Портрет предателя (СИ) - Зеленая Марья. Страница 19
Девушка глубоко вздохнула, едва сдерживая слезы, встала из-за стола и отправилась в свою комнату за костюмом для верховой езды.
21. Аудиенция
Через два дня Себастьян и Доминика вошли в богато украшенный холл дворца Альберди. Их едва не ослепил свет огромной люстры, бросающий мерцающие блики на изящную позолоту белоснежных колонн и зеркальный мраморный пол.
Доминика чувствовала себя неловко в костюме для верховой езды — вычищенном, выглаженном — но все же абсолютно неподходящем для аудиенции. Ей казалось, что портреты герцога и его семьи, принадлежащие кисти великих мастеров, взирают на нее со стен с нескрываемым осуждением.
В поисках наряда для Себастьяна они обошли весь город, и наконец в какой-то лавке нашли более менее приличный камзол, который пришелся ему впору. Зигурд долго пререкался с торговцем по поводу цены, и хоть ему и удалось сбить ее почти на треть, денег на роскошную одежду для Доминики уже не осталось. Наличных хватило лишь на несколько смен белья и на скромное платье, которое больше бы пристало носить какой-нибудь служанке, а не благородной госпоже. Как ни крути, а черный бархатный костюм для верховой езды являлся самым приличным предметом ее гардероба.
Дворецкий сообщил о посетителях, и по широкой мраморной лестнице в холл спустился герцог Альберди — крепкий седовласый мужчина лет пятидесяти с щеголевато закрученными усами и остроконечной бородкой, подстриженной по последней моде.
— Себастьян! Дорогой! Какое счастье видеть тебя! — с искренней радостью воскликнул он и чуть менее радушно обратился к Доминике. — Леди Белличини! Весьма польщен.
Девушка почтительно поклонилась, а Себастьян крепко пожал герцогу руку.
— Мой дорогой дядюшка! — улыбнулся он. — Рад видеть вас в добром здравии!
Герцог пригласил посетителей войти в роскошно обставленную гостиную. Доминика с наслаждением вдохнула такой знакомый аромат роскоши — запах дорогого дерева, алькантарских ковров и легкого парфюма. Вошел лакей с позолоченным подносом и поставил на мозаичный столик прохладительные напитки и фарфоровое блюдо с нежнейшими пирожными.
— Какое страшное несчастье постигло Форталезу, — промолвил Альберди. — Кто бы мог помыслить о таком! Я уж боялся, что и ты погиб в той ужасной резне.
Себастьян печально вздохнул.
— К сожалению, родители мертвы, а город захвачен врагом, — произнес он. — Мы прибыли сюда, чтобы просить вашей помощи, дядюшка.
Альберди слегка напрягся, его тонкие пальцы нервно затеребили кружевные манжеты, выглядывающие из-под рукавов темно-синего камзола.
— О какого рода помощи идет речь? — осторожно спросил он.
— Нам нужно войско, чтобы выбить захватчиков из города и восстановить власть нашей династии, — пояснил юноша.
Герцог подошел к высокому окну, заложил руки за спину и задумчиво уставился на улицу.
— Хм, — замялся он. — Я, конечно, глубоко сочувствую твой утрате, дорогой Себастьян, но мы и сами находимся в крайне тяжелом положении. Мы опасаемся, что со дня на день этот негодяй Шульц поведет на Кастиллу свои орды. Я должен в первую очередь позаботиться о защите своего города…
Доминика не слушала скучные мужские разговоры о войне, а наслаждалась воздушным эклером, запивая его ароматным лимонадом. Ей казалось, что в последний раз она ела нечто подобное ужасно давно, хотя с их побега и прошла всего лишь одна неделя.
Внезапно речь Альберди прервал нежный голосок.
— Добрый день.
Все повернулись к двери, и в бархатном полумраке гостиной показался женский силуэт.
Герцог расплылся в улыбке.
— Ах, Изабелла, доченька, смотри, какой гость к нам пожаловал! Себастьян Фьораванти собственной персоной!
«Обо мне — ни слова, — раздосадовано подумала Доминика. — Как будто бы меня не существует».
