Жених из позапрошлого века (СИ) - Октябрьская Оксана. Страница 12

— Пошёл вон, глюк беспардонный! — рявкнула девушка и отвернулась к стенке, показывая, что говорить не намерена.

— Ослица упрямая… — пробормотал дух, но так, чтобы Майя услышала, и исчез, напоследок злобно запустив в неё всё той же подушкой. 

ГЛАВА 4

Утром Майя никак не могла вытащить себя из постели. Глаза слипались, тело ныло, будто она и не отдыхала! На завтрак ни времени, ни сил не было, и она почти бегом побежала зарабатывать хлеб насущный. Одно радовало, не пришлось мозолить глаза соседям!

По дороге она была в такой прострации, что поскользнулась, едва не приземлившись на покрытый льдом и мокрой, грязной жижей тротуар, а в вагоне то и дело клевала носом, хорошо хоть место свободное нашлось и можно было немного посидеть перед работой. Один раз она даже вполне уютно пристроила голову на чьё-то плечо и уже намеревалась нормально поспать, но, сосед почему-то не нашёл это милым, и проявить доброту категорически отказался. Мужик бесцеремонно и грубо дёрнулся, словно на кнопку сел, отчего голова Майи взлетела в воздух, и девушка почти проснулась, отчаянно пытаясь придать телу прямое положение. Сосед всю дорогу продолжал бросать на неё мрачные взгляды и бормотать что-то на тему шалав, шляющихся где-то по ночам. Однако философский вопрос почему эти шалавы шляются, и чего им дома не спится, Майю не заинтересовал, и она проигнорировала беседу. Все её силы уходили на то, чтобы не проспать свою остановку.

Выйдя из метро, девушка застыла, как вкопанная, забыв куда и зачем спешила. На неё налетел кто-то сзади, тут же громогласно усомнившись в её умственных способностях. Но она не услышала. Всё её внимание было сосредоточено на прозрачной фигуре юноши из её снов. Он стоял посреди движущейся массы народа, люди проходили сквозь него, даже не замечая. И только одна Майя видела его, и тонула в огромных печальных глазах, не способная даже пошевелиться.

Наконец первый шок отпустил. Она пошла навстречу призраку, а он отдалялся, сохраняя дистанцию между ними. И тут стало твориться нечто весьма странное. Из разговоров всех проходящих мимо людей она слышала только одну фразу — “Поговори с ним!”. Остальные звуки окружающего мира слились в едва слышный, монотонный гул, и только эта фраза снова и снова долетала до неё. Со всех сторон она слышала “Поговори с ним!”, произнесённое на разные лады. Потом она заметила, что одиночки, которые просто шли навстречу, и молчали, подойдя ближе, смотрели ей в глаза застывшим, пустым взглядом и говорили эти же слова. Говорили именно ей! Девушке стало страшно, она попыталась закрыть уши руками, но слова легко читались по губам. На неё словно надвигалась толпа оживших марионеток, повторяющих одно и то же, а впереди, по-прежнему, маячил полупрозрачный призрак. Майя зажмурилась и завизжала…

Наваждение исчезло, она стояла среди массы спешащих прохожих, и люди смотрели на неё, как на чокнутую, некоторые даже старались обойти подальше. И не нашлось никого, чтобы спросить всё ли с ней в порядке.

В реалиях нашего мира, каждый сам за себя. Равнодушие уже давно стало нормой, наверное, только старики ещё помнят, что такое отзывчивость…

Кое-как, в растрёпанных чувствах, с дрожащими губами и руками, Майя добралась-таки до работы. По пути везде и всюду ей попадалась на глаза та-же фраза. Девушка разозлилась! “Поговорить с ним! Так чего ночью-то молчал? Я же говорить не запрещала! Просила только не приближаться! А то смотрит, как спаниель на говяжью вырезку, и молчит!” — Майя всё больше и больше накручивала себя в мыслях. Злость помогала психике справиться со всей этой нелепой ситуацией, лишённой не только логики, но и какого-либо смысла вообще. Она никак не могла понять, чего хочет этот “жених”. Она не магичка никакая, чем она-то может ему помочь?

“Пристал, как банный лист до пятой точки! Только ещё тебя на мою больную голову не хватало!” — вслух высказалась девушка, не заметив вошедшего посетителя. Мужик зыркнул обиженно, поджал губы, красноречиво покрутил пальцем у виска и гордо удалился. Майя очень тихо, и не очень литературно выругалась, тряхнула головой и запретила себе посторонние мысли, сконцентрировавшись на работе.

