Обман Розы (СИ) - Лакомка Ната. Страница 13

- Ради всего святого, Этьен! – завопила София, затыкая уши. – Прекрати!

- Как вам? – похвалился он и нажал еще пару раз, вспугнув голубей. – Теперь даже глухой не встанет у меня на пути!

- Что это? – строго спросила его мать.

- Клаксон! – объявил он гордо. – Гораздо лучше, чем кричать, чтобы убирались с дороги.

- Ты перепугал нас до смерти!.. – София погрозила ему зонтиком. – У меня до сих пор сердце не успокоится… - она облокотилась на руку мужа и прикрыла лицо ладонью.

- Пойдем в дом, дорогая, - предложил ей месье Огюст. – Может, тебе лучше прилечь?

- Мы собирались в церковь после завтрака, - напомнил Этьен, лихо выпрыгивая из кареты. – Я специально подогнал машину…

София отняла руку от лица, и они с мужем выразительно переглянулись.

- Тут дорога почти ровная, - принялся убеждать их Этьен. – Это не как в Шале, тут нет камней.

- Благодарю, но мы лучше отправимся в Санреж на лошадях, - тоном, не терпящим возражений, сказала София. – Вымой руки, и пойдемте завтракать, - она поднялась по ступеням и добавила, прежде чем войти в дом: – И лучше переоденься, Этьен. Ты весь пропах керосином.

Служанки потянулись в дом следом за мадам Аржансон и ее мужем, и я осталась на крыльце одна.

Граф достал из кармана платок, безуспешно пытаясь стереть темные пятна с ладоней. Он тер скомканным платком с таким ожесточением, словно собирался протереть собственную кожу до дыр. Потом он поднял голову, увидел меня и сразу отвернулся. Я не стала раздражать его и тихонько вернулась в столовую.

- Предлагаю не ждать Этьена, - командовала София, хмуря брови. – Садимся за стол, а то опоздаем к службе.

Мадам Пелетье поставила перед ней блюдо со сладкими слойками – еще горячими, пахнущими вишневым вареньем, и София немного подобрела.

- Этьен как с ума сошел со своими машинами, - пожаловалась она мне. – Я ничего не имею против, если он занят фабрикой – хотя, на мой взгляд, это дело купцов и ремесленников, а графу можно было заняться чем-то более благородным – воинской службой, например. Или политикой… Но сегодня можно было не устраивать переполох с утра!

- Он предложил прокатиться до церкви, - смущенно хмыкнул месье Онгюст, передавая мне баночку с мармеладом.

- Нет, благодарю покорно! – мадам София картинно схватилась за сердце. – Мне хватило прошлого раза! Я не сяду в эту адскую телегу даже под страхом смерти!

В это время в столовой появился Этьен. Лицо его было замкнутым, и было похоже, что он прекрасно всё слышал. С грохотом отодвинув стул, он демонстративно показал матери чистые руки и взял кусочек хлеба, щедро намазывая его маслом.

За столом повисло неловкое молчание, и София сочла нужным извиниться:

- Не хотела тебя обидеть, - сказала она ласково, - но мы с Огюстом лучше проедемся в двуколке.

Я наблюдала за ними, не вмешиваясь в разговор. Мне было любопытно и непонятно, но я боялась, что если вмешаюсь, то сразу выдам себя с головой.

Этьен съел бутерброд, сжевал слойку, залпом выпил кофе – и все это с таким похоронным видом, как будто ел не нежнейший хлеб и самое сладкое французское масло, а жевал подметку своего башмака.

София и месье Огюст переговаривались вполголоса, обсуждая погоду и стрижку розовых кустов в саду.

Я тоже допила кофе, и теперь ждала, когда остальные закончат завтрак, искоса наблюдая, как граф мрачно крутит в пальцах серебряную вилку.

Вдруг он повернулся ко мне и спросил:

- А ты не хочешь прокатиться?

- Этьен, - сказала София с мягким укором, тут же позабыв о стрижке кустов. – Вряд ли Розалин захочется сменить удобную коляску на твой… эм… на твой…

- Я с удовольствием прокачусь, - сказала я неожиданно даже для самой себя. – Хотя не совсем понимаю, о чем речь.

- О-о… - София приподняла брови и покачала головой.

- Пусть прокатится, - тут же поддержал меня месье Огюст. – Молодые кости – не старые, - он раскатисто засмеялся. – В молодости тело требует встряски!

