Diamond Dust (СИ) - "mari.kvin". Страница 15

— Мы плывем не льдине

Как на бригантине,

По седым суровым морям.

Закончив показывать на наволочке, как нужно делать шов, Адам взглянул на Амелию, которая просто застыла, наблюдая за ним.

— Ты поняла? — ответа не было. — Амелия!

Они встретились взглядами и несколько секунд просто таращились друг на друга. Руки Амелии пробивала дрожь, которую Адам замечал, а в глазах было страха столько же, сколько в первые дни похищения.

Адам про себя ругался. Перепуганная девчонка с дрожащими руками явно не лучшая претендентка, чтобы накладывать швы. Пусть и такие пустяковые. Пусть и не несущие какую-нибудь серьезную опасность ему.

— Готова? — мягче спросил он, увидев связь с реальным миром в ее взгляде.

— Нет.

— Представь, что… в доктора играешь.

— Ты сейчас серьезно?

— Я хочу быстрее со всем этим покончить и вздремнуть.

Пение Амелии не было хорошим даже для школьного концерта. Хоть Адам и сам не разбирался в нотах, звучании и музыке в целом, даже он понимал, что ни слуха, ни голоса у Амелии не было. Впрочем, это было и не столь важным. Он взглянул на часы и понял, что она сидела в ванной уже около часа. И хоть Адам не растерял веру в благоразумие девушки, все равно предпочел бы задремать лишь после того, как убедится, что Амелия крепко спит.

— Это так… мерзко, — спустя несколько минут гнетущей тишины, прокомментировала Амелия.

— Было бы чем тебя подпоить перед этим, я бы это сделал.

— То, что у меня руки дрожат, я не понимаю, что делаю и делаю это впервые тебе мало? Хотел бы, чтобы я не трезвой еще была?

— Хуже бы не стало.

Адам вспомнил, как Амелия в первый раз вставила в его кожу иглу, слишком долго пыталась ее проткнуть, а потом и вовсе потянула за нить так, что ему пришлось сжать зубы, напоминая себе, что для нее и это неплохой результат.

— Сейчас жалеешь, что вел себя со мной как козел?

— Веди я себя иначе, мне бы это как-то сейчас помогло?

— Нет, но… я бы чувствовала больше вины от того, что тебе больно.

Адам встал около двери. Шума воды не было слышно, звука шагов тоже. Амелия продолжала напевать. Он понял, что это очень спокойная песня, даже успокаивающая, судя по мягкости голоса исполнительницы и неспешного темпа. Адам занес кулак, чтобы постучать, но застыл.

Вспомнив всю критику, которая неожиданно обрушилась на него в машине, Адам понял свой просчет. Пусть он и знал о вероятности уехать из города, понимал, что будут определенные проблемы с общением, но не удостоил нужного внимания тому факту, что занялся перевозкой человека, чья жизнь изменилась буквально за сутки, а единственный в радиусе досягаемости, кто мог дать ответы — это он. Вот только сам он не привык докладывать кому-то кроме заказчика и отвечать на множество вопросов.

— Только разбираться с твоими чувствами мне сейчас не хватало.

— Вроде все, — неуверенно проговорила Амелия. — Будешь смотреть?

— Нет. Пусть будет сюрприз, когда сниму повязку, — усмехнулся Адам. — Спасибо.

— Пожалуйста, — открывая упаковку, ответила Амелия. — Ты так и не расскажешь про машину и это? — спросила она, прикоснувшись к шраму.

— Вот ответь мне, куколка, твоя психика уже не травмирована достаточно? Тебе правда нужды подробности того, что я делаю. Твой брат как раз и заплатил, чтобы тебе узнавать об этом не пришлось.

— Я хочу поговорить с ним.

— Нет.

— Но…

— Нет. Он сам связывается, когда нужно. Не пытайся.

— Или что?

— Лучше не испытывай мое терпение. У меня свобода действий, если ты начнешь создавать проблемы.

Амелия сильнее надавила на шов, заканчивая с повязкой.

Адам все-таки постучал в дверь. Шума шагов он не услышал, Амелия так и продолжала напевать строчки из песни. В любом другом заказе Адам бы сказал себе, что слишком мало за это взял, но сейчас язык не поворачивался. Нехотя он признал сам себе, что спросил за девчонку намного больше, чем такая работа стоила.

— Я зайду через минуту, — предупредил Адам. Ответа снова не услышал.