Весь день мысли Майи нет-нет, да и возвращались к утреннему происшествию. Никакие, даже самые безумные фантазии, не могли подсказать, чего же хочет от неё этот призрак. Как он пробирается в её сны? Почему кажется знакомым? И какого чёрта он вечно такой печальный? Прямо обнять и плакать! У других мужики, как мужики, а у неё даже призрак, и тот весь из себя разнесчастный страдалец! Ну не женщина, а магнит для сирых и убогих! “Одного жениха, на свою голову, из болота уже вытащила! — Майе неожиданно вспомнился бывший, и она досадливо поморщилась. — А теперь вот и этот беженец с того света, видимо, решил, что у меня агентство безвозмездной помощи неудачникам! И что мне с ним делать? Наверняка ведь жить спокойно не даст! Господи, ну неужели я даже парочку призраков весёлых и жизнерадостных не заслужила?!”

Девушка решила, что всё же неплохо бы наведаться к этой Авдотье. Может хоть какой-то толк будет. После всего случившегося она готова была во что угодно поверить.

В первый выходной привезли диван. Дюжие грузчики, не чуждые идей рыцарства и очень мотивированные несколькими хрустящими купюрами, с удовольствием избавили жилище хрупкой и беспомощной дамы от прогнившей рухляди.

Быстро разобравшись с круговоротом диванов в природе, Майя вызвонила Маринку. Ехать одной-то страшновато, а узнать хоть что-нибудь необходимо. Духи ей, похоже, объявили бойкот и на связь не выходили, хотя она звала их не один раз. Даже Прокопий молчал. “ И ты, Брут!” — с горечью подумала девушка и стала собираться в неблизкий путь.

Знахарка жила в посёлке, в двух часах езды от Петербурга. Участок огораживал покосившийся штакетник со скрипучей калиткой. Весь сад и палисадник были в сухостое. Видимо, летом эти роскошные заросли крапивы, лопуха, осота и прочих вольготно кустящихся сорняков, смотрелись очень живописно и зелено, прямо-таки пейзажный парк, максимально приближённый к натуральному виду! Никакой пошлой искусственности, девственная природа, непуганая мотокосилкой, во всей своей увядшей красе!

Из покосившейся избы, обшитой некогда крашеной жёлтой вагонкой, появилась сама потомственная знахарка из рода монашек, госпожа Загульная. Сперва девушки услышали громкий сухой кашель заядлого курильщика, затем на крыльцо выплыл необъятный бюст, сложно даже представить, какого размера, обтянутый ярко-синим свитером крупной вязки. И, наконец, появилась его обладательница, одетая в джинсы со стразами по лампасам, и пушистые голубые тапки-зайчики, с милыми бантиками на ушках… Венчали этот яркий, неизбитый и запоминающийся образ — пучок жидких чёрных волос, абсолютно седых у корней, жирно подведённые синим глаза и цикламеновые губы, сжимавшие папиросу. Возраст мадам Загульной определить было трудно, но роскошный, ярко красный лак на искусственных ногтях-лопатах намекал, что она всё ещё находит себя красивой и не жалеет времени и средств на поддержание этой красоты!

— Ну, чего припёрлись? — величаво и зловеще осведомилась хозяйка.

Девушки опешили от такого приёма, да так и застыли, раскрыв от потрясения рты… Подобное отношение к клиентам, определённо, подкупало, сразу чувствовался многолетний профессионализм, сдобренный хорошей долей эмпатии и деликатности.

— Что, страдалица, от одного мужа избавилась, второй на подходе? Пришла-то зачем? — звезда экстрасенсорики строго и неприязненно посмотрела на Майю.

— Нет у меня никого на подходе… — растерянно пробормотала девушка. — Мне цыганка сказала вас найти. Я не знаю зачем.

— Зовут тебя как? Имя! — нетерпеливо потребовала тётка, тоном боевой подруги старого вояки. Клиенткам тут же, непроизвольно, захотелось вытянуться в струнку и рассчитаться на первый-второй.

— Майя, а это Марина.

— А “это” меня не интересует! — выплюнула ответ знахарка, презрительно окинув взглядом блондинку. — Майя значит… ну и удружили родители с имечком! Маяться всю жизнь пожелали.