Найди мое Сердце (СИ) - Ильина Оксана Александровна "oksana.il". Страница 7

Нет, я понимала, что это когда-нибудь произойдет. Но ведь на его месте мог быть кто угодно: коллега по работе, первый встречный, случайный мужчина с сайта знакомств. Кто угодно, но только не Макс! Только не он! Господи, как мне теперь с этим жить? Как смотреть ему в глаза, когда от одной мысли хочется наложить на себя руки? И вот, еще вчера гордая, уверенная в себе женщина, превратилась в сопящее недоразумение.

Прости, Игнат! Я сама себя окрестила предательницей. Сама собою обвинена и приговорена. Падаю на колени, упираясь руками в скользкий кафель. Перед глазами лицо покойного мужа, а там, вдали, пеленою я в объятиях его брата… Жмурюсь, чувствуя, как от давления болят глазные яблоки. Но нет, мне как будто мало, мозг, издеваясь, воспроизводит первый поцелуй... Макс целует меня окровавленными губами, и я содрогаюсь от тошноты из-за металлического привкуса  крови. И его лицо: дикое, злобное, незнакомое. Вспоминаю, сколько боли он мне причинил… Да, почему сейчас? Так не вовремя! Вроде бы я все уже отпустила! Но нет, опять ломает пополам…

Я высушила волосы мгновенно, и теперь они напоминали воронье гнездо. Смотреться в зеркало не было никакого желания. Небрежно натянув мятый костюм, я вызвала такси, не определившись окончательно, куда ехать. Запасные ключи были у мамы, а она на даче. И в таком виде совершенно не хотелось попадаться ей на глаза. Других вариантов не просматривается, придется, видимо, вызывать слесаря…

В квартиру я попала довольно нескоро. А когда, наконец, вошла, сразу же поежилась, взглянув на портрет мужа, висевший на стене. Он будто смотрел на меня с каким-то упреком, словно все знал… Но главное, знала я и не находила себе места от негодования. Ошибаются все, не спорю, только моя ошибка была роковой. Ничего уже не будет так, как прежде. Я собственноручно поставила крест на дружеских отношениях с Максом...

7 ГЛАВА

Сегодня ровно неделя с того рокового дня. И вроде бы я привыкла жить с этими мерзкими мыслями. По возможности гнала их от себя, но временами все равно не находила покоя. Масла в огонь подливало молчание Макса. Он никогда прежде так надолго не пропадал. Юдин всегда интересовался нашими делами, несколько раз в неделю забирал Кирюшу погулять или играл с ним у нас дома. Его тишина вызывала у меня сильнейшие приступы вины. Но разве только я виновата? Он будто ни при чем! Как же это по-мужски спихнуть всю вину на женщину! Но нет! Я с этим не согласна! Мы виноваты оба. Я не тащила его в постель. Все получилось спонтанно. Это наша общая ошибка, и отвечать нам за нее поровну. И все бы ничего, возможно, так было бы даже лучше, если бы не Кирилл, изо дня в день требующий, чтобы приехал дядя. И я уже не знала, как ему объяснить, по какой причине Максим не может нас навестить. Он всего лишь маленький ребенок и не понимает тонкостей взрослой жизни, не слышит аргументов, не идет на компромиссы. Малыш скучает, и ему совершенно не важны причины, по которым любимый дядя не приезжает к нему.

Сын капризничал, и это сводило с ума, заставляя меня еще больше нервничать и злиться на Макса, пусть до конца я и не признавалась в этом даже самой себе.

Я ни в коем случае не считала, что Макс обязан заниматься моим ребенком. Нет, но тогда, несколько лет назад, я впустила его в нашу жизнь лишь на условии, что он никогда не пропадет. Мне было очень сложно подпустить Юдина к сыну, особенно зная, какой тот безответственный. Я боялась того, что малыш привяжется к нему, а он снова исчезнет, и Кирилл будет тосковать. Не хотела, чтоб сынуля вновь терял близких... И Макс дал слово, прежде чем стать крестным отцом Кирюши. И до недавнего времени он его не нарушал. Конечно, я знала, в чем таится причина такого поведения... Только эта проблема между нами, и она ни в коем случае не должна касаться ребенка. Он ни в чем не виноват.

На следующий день я не выдержала и сама написала ему эсемэску в WhatsApp: «Кирилл требует тебя».

