Леди с Запада - Ховард Линда. Страница 4

При мысли о замужестве ее охватила дрожь. У. Мак-Лейна были мощные плечи и короткая шея, как у быка, он был не очень высок и казался грубым. Даже мысль о том, чтобы делить с ним одну комнату, повергла Викторию в уныние. Лучше не думать об этом. Зато теперь Селия и Эмма будут сыты, одеты и обуты. Война полностью разорила их семью, и майор казался им единственной надеждой. Но теперь, когда Виктория увидела этих ужасных мужчин, Гарнета и Ропера, и поняла, какими глазами все остальные смотрят на Селию, она усомнилась, правильно ли поступила, взяв с собой сестер.

Ропер смотрел на нее с откровенным презрением, и от него следует держаться подальше. Виктория была очень рада, что он не взял ее руку и не прикоснулся к ней. Но она не могла понять причины такого отношения. Никто и никогда в жизни не относился к ней так! Она была Уэйверли, ее мать – Крэйтон. Два этих старинных рода насчитывали не одну сотню лет и восходили к знатным английским фамилиям. Перед войной они были на самой вершине социальной пирамиды. Перед войной…

У них были богатство и знатность и все те привилегии, которые они давали, а затем они остались ни с чем. Но с этим Виктория справилась. Она умела ходить с высоко поднятой головой, даже когда испытывала голод и дрожала от холода. Ее платья были в заплатах, а подметки на туфлях прохудились, но это не мешало ей сохранять достоинство. Одежда никогда не была смыслом ее существования, и эту утрату Виктория перенесла довольно легко.

Однако самый страшный урон, который нанесла война их семье, заключался не в этом. В первую же зиму погиб жених Эммы, и с тех пор грусть не покидала ее. Затем умерла мать Эммы, которая приходилась сестрой матери Виктории, и Уэйверли взяли девушку в свою семью. Во время Уайлдернесской кампании погиб Роберт, брат Виктории. Именно тогда она и потеряла родителей. Самое ужасное, что они были живы, но сердца их очерствели от горя и умерли.

Виктория всегда знала, что Роберт был центром внимания семьи и самым любимым ребенком, но никогда не ревновала. Она и сама была очень привязана к нему. Несомненно, родители любили и девочек, и Виктории казалось, что после гибели Роберта они еще больше полюбят дочерей, однако этого не произошло. Виктория вспомнила о доме, об отце и матери, отгородившихся от всего мира своим горем, и поняла, что не должна была оставлять с ними свою шестнадцатилетнюю сестру. Селия была не похожа на других детей, и подчас окружающим приходилось с ней трудновато. Виктория всегда была рядом с ней, готовая защитить ее.

– Майор сказал, что свадьба сегодня вечером. У вас платье готово, сеньорита? – прервала Кармита ее грустные размышления.

– Сегодня вечером? Ты уверена? – Виктория похолодела.

– Ну да. Он уже послал за святым отцом. Он сам мне сказал об этом сегодня утром.

Не сказав больше ни слова, Виктория вернулась в свою комнату, куда уже доставили чемоданы. С помощью Эммы они разложили все вещи и достали свадебное платье, купленное на деньги майора. Кармита тут же унесла его гладить.

– Знаешь, ты совсем не обязана проходить через все это, – неожиданно сказала Эмма, – мы всегда можем уехать домой.

– Как ты мыслишь это сделать? – Виктория устало прислонилась к дверце шкафа, – Ты и в самом деле думаешь, что майор оплатит нашу дорогу домой? Нет, я дала слово, и я сдержу его!

Эмма взяла в руки тонкую ночную рубашку, за которую тоже было уплачено из денег майора. За всю их одежду, даже за белье, заплатил он, я теперь у них было все новое.

– Ты считаешь, нам не следовало приезжать сюда? – с, беспокойством спросила она. – Не знаю, – неуверенно сказала Виктория. Я молю Бога, чтобы все было хорошо. Но эти мужчины внизу… и то, как они смотрели на Селию…

– Да, я видела.

Виктория подошла к окну. Природа здесь была роскошная, но совершенно чужая и непохожая на ту, к которой она привыкла.

Она надеялась, что на ранчо обретет покой, но чувствовала, что этого не будет. Ей мерещилась скрытая ненависть, что-то было здесь необъяснимое и пугающее.

– Мне страшно, – прошептала Виктория. – Эти мужчины выглядели угрожающе. Глупо звучит, правда? Но я никак не ожидала, что они будут вооружены.