Он взглянул на стену с часами и дождался, пока одна из стрелок на них пройдет полный круг. За минуту никаких изменений не произошло: тишина в номере в плане передвижений, тихое напевание, которое уже стало немного напрягать. Больше не теряя времени, Адам открыл дверь:

— Я тебя предупредил, если что, — заходя, произнес он, но на месте, где ожидал увидеть Амелию, увидел лишь собственное отражение в зеркале.

Амелия сидела на полу, прижав ноги к груди и обхватив их руками. Ее волосы уже были полусухими и слегка волнистыми, глаза красными, а сама она забилась уже куда-то чуть ли под раковину. В спортивных штанах, все еще немного мокрых местами из-за того, что Амелия застирывала грязь, и его чистой футболке, которую он дал, когда она спросила о чистой одежде для сна, Амелия и вовсе начала больше походить на бездомную, которая нашла себе теплый угол в непогоду, спряталась и боялась, что хозяева дома ее найдут.

Адам сел на корточки, чтобы быть на одном уровне с Амелией. Она сконцентрировала на нем взгляд и перестала петь. Смотря на нее сейчас, он вдруг подумал, что слишком долго не проводил время с нормальными, обычными людьми, которых его жизнь может довести до подобного.

— Песня медведицы.

Адам понял, что она произнесла что-то на языке, на котором пела. Тон Амелии был спокойный, но слишком усталый. Интонация никак не подсказывала. В таком состоянии сил на придание эмоциональной окраски могло и не хватить.

— Это ты меня послала сейчас?

— Песня медведицы. Называется. У тебя на лице один большой знак вопроса.

— Спасибо за перевод, — усмехнулся Адам, подумав про себя, что вопросительный знак у него на лице, от того, что он понятия не имел, куда эта ситуация повернет, а не от незнания языка.

— Мама пела нам с Лиамом в детстве перед сном. Это… успокаивает.

— Сон тоже успокаивает.

Амелия скептически посмотрела на Адама.

— Я хочу поговорить с братом.

— Я тебе уже сказал, что нет.

— И Джеком, — не обращая внимания на слова, продолжила Амелия. — Я хочу услышать его версию событий. Какое-то объяснение слов Лиама.

Адам понял, что строить диалог сейчас бесполезно. Амелия заупрямилась, взбудоражилась, эмоции стали брать верх над рассудком, что было сейчас совсем не к месту. Адам подумал, что настал момент использовать запасной план, чтобы дать себе возможность выспаться перед дорогой, но перед этим решил попробовать еще раз построить диалог:

— Твой брат…

— Я знаю, что сказал мой брат, — перебила Амелия, повысив голос. — Я хочу поговорить с Джеком, отцом, узнать их версию всех этих событий, новостей! Должно быть что-то еще. Мне надо знать все, а потом делать выводы.

— Ладно, — ответил Адам, окончательно поняв ситуацию. — Успокаивайся, умывайся и выходи, — сказал он и вышел из ванной, не дожидаясь реакции на свои слова.

Оказавшись снова в комнате, Адам подошел к еще неубранной в сумку аптечке и достал снотворное в каплях. Он услышал, как Амелия вышла, когда уже заканчивал считать количество капель, которыми наполнял стакан, и, спрятав пузырек в руке, потянулся к бутылке, стоящей рядом с ним на тумбочке. Налил воды.

— Выпей воды для начала, — протягивая стакан, сказал Адам.

Амелия приняла воду и сделала несколько глотков.

— В чем подвох? — спросила она после очередного глотка.

— Подвох?

— Ты долго спорил, а теперь просто согласился.

— Я уже говорил, что хочу спать, — спокойно ответил Адам. — И быстрее со всем этим покончить.

Амелия нахмурилась, направилась к кровати, села, сделала еще несколько глотков. Адам сел напротив, на свою кровать, продолжая наблюдать за ней. Снотворное было достаточно сильное, чтобы подействовать быстро, Амелия сделала милость и сама дошла до своей кровати, а проспать должна была достаточно, чтобы он набрался сил. Все выходило не так уж и плохо.

— Тебе все равно на мою семью и помолвку. Я все, — зевнула, — все понимаю, но и ты… — поставила стакан, прилегла, положив голову на подушку, но продолжая сидеть. — Что ты…— тон стал более возмущенный, но быстро стих, Амелия снова зевнула, закрыла глаза.