Макс прочитал ее спустя минут двадцать и не ответил. Я же не на шутку напряглась, не выпуская из рук телефона. Что ж, значит, не считает нужным отвечать?! И тут меня понесло. В голове забурлили самые нехорошие мысли. «Да гори ты, Юдин, огнем! И без того всю неделю мучилась. А теперь вообще считаю себя последней мразью… Отчасти, наверное, так оно и есть. Но ему никто не дает права думать обо мне в подобном контексте. Если разобраться, то он больше виноват. Не я набросилась на него, пьяного, в коридоре. Может, гад все специально подстроил? Да нет, бред! Женя угомонись!»

Меня уже трясло от злости, когда мессенджер оповестил о новом сообщении. Я тут же схватила телефон, прочитав вслух: «Заеду за ним в шесть, если ты, конечно, не возражаешь». Вздохнула, но ответила не сразу: «Хорошо».

Больше ничего, ни слова. Почитал – и тишина. Ну почему меня это, черт возьми, так напрягает? Макс и раньше был скуп на слова. Ничего не поменялось. Господи, как бы я хотела, чтобы он ничего не помнил, чтобы не помнила и сама. Но без сомнений, помнит... Юдин был тогда в бόльшем сознании, чем я. На это глупо надеяться.

Звук домофона, слово электрический разряд, прошелся по моим нервам. Открыла не с первого раза, повесив трубку обратно. И, проходя мимо зеркала, на автомате посмотрелась в него, поправив волосы. «С каких это пор меня заботит то, как я выгляжу перед Максом?»

Мотнула головой, прогоняя сомнительные мысли, и отправилась в комнату ребенка.

– Кирюш, давай кофточку наденем, крестный приехал за тобой, – в глазах сына отразилась радость. Детская, бескорыстная, несравнимая ни с чем.

– Максим, ула, Максим! – затараторил возбужденно сынуля. Собрав сына, я подняла его на руки и поцеловала в шею, втягивая носом сладкий аромат. Тот в ответ рассмеялся, изо всех сил пытаясь вырваться с криками:

– Щекотно, щекотно... Пусти, мама, Максим идет.

И правда, в этот момент долгожданный гость постучал в дверь. Я на мгновение замерла, сильнее сжав в руках Кирилла. Однако строгим тоном велела себе успокоиться, опустив ребенка на пол. Малыш тут же потянул меня в коридор.

– Сколее, мама, идем!

Я открывала дверь с замиранием сердца, практически не дыша, не зная, что сказать, как посмотреть ему в глаза. И, слава Богу, Кирилл мгновенно избавил меня от необходимости говорить, бросившись на руки к дяде. А тот поздоровался, даже не взглянув на меня. И от этого сразу же груз на моих плечах стал невыносимо тяжким.

– Привезу его через пару часов, хорошо? – спросил Юдин совершенно спокойно, будто и вовсе ничего не произошло. Но я видела, что ему было неловко, как он то и дело отводил глаза. Стыдно? Что ж, хорошо. Отчего-то внутри стало спокойнее. Странное облегчение разнеслось по венам. Значит, не меня одну винит в произошедшем, чувствует и свою вину…

– Хорошо, – стараюсь ответить спокойно, в то время как сама до предела напряжена. – Я дома.

Они ушли, а мои щеки пылали настолько сильно, что, казалось, на них остался ожог. Медленно выдохнула, снова с шумом наполняя легкие, а в грудной клетке звучала барабанная дробь. За эти дни равновесие, которого я с таким трудом добивалась несколько лет, подкосились. И это нервное состояние мне совершенно не нравилось… Я чувствовала себя напряженной, растерянной, взвинченной, уязвимой. Когда-то психолог посоветовал мне на время оградить себя от всех переживаний. И я огородила, только вот не на время... Все эти годы я тщательно сторонилась всего того, что могло спровоцировать неконтролируемые эмоции, выбить из колеи. И до недавнего времени это выходило неплохо.

Оставшись в одиночестве, я опустилась на диван и задумалась. Предыдущие годы были для меня тяжелыми. Слишком тяжелыми. Я надеялась, что больше никогда в жизни не испытаю той боли, с которой однажды удалось справиться... Справиться, наверное, это громко сказано. Лукавить с собой ни к чему. Все, что я сделала, – это похоронила себя прежнюю в сырой земле рядом с мужем. Во мне будто не осталось ничего от той юной Жени. Порой я настолько забывалась, настолько отдалялась от реальности, что спрашивала себя, неужели я была замужем? неужели любила так сильно, что позволила этой любви похоронить себя? сломать? разбить?