Операция «Яростный полдень» - Михайловский Александр. Страница 8

– Рейнхард, мой мальчик! – воскликнул Гитлер, – все сказанное тобой, конечно, разумно, но это никак не отменяет того, что в результате этих событий положение Германии значительно, можно даже сказать, фатально ухудшилось. Скажи, что нам теперь делать, ведь таким образом русские глубоко обошли нас по флангу…

– Наш друг Франц считает, – сказал Гейдрих, имея в виду Гальдера, – что мы срочно, пока большевики не закончили развертывание своей группировки в Болгарии, должны отдать команду нашим войскам в Греции прорываться на север и воссоединяться с восемнадцатым армейским корпусом, дислоцированным в Сербии. Группировку на Крите, пока возможно, лучше эвакуировать морем в Италию. Греция сейчас – как набитый камнями чемодан без ручки, который лучше выбросить, чтобы он не утянул на дно еще два наших армейских корпуса с частями усиления. Если промедлить еще немного, то тогда нашим солдатам придется уходить по горным дорогам через Албанию, бросив большую часть техники и тяжелого вооружения. И еще: ничего не скажу за Сербию, но за дружественную нам Хорватию и за Венгрию мы должны держаться как за территорию Рейха. Если там повторится румынский или, не дай Бог, болгарский вариант, то мы получим большевиков и их покровителей из будущего прямо под стенами Вены, а это совсем не то, что полезно для здоровья германской нации.

– Но, мой добрый Рейнхард, почему мы так же не держались за ту же Румынию и за Болгарию? – спросил сбитый с толку Гитлер.

– А потому, – сказал Гейдрих, стремительно подходя к карте и раздергивая шторки, – что, по данным разведки, вот здесь и вот здесь (под Ригой и Борисовым) у большевиков назревают формирующиеся крупные подвижные ударные группировки. Там собираются войска, пополненные после боевых действий в Финляндии и ликвидации остатков восемнадцатой армии под Пярну. Еще одна такая группировка, толкая впереди себя потрепанную шестую армию Паулюса, движется на запад по северной части Украины. Если мы ушлем наши лучшие подвижные соединения далеко на юг, на поддержку никчемных румын, и они окажутся связаны там тяжелыми боями, то тогда большевики нанесут удары по сходящимся направлениям и еще раз ампутируют группы армий «Центр» и «Север». В отличие от румын, венгры и хорваты будут драться с русскими яростно, и немецких частей для их поддержки потребуется гораздо меньше…

Немного помолчав, он добавил:

– Запомните, мой фюрер: у Сталина сейчас в наличии имеется полуторный или даже двойной комплект войск, необходимых для ведения боевых действий, а также поддержка русских из будущего, ограниченная только пропускной способностью Врат – а потому русский вождь имеет возможность затевать активные операции на самых разных участках фронта. Зато у нас этот показатель даже меньше единицы, поэтому мы вынуждены полагаться на союзников, или вообще на всякую шваль – вроде датчан, голландцев, бельгийцев и французов. Вам необходимо надавить на дуче, чтобы он дал как можно больше солдат на Восточный фронт, также можно потребовать еще солдат у Франко и у Петена. И еще, мой фюрер, будьте добры сообщить вашему римскому другу, что у него тоже возможна ситуация по образцу румынской. Если Муссолини будет непозволительно мягок с королевской семьей, то с приближением русских войск к границам Италии переворот и капитуляция становятся практически неизбежными.

– А вот это, мой мальчик, у тебя очень правильная мысль, – сказал Гитлер, – возможный переворот в Италии лишит нас одного из двух настоящих союзников. Я непременно сообщу дуче, что он должен принять самые решительные меры против возможной королевской измены. Ты хочешь сказать что-нибудь еще?

– Пусть обратит внимание на маршала Бадольо, – сказал Гейдрих, – этот герой войны с полуголыми абиссинцами предал его в другом мире, предаст и сейчас. Увы, мне больше нечего добавить ко всему сказанному, ибо в нашем положении предательства следует ожидать на каждом шагу. Как выяснило следствие, в нашей собственной армии абсолютно лояльна только самая незначительная часть генералов и старших офицеров, остальные продолжая ненавидеть большевиков и всяческих левых, считают идеалом государственного устройства Второй рейх Гогенцоллернов, а не Третий рейх Адольфа Гитлера…

– Мой мальчик, – вскинул голову Гитлер, – я знаю, что мы на самом деле ведем борьбу не за победу и даже не ради выживания, а всего лишь за то, чтобы оттянуть свой ужасный конец. И сегодня этот конец стал ближе еще на один шаг. Увы, но это так.

