Обман Розы (СИ) - Лакомка Ната. Страница 18
- Вы вели себя отвратительно, - она выпятила подбородок. – И я… я все равно пойду спать в гостиную. Подальше от вас.
- Какие мы гордые! – презрительно бросил Этьен. – Спи здесь, я сказал. Сам пойду… в гостиную.
Он поднялся с постели, надел штаны, забыв о нижнем белье, натянул рубашку, подхватил туфли и вышел из спальни, даже не взглянув на жену на прощание.
Диванчик в гостиной был ужасно неудобный – по крайней мере, так казалось Этьену. Он проворочался часов до трех, а потом встал, чувствуя, что уснуть все равно не сможет. Когда вино окончательно выветрилось, он стал сам себе противен. Да, Розалин – животное, но это не значило, что надо было превращаться в такое же животное – похотливое, думающее только о постели.
От одних воспоминаний, как он волок ее в постель, как упрашивал приласкать его, как целовал насильно – Этьена замутило. Обещал себе, что не притронется к ней и пальцем, а сам только и мечтал, как бы уложить ее в кровать.
Но эта чертовка довела его. Как получается, что только посмотрев на нее, он запылал, как мальчишка? А ведь ей тоже понравилось. Она ведь продолжала ласкать его, когда он отпустил ее руку. Знала, что сводит его с ума, и пользовалась этим.
Этьен вспомнил, как в первую ночь, когда они ночевали вместе, бродил вокруг нее, желая прикоснуться, хотя бы пока жена спит. Вспоминал, как она сидела у него на коленях – испуганная, смущенная, а потом бросилась бежать, едва увидела его без штанов, и злость нахлынула с новой силой.
Только злиться следовало на себя, за то что дал слабину. А если бы все обошлось не просто ласками? Он сам бы вручил Розалин оружие против себя для предстоящего судебного разбирательства по разводу.
Вот дурак!..
Но злиться следовало только на себя, ни на кого другого.
Розалин не вышла к завтраку, передав через Сесиль, что чувствует себя плохо. София решила проведать невестку, но вскоре вернулась, сообщив, что ее даже не пустили в комнату.
- Только чуть приоткрыла дверь, - рассказала мать Этьену. – И в самом деле, выглядит неважно – глаза красные, будто плакала. Вы не поссорились вчера? – она смотрела встревожено, и Этьен поспешил заверить, что ночь с женой прошла в любви и согласии.
- Наверное, мигрень, - сказал он, стараясь казаться беззаботным. – Видишь, тучи собираются. Розалин всегда валяется в постели, когда собирается дождь.
- Может быть, - нехотя согласилась мать.
После завтрака играли в лото, но Этьен все время забывал закрывать выпадавшие цифры и проигрывал одну карту за другой. К злости за свое дурацкое поведение примешались и угрызения совести. Несомненно, что Розалин обиделась. Она и раньше на него обижалась, но не так, как вчера. Раньше в ее обидах всегда было больше ярости. Она превращалась в настоящую мегеру, когда ей казалось, что он ее обидел. Но никогда не проливала слез и не запиралась в комнате. Наоборот – уезжала, не предупредив, и возвращалась лишь под утро, навеселе и пропахшая крепким табаком. Притом, что сама не курила.
Да, вчера он перегнул палку, не надо было так терять голову…
Но был отличный способ поднять Розалин настроение. Стоило подарить ей кольцо с рубином или сапфировое колье – и все обиды Розалин улетучивались. Обычно после подарка она была даже весела и старалась казаться милой. Надо признать, ей это неплохо удавалось. И первые годы супружества Этьен опустошил почти всю ювелирную лавку в столице, чтобы порадовать жену. Она и правда очень радовалась. Конечно же, Этьен не собирался радовать ее сейчас, но чувство вины требовало подарка для жены. «Всего лишь, чтобы успокоить совесть», - сказал он себе.
- Никто не желает прокатиться до Санрежа? – спросил он, решительно отодвигая карты. – Хочу прогуляться до дождя.
- Нет, благодарю, - тут же отозвалась мать, и Огюст тоже покачал головой.
- До дождя все равно не успеешь, - сказал он, взглянув в окно. – Зачем тебе в город?
