюся еще при жизни родителей. Делили общее наследство.

Девушки уже и рукой махнули на свою долю, и тут внезапно стали обладательницами очень приличного дома. Пока приводили в порядок документы, Дана продолжала подрабатывать. Она перевелась на заочное отделение иняза, сдала зимнюю сессию и надеялась обойти без академотпуска. Самым сложным оказалось другое — научиться не смотреть на пары, которые вместе ждали своих малышей.

А они, как нарочно, были везде, эти влюбленные мужины, которые с обожанием смотрели на беременных жен и разве что на руках их не вносили и не выносили в здание женской консультации. Данке до слез было жаль сестру, Оля изо всех сил ее поддерживала, но как бы она ни старалась, заменить отца будущих детей своей беременной сестренке она не могла.

Богдан приезжал несколько раз, настойчиво звал Олю замуж, но она и слышать не хотела ни о каком замужестве, пока не родятся малыши. Данка настойчиво уговаривала ее вместе с Богданом — дети это только ее забота, меньше всего ей хотелось перекладывать свои заботы на плечи сестры.

И еще она знала, что никогда не сможет избавиться от Данияла, он все равно будет в детях — Дана ждала мальчика и девочку, как показало последнее УЗИ. А при такой беременности это были совершенно разные дети, не обязательно похожие друг на друга. Любой из ее малышей вполне мог быть похожим на своего биологического отца, как теперь неизменно называла его Ольга. Имя Данияла обе сестры не сговариваясь предпочитали не упоминать.

— Это какие же убойные у вашего папки сперматозоиды, что сразу вас двоих заделал, — попыталась пошутить доктор-узист при очередном исследовании, когда малыши с экрана монитора махали им крошечными ручками, — вот и вы такие живчики получились.

А у Данки перед глазами вставал теплый летний вечер, очертания крыши на фоне темного неба, горячее дыхание, стоны и жар крепкого тела. И вечером у нее была настоящая истерика, так что иногда ей очень хотелось, чтобы часть ее окружения ненадолго онемела. Хотя, люди как раз были ни в чем не виноваты, это только ее вина, что она так по-глупому влипла в брак с Баграевым, который по итогу и браком даже не стал. Так, досадное воспоминание, если бы не дети…

Живот затвердел, поясница заболела, Данка неуклюже перевалилась чтобы встать, и по ногам побежала светлая жидкость. Стало так страшно, что она чуть не закричала, но потом быстро взяла себя в руки. Все мысли о том, как хорошо было бы, если бы рядом был мужчина, которому эти дети тоже были нужны, пришлось в очередной выметать специально припасенной для таких случаев метлой.