- И все же… - протянула его жена.

- Да бросьте, - сказал Этьен, бросая вилку на стол. – Можно подумать, это что-то страшное! Пойду, заправлю двигатель. Керосином, - он с грохотом отодвинул стул, поднимаясь из-за стола. – Надень шубу, Розалин. Замерзнешь.

Он вышел из гостиной, и Аржансоны опять переглянулись.

- Я его обидела, - вздохнула София.

- Ну что ты, - успокоил ее муж. – Он все понимает.

Но София уже смотрела на меня, и во взгляде ее я читала сострадание:

- Вы такая добрая, - сказала она и снова вздохнула. – Господь любит добрые дела.

- Жду вас во дворе! – крикнул граф уже из прихожей.

- Удачи вам, моя дорогая, - пожелала София и вздохнула в третий раз.

Я посчитала, что надевать шубу было бы слишком – солнце светило ярко, погода была ясной и тихой, но Этьен скривился, увидев меня в пальто и шляпке с вуалью.

- Сказал же – надевай шубу, - он забрался на облучок и теперь натягивал перчатки.

- Но зачем? – удивилась я.

– Ладно, забирайся так, - он протянул мне руку, помогая залезть на высокое сиденье, и набросил мне на плечи свою шубу – тяжелую, и в самом деле пахнущую керосином и еще чем-то резким, незнакомым – словно металлом, нагретым солнцем. – Вот ручка, - Этьен указал на полукруглую скобу перед моим сиденьем. – Держись крепче, а то вылетишь на первом же повороте.

Он надел кожаную шапку, так удивившую меня в первый день нашей встречи, надвинул очки на глаза и сразу превратился в героя фантастических рассказов из серии путешествий на луну на пушечном ядре.

- Но где лошади? – робко спросила я, не понимая, как можно запрячь в эту коляску лошадей, если не было дышла.

Мадам и месье Аржансон уже выезжали со стороны внутреннего двора в двуколке. Серые лошади в яблоках помахивали хвостами и переставляли тонкие ноги изящно, как балерины.

- К черту лошадей, - резко сказал Этьен и надавил на какой-то рычаг.

Раздался грохот, и нас обдало удушливым облаком – с таким же резким и металлическим запахом, который пропитал шубу. Коляска дернулась, зафыркала, как живая, и поехала сама, безо всяких лошадей!

Я взвизгнула и схватилась за скобу, потому что коляска резко повернула – Этьен управлял ею, закручивая из стороны в сторону колесо, крепившееся прямо перед ним.

- Дорогу! – крикнул он и нажал на резиновый клаксон.

- Этьен! – завопила София, потому что месье Огюст с трудом удержал перепуганных лошадей.

Но граф де ла Мар только рассмеялся и еще раз крутанул колесо, заставляя коляску повернуть направо и миновать ворота.

Эту поездку я запомнила на всю жизнь и сразу поняла, почему София смотрела на меня с таким состраданием.

Машина мчалась по дороге, подпрыгивая на всех ухабах. Я стиснула зубы, чтобы они не стучали, и изо всех сил держалась за железную скобу. Ветер так и свистел в ушах, и шуба, которую набросил на меня граф, была очень кстати.

Когда первый страх прошел, я оглянулась. Где-то далеко виднелась серая в яблоках пара, а наша безлошадная коляска летела вперед, как на крыльях, грохоча и испуская клубы едкого дыма.

- А! Какая скорость! – крикнул Этьен мне в ухо. – И мотор – зверь! Я его усилил, теперь могу за два часа домчаться до столицы!

Два часа!..

Я вспомнила свою поездку в столицу, в королевский приют – день на лошадях, которые уныло тащились по дороге. Ужасные гостиницы, где останавливались, чтобы покормить лошадей и хоть немного отдохнуть самим. День унылого и тяжелого путешествия. А здесь… два часа?!.

Мы ворвались в Санреж, распугивая прохожих и гусей гудками клаксона. Люди шарахались в стороны, провожая нас взглядами. Я чуть не потеряла шляпку на повороте – едва успела поймать ее, прижав к макушке, и тут же чуть не слетела с сиденья, потому что машина подскочила на кочке.

- Держись! – Этьен успел схватить меня за талию, прижимая к себе.

Я оказалась рядом с ним так близко, что чуть не коснулась щекой его щеки. Он смеялся! Это было невероятно, но он смеялся, наслаждаясь путешествием!