– Здесь, наверное, все мужчины вооружены, ведь эта места по-прежнему опасны, – ответила Эмма.

– Ну, конечно. Здесь совсем не то что дома. Янки были тоже вооружены, правда, тогда шла война.

– И они вовсе не походили на бандитов, о которых мы столько слышали.

– Или читали. Помнишь тот жуткий роман, который Селия купила в Техасе?

Девушки посмотрели друг на друга и улыбнулись, вспомнив красочные описания, от которых у Селии глаза лезли на лоб. Эмма понемножку успокаивалась, а Виктория чувствовала себя ужасно. Когда они снова принялись распаковывать и раскладывать вещи, мысли ее вернулись к замужеству, и краска залила лицо. Виктория исподтишка взглянула на кузину. Эмма была старше ее на два года и успела обручиться. Может, она знала больше, чем Виктория?

– – Как ты думаешь, он будет здесь спать? спросила она.

– Вряд ли. Если бы он собирался поселиться с тобой в одной комнате, он просто устроил бы тебя в своей, – ответила Эмма, и Виктория с облегчением вздохнула.

– Да, мне тоже так кажется.

– Но, может быть, эта дверь ведет в его комнату, – добавила Эмма, оглядевшись.

Виктория подошла к двери, повернула ручку, и девушки увидели другую комнату, в которой, очевидно, кто-то жил.

– А я думала, там туалетная комната, – сказала Виктория и захлопнула дверь.

Ну, теперь она, по крайней мере, знала, что не будет жить с мужем в одной комнате. Но это было еще не все. Она думала об этом, машинально перебирая кофты и юбки, которые приготовила на будние дни, и, наконец, решилась.

– Ты знаешь, что произойдет сегодня ночью, Эмма, – спросила девушка едва слышно, – что будет, когда мы останемся одни?

Эмма замерла, прикусив губу:

– Не очень точно. А разве тетя Маргарет ничего не рассказала тебе перед отъездом?

Нет, ничего, кроме того, что я должна исполнить свой долг. Все это прекрасно, знать бы только, в чем он заключается. Я чувствую себя, просто дурой.

Неужели тетушка Елена ничего тебе не сказала?

– Наверное, она собиралась сделать это перед самой свадьбой. Но то, что я слышала в школе…

– Знаю, знаю… Я ведь слышала то же самое. Но почему-то сомневаюсь, что это правда. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что супруги должны спать в одной постели… И иметь детей… – При мысли о детях Викторию передернуло. Она совсем не хотела иметь детей от майора. Ей невыносимо даже остаться с ним в одной комнате.

Эмма смотрела на Викторию и думала о своем погибшем женихе. После обручения Джон целовал ее, и поцелуи были далеко не целомудренными. В эти моменты Эмма испытывала такое блаженство, что сопротивлялась совсем не так сильно, как следовало бы благовоспитанной девушке. Джон страстно прижимал ее к себе, касался руками ее грудей, а однажды, когда он крепко обнял ее, Эмма почувствовала прикосновение чего-то твердого ниже пояса и догадалась, что это имело отношение к интимной супружеской жизни, к тому, о чем девчонки в школе шептались тайком.

Прошли уже годы с тех пор, как Джон погиб, боль утраты давно утихла, но желание становилось все сильнее. Своими прикосновениями он разбудил в ней женщину и оставил одну наедине с проснувшейся в ней страстностью. И все же Эмма была твердо уверена, что скорее проведет жизнь в одиночестве, чем выйдет замуж за такого человека, как Мак-Лейн.

Для Эммы Виктория была единственным близким человеком. Отношения с дядей и тетей отнюдь не были теплыми, а Селия была еще ребенком, милым и веселым, но не способным разделить тревоги и ответственность взрослых людей.

Эмма с грустью смотрела на Викторию. Она казалась такой хрупкой и слабой, что трудно было даже представить, что за этой инфантильной внешностью скрывается-сильный и твердый характер. В течение двух последних, самых тяжелых лет, когда ни один южанин не ел досыта, именно Виктория кормила всю семью. Она что-то обменивала и продавала, часами копалась в огородике, и все это для своих близких. Наконец, и на этот брак она согласилась, чтобы спасти свою семью. Сейчас Виктория хотела знать то, о чем Эмме было трудно говорить, но она сделает это, Виктория должна быть готова к тому, что произойдет сегодняшней ночью.