Запретные желания (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka". Страница 44
Катя оказалась столь ошарашена нападками, градом посыпавшимися на ее бедную голову, что на какую-то долю секунды полностью лишилась дара речи.
Язык онемел. Дыхание сбилось с привычного ритма.
А когда оторопь отступила под напором адреналина, беснующегося в крови страшными дозами, изумление сменилось страшной злостью. Стиснув зубы до противного скрежета, девушка приготовилась дать каждой из оппоненток достойный отпор, защищая честь семьи. Но, не успела и рта раскрыть, Костик предупреждающе сжал ее запястье, торопливо наклоняясь прямо к уху:
- Молчи! – зашептал, пытаясь облагоразумить. – Умоляю, только молчи. Ничего им не отвечай. Не реагируй. Забудь. Это же чистейшая провокация. Сестры Ковалевы мечтают спровадить тебя восвояси, и делают все для достижения своей цели. Думай о Варе. Что станет с вами и вашей дружбой, если не сдержишься, и нахамишь ее родным? Ее родителям!
Ничего. Дружба закончится.
Варваре просто запретят общаться с ней.
И все…
К счастью, голос Романова действовал на Кортикову успокаивающе. Отрезвляюще.
Нет, злость никуда не делась. Бурлила по жилам, точно кислотой обжигая сознание. Но желание схватить Ольгу за ее шикарную «гриву», и окунуть лицом в тарелку с пастой карбонара отошло на задний план. А между тем, помощь пришла оттуда, откуда ее никто не ждал.
От Эдгара…
Внезапно взбесившись, мужчина пренебрежительно швырнул на белоснежную скатерть свои столовые приборы, вынуждая тем самым всех присутствующих резко обернуться на звук. А после приступил к поеданию поджаренного до золотистой корочки щедрого куска индейки прямо голыми руками.
Шок, отразившийся на лицах его родственников, невозможно было передать словами.
На Паслера таращились так, словно он…как минимум…отрастил себе вторую голову.
Проще говоря, с примесью ужаса и изумления.
Он же, пользуясь всеобщим замешательством, обратился непосредственно к Ольге:
- А может лучше тебя отлучить? От стола. От двора. От черта лысого!
- Эй, расслабься, дорогой! – попыталась отшутиться Ковалева. - Какая муха тебя…
- Эта девочка – желанная гостья в нашем доме! – прервал он свою одноклассницу на середине фразы. – ЖЕЛАННАЯ! А это значит, она имеет право спуститься к ужину в одних трусах, если пожелает! Здесь ей позволено все!
Ольга, сбитая с толку его агрессией, умолкла.
Зато, сотрясаясь от гнева, заговорила Клара Сергеевна:
- И что же, позволь узнать, заставило тебя думать, будто мы с отцом станем терпеть нечто подобное?
- А я не думал. Я так решил!
- И ты наивно полагаешь...
- Да! Плагаю!
- Немедленно прекрати этот цирк, Эдгар! – воскликнула в сердцах женщина. – Сейчас же ступай, и хорошенько вымой руки.
- Ты серьезно?
- Более чем!
- Указывать мне вздумала?
- Кто-то должен был это сделать, в конце-то концов! Ты слишком много на себя берешь!
- По тонкому льду ходишь, Клара! – предупреждающе оскалился Варин брат. - Настоятельно рекомендую тебе, следить за своим языком!
- Что ты сказал?
- О! Я повторю: капитально фильтруй все то, что вылетает из твоего...раскрытого рта. Особенно, в мой адрес.
- Или что?
Голос Эдгара приобрел металлический оттенок, когда он процедил сквозь зубы:
- С землей сровняю. Лишь повод дай!
Неистовый ужас мелькнул в ее взгляде.
Тяжело дыша, его мать запыхтела, обращаясь к мужу:
- Володя, ты видишь, что творится?
- Вижу!
- Ну, так сделай же что-нибудь!
- Для начала, милая, закрой рот. Не провоцируй сына.
Глава №40
«Теперь здоровые волосы – моя гордость» - хвалилась неестественно шелковистой шевелюрой очередная красотка из популярной рекламы чудодейственного шампуня.
Тяжело вздохнув, Катерина выключила телевизор, и завалилась на кровать, прямо поверх покрывала. А всего секунду спустя, подобралась калачиком, притягивая колени к груди. Подавить чувство всепоглощающего одиночества, внезапно нахлынувшее после отъезда Вари, зомби-ящик не помогал. Напротив, как оказалось.
Фоновый шум сильно раздражал.
Мешал сосредоточиться. Мешал думать.