Девица вышла из тени дверного проема и Доминика мысленно ахнула. Неужели это та самая Изабелла? Та самая рыжая замухрышка, отвергнутая невеста, над которой они с кузеном всегда заочно посмеивались? Не может быть! Сейчас перед ними предстала настоящая красавица с фарфоровой кожей, точеной фигурой и густой копной медных волос, присобранных на висках и блестящими локонами ниспадающих на плечи. Ее атласное нежно-зеленое платье, расшитое мелким жемчугом, великолепно подчеркивало алебастровую белизну шеи, нежную округлость рук и осиную стройность талии.
— Здравствуй, Себастьян! Счастлива видеть тебя! — ласково проворковала Изабелла и царственным жестом подала юноше руку.
Тот галантно прильнул к ней губами.
— Изабелла, вот так встреча! — в его голосе послышалось неподдельное восхищение.
Красавица повернулась к Доминике и одарила ее лучезарной улыбкой.
— Здравствуй моя дорогая! Как давно мы не виделись!
Доминика криво усмехнулась: «Когда это было? Года три или четыре назад? Только тогда ты была тощей прыщавой пигалицей. А сейчас… Еще и Себастьян пялится на нее, как болван, разве только что рот не разинул!»
— Да… очень давно, — буркнула она.
Изабелла изящным движением руки взяла со стола бокал лимонада и пристально взглянула на Доминику из-под длинных пушистых ресниц.
— Что с тобой? Ты так плохо выглядишь! Часом не захворала? — с якобы искренней заботливостью спросила она.
Лицо Доминики исказила гримаса, которая, по идее, должна была изображать любезную улыбку. Сегодня она целый час крутилась у зеркала, пытаясь хоть немного прихорошиться. Отражение отнюдь не радовало ее. От переживаний и плохого сна в неудобных постелях у нее под глазами залегли глубокие тени, а от долгого пребывания на открытом воздухе — обветрилось и потемнело лицо.
— Спасибо за заботу, милая Изабелла, я в порядке, — сквозь зубы выдавила она.
Красавица небрежно откинула назад тяжелую волну медно-рыжих локонов, и они шелковистым водопадом заструились по ее безупречным плечам.
— А что с твоими волосами? — притворно ахнула она. — Зачем ты их обрезала? Тебе совсем не идет!
Это был удар ниже пояса. Доминика готова была поклясться, что у нее от злости пошел пар из ушей.
— Да вот, так получилось, — процедила она.
— Как жаль, — на лице Изабеллы отразилось самое искренне сочувствие. — Помнится, ты так ими гордилась.
— Ничего страшного, отрастут, — любезно улыбнулась Доминика, мечтая положить большие пальцы на глазные яблоки соперницы и давить со всей мочи до тех пор, пока они не вывалятся из орбит.
Изабелла сделала шаг назад, грациозно качнув пышными юбками, и с головы до ног окинула собеседницу насмешливым взглядом.
— Ах, что это на тебе за странный наряд? — издевательским тоном спросила она. — Ты что, не успела переодеться с дороги? Моя дорогая, негоже являться в гости в костюме для верховой езды! Что стало с твоими манерами? Это ведь так неприлично…
Тут у Доминики сдали нервы, и она резко выплеснула содержимое своего бокала в ухмыляющееся лицо Изабеллы.
— Мою семью убили! Я едва осталась в живых! А ты мне говоришь о приличиях, стерва? Да пошли вы все к черту!
С этими словами она вся в слезах выскочила за дверь. Себастьян торопливо извинился и помчался следом за ней.
***
Зигурд сидел за столиком в мансарде «Синего кубка» и ужинал. Он впился зубами в жилистую куриную ногу, гадая, то ли эта курица героически пала от топора поваренка, то ли тихо-мирно скончалась от старости.
Вдруг на лестнице послышались громкие вопли.
— Ноги моей там больше не будет! — возмущенно кричала Доминика.
— Но дорогая! Нам больше не к кому обратиться! — бормотал Себастьян.
— Мне плевать! Я лучше пойду просить милостыню, чем идти на поклон к этим мерзавцам!
Зигурд удивленно поднял брови и неодобрительно покачал головой. Доминика влетела на этаж словно разъяренная фурия — растрепанная и красная от гнева. Себастьян едва поспевал за ней.
— Что на этот раз? — поинтересовался наемник.
Девушка плюхнулась на стул и разрыдалась.