- Хочу развеяться, - уклончиво ответил Этьен.
Он и в самом деле не успел до дождя, и вернулся промокшим до нитки. Мать захлопотала вокруг, требуя, чтобы он принял горячую ванну, но Этьен только отмахнулся. Разве он неженка, что зачихает от небольшого дождика? Достаточно переодеться в сухое.
От матери он узнал, что Розалин так и не выходила, и после того, как она не появилась к обеду, он отправился навестить ее, сунув под мышку плоский футляр, обтянутый черным бархатом.
Дверь в спальню не была заперта, и он вошел, предварительно постучав.
Жена сидела в кресле у окна, глядя на струи дождя, стекающие по стеклу, а на подоконнике перед ней лежала позабытая книга. Розалин оглянулась, и лицо ее сразу приобрело замкнутое выражение.
- Вчера я немного погорячился… - начал Этьен.
- Всего лишь немного? – она вскинула на него взгляд, но тут же опустила ресницы.
- Пришел извиниться, - сказал он и положил перед ней футляр, поставил прямо на книгу. – Открой, тебе понравится.
- Что это? – спросила она подозрительно, но даже не сделала попытки прикоснуться к подарку.
Этьен сам открыл крохотный серебряный замочек и поднял крышку. Внутри на атласной черной подушечке лежало ожерелье из крохотных жемчужин, хрустальных и бирюзовых бусин. Не слишком драгоценный комплект, но очень нежный. Как будто капли дождя повисли на ветках деревьев. Очень подходяще для нежной красоты Розалин. И тоже обман – смотришь, и кажется, что переливаются бриллианты, а на самом деле – всего-то горный хрусталь, второсортный камень, ничего больше.
Обычно Розалин хватала подарок, бежала к зеркалу, примеряла, начинала восторгаться и щебетала, как птица на рассвете. Но в этот раз она смотрела на ожерелье с неприязнью.
- Прости, не нашел ни сапфиров, ни рубинов, - сказал Этьен. – В Санреже нет хорошей ювелирной лавки. Если хочешь, закажу тебе что-нибудь из столицы, но для этого понадобится время.
- Так это – ваши извинения? – спросила Розалин саркастически.
- Да, это они, - нехотя признал Этьен, помолчал и добавил: - Мне и в самом деле неловко за вчерашнее. Надо было меньше пить…
- Совершенно не подходит, - заявила она, закрыла со стуком крышку и пододвинула футляр к нему, достав книгу. – Если желаете услышать мое мнение – это позорно, вот так платить за свои ошибки. Признак трусости и слабости.
Сказала – как отрезала. Это было самое обидное оскорбление из всех, что она ему когда-либо преподносила. Трусом и слабаком «милая» Розалин его еще никогда не называла.
Этьен кусал губы, чтобы не ответить резко. В конце концов, пусть она и строит из себя примерную супругу, оставаясь ведьмой по сути, но в этом она права – вчера он вел себя, как свинья. И прикупив безделушку, этого не исправишь.
- Вообще-то, это не плата, - сказал он после долгого молчания, пока Розалин делала вид, что читает. На самом деле она не пробежала глазами ни строчки – Этьен все время ловил ее быстрый и подозрительный взгляд из-под ресниц. – Это подарок, чтобы ты меня простила.
Она захлопнула книгу с таким же стуком, с каким только что захлопнула футляр, и сказала ледяным тоном:
- Чтобы получить прощение, надо принести искренние извинения, а не откупаться бриллиантовыми побрякушками.
Этьен собирался уже возразить, но кое-что заставило его замолчать, попросту лишив дара речи.
Бриллиантовые побрякушки?..
Бриллиантовые?..
Розалин не разглядела, что он подарил ей горный хрусталь, а не бриллианты? У нее временное помешательство? Или она ослепла?
Или…
Мысль ударила его, как молния – сумасшедшая мысль, безумная.
Или это – не Розалин?
Открытие настолько поразило Этьена, что он не мог больше думать ни о чем другом. Это не Розалин. Как он сразу не догадался? Ведь с самой первой минуты, с самой первой их встречи женщина, которую он считал своей женой, вела себя совсем не так, как его настоящая жена.