А поразмыслить было над чем.
Званый ужин Паслеров завершился не самым лучшим образом.
И это еще мягко сказано!
После перепалки со старшим сыном, Клара Сергеевна оказалась на грани нервного срыва. Не сумев заручиться поддержкой мужа, оскорбленная хозяйка пулей выскочила из-за стола, забыв даже отодвинуть в сторону свой стул, который чудом избежал падения. Эдгар же…со свойственной ему невозмутимостью, неторопливо вытер ладони тряпичной салфеткой, и, буркнув себе под нос нечто нечленораздельное, отправился следом за матерью. Очевидно, чтобы продолжить общение наедине. Естественно, Владимир Анатольевич поспешил взять ситуацию под свой контроль.
А именно, извинился перед гостями и попросил всех немедленно удалиться.
Катю упрашивать не пришлось.
Чувствуя неимоверное облегчение, она покинула застолье одной из первых.
Правда, скрыться вовремя не успела, как бы сильно не старалась.
Романов перехватил ее прямо у лестницы, когда девушка уже намеревалась подняться в свою комнату.
- Ты так и не ответила! – заявил он, удерживая за локоть. – Прогуляемся?
- Прости…
- Нет! Не отказывайся. Варя и Макс уедут с минуты на минуту.
- И что с того?
- Я…я не хочу прощаться с тобой на такой ноте. Не хочу оставлять тебя одну…сейчас!
Губы непроизвольно растянулись в усталой, но нежной улыбке.
Она собиралась заверить молодого человека, что ее эмоциональному состоянию ничего не угрожает (хотя сама уверена в этом не была), когда услышала за спиной раздраженный голос Ольги:
- Полагаю, теперь ты довольна?
Девушка резко развернулась на сто восемьдесят градусов, предпочитая держать неприятеля в поле зрения. На всякий случай.
- Чем я должна быть довольна?
Ковалева угрожающе приблизилась, бесцеремонно вторгаясь в их с Романовым личное пространство.
- По твоей милости в семье Паслеров случился жуткий скандал! А сам ужин безнадежно испорчен! Тебе не место здесь, когда уже поймешь?
Затрясло Катю знатно. Ярость переполняла. Обида душила.
Но, всячески скрывая свои мимолетные слабости, она спокойно отозвалась:
- По моей милости? Серьезно? Я молчала весь вечер. В отличие от тебя!
- Слушай меня внимательно, дрянь…
- Эй, полегче! – осадил Костя.
- Извинись немедленно, Оля! – приказал кто-то…четвертый.
Причем столь властно, что самой Катерине захотелось упасть на колени, вымаливая прощение. Плевать, за что. Главное, совершить требуемое действие. Оказалось, звенящий возмущением голос принадлежал Марии Васильевне. По воле случая, женщина стала невольным свидетелем их брани, и пройти мимо не смогла.
Однако и Ковалева отступать не собиралась.
- Мне извиниться? Вы шутите? Это же она спровоцировала…
- Катюша не сделала и не сказала НИЧЕГО такого, чем могла бы заслужить подобное отношение к себе! А вот ты, милочка, преступила все мыслимые и немыслимые грани!
Спокойствие Ольге давалось ой как непросто. Но, она умело «держала» лицо. Выдавив из себя смиренную улыбочку, насквозь пропитанную небывалой фальшью, Ковалева прощебетала:
- Вы правы, Мария Васильевна! Впрочем, как всегда. Мне жаль, что я проявила неуважение к гостье вашего семейства. Надеюсь, Катерина сможет простить меня?
Варина бабушка, нежная и ласковая прежде, сейчас напоминала железную леди.
Строгую. Суровую. И непреклонную.
- У нее и спроси! Чего на меня-то уставилась?
Терпение Кати иссякло окончательно. Вздрогнув от отвращения, затараторила, желая избавиться от общества Ковалевой, как можно скорее:
- Конечно, смогу! Конечно, прощу! Уже простила! Все! Мир, дружба, жвачка.
- М-м-м! Ты – сама доброта…
Делая вид, будто собирается обнять, Оля склонилась к ее уху и тихо зашипела:
- Запомни: ты никогда не сможешь заинтересовать его по-настоящему! Завалиться на спину и ноги раздвинуть, каждая сможет. А вот удивить мужика в постели, свести его с ума, заставить выть в потолок от восторга…нет! На это способны только настоящие женщины. Женщины с большой буквы! К счастью, Эдгар понял, что ты – бревно, не так ли? А значит, совсем скоро он обратит внимание на меня. И я его хорошенько…