Когда Гейдрих ушел, Гитлер в созерцательной задумчивости застыл перед картой Восточного фронта, но, против ожидания, никаких озарений на него не снизошло. И вроде бы его лучший ученик все так красиво и правильно объяснил, но тем не меннее фюреру германской нации было крайне не по себе от мысли, что еще полгода, максимум год – и Третий рейх закончится в судороге последних боев, которые вытопчут центр Германии и погребут под собой его, Гитлера. И вместе с ним должна погибнуть вся немецкая нация, оказавшаяся недостойной стать расой господ.

О если бы он при этом знал, о чем думал Гейдрих… А думал тот о том моменте, когда русские из будущего сочтут дальнейшее существование его вождя и учителя излишним. Судя по всему, это время не за горами – и тогда для него, Гейдриха, главным будет не очутиться с Гитлером под одной крышей.

5 июня 1942 года, полдень. Великобритания, Лондон, бункер Правительства, военный кабинет премьер-министра Уинстона Черчилля

Известие о том, что Красная Армия пересекла линию границы бывшей Российской империи и вышла в так называемую «Европу», пренеприятно кольнуло Черчилля в самое сердце. Полгода назад он приложил просто титанические усилия к тому, чтобы уберечь Финляндию от поглощения Советским Союзом, но не преуспел ни в малейшей степени. И вот теперь такая же угроза нависла над Румынией, Болгарией, Грецией, Албанией и Югославией. Первые две страны из этого списка уже попали под большевистскую оккупацию, остальных эта участь ждет в самом ближайшем будущем – и Черчилль остро ощущает свое бессилие хоть как-то помешать столь печальному исходу. Русские большевики усилились, а Британия вновь ослабла, утратив очередные рычаги влияния на европейскую ситуацию.

Не оправдался и расчет Черчилля на Турцию, которая упустила время, так и не решившись вмешаться в большую европейскую игру, и теперь окно возможностей для подобных действий для нее закрылось безвозвратно. Собственно, британскому премьер-министру было глубоко безразлично то обстоятельство, что для самой Турции участие в этой европейской игре не означало ничего, кроме добровольного самоубийства. Болгария была единственным сателлитом нацистской Германии, имевшим особые отношения с Советским Союзом. Британии, Франции, Греции и Югославии (то есть унизившей Болгарию Антанте) царь Борис войну объявил, а вот с Советской Россией, как ни старался Гитлер добиться обратного, сохранял состояние мира и даже поддерживал дипломатические отношения.

Возможно, в самом начале года, когда фронт проходил еще по Днепру, у Красной Армии и не было возможностей наказать турок за наглость, но и тогда за ее спиной маячило Российское государство из будущего, обладающее тут, в первой половине двадцатого века, совсем уж чудовищной мощью. Именно его гнева и мстительной решимости испугался турецкий президент, когда просчитал все возможные последствия вступления Турции в общеевропейскую войну в режиме «каждый сам за себя». Это правило, собственно, придумали сами русские, когда не стали подписывать Атлантическую хартию и присоединяться к альянсу западных демократий против плохого парня Гитлера.

Там, где с ограничением продвижения русских в Европу не справились турки, могли бы попытаться сами англичане. Но Британия ныне занимает позиции в Египте, Мальте, Палестине и на Кипре, а это слишком далеко от места развертывающихся событий. Не каждый DC-3 королевских воздушных сил долетит до Софии и Белграда, а также сможет вернуться обратно. В зоне досягаемости для британской авиации и флота только Крит и материковая Греция, где пока стоят германские оккупационные гарнизоны. Они оттуда уйдут сами, не могут не уйти, ибо изменившаяся позиция Болгарии отрезает их от снабжения и связи с фатерляндом. И тогда на место немцев должны успеть вскочить англичане, у которых в запасе имеется греческий король-беглец Георг Второй. Люди, сейчас помогающие немцам, с той же охотой станут служить новым-старым господам. Их руками можно будет подавить коммунистическое сопротивление и вернуть Грецию в старое британское стойло…