Теперь ты ее видишь - Ховард Линда. Страница 23

Всему этому мешала Кандра.

Ричард взял телефон и позвонил своему адвокату Гэвину Уэллсу. Тот немедленно поднял трубку.

— Мы достаточно долго ждали, — сразу приступил к делу Ричард. — Пора покончить с этим.

— Учитывая размеры вашего состояния, год — не такой уж большой срок. Наберитесь терпения, — посоветовал Гэвин. — Ваша позиция неуязвима, рано или поздно Кандра поймет, что судебные издержки грозят разорить ее. Она предпочтет сократить свои потери.

— Я намерен увеличивать ее убытки с каждым днем отсрочки. Позвоните адвокату Кандры и сообщите, что я урезаю размеры содержания на десять тысяч за день. Если через пять дней Кандра не подпишет бумаги, я сниму свое предложение оставить за ней салон.

Секунду помедлив, Гевин сказал:

— Она будет драться за салон до последней капли крови, и вам об этом известно.

— Она знает, что ей нипочем не победить. Я хочу выбросить Кандру из своей жизни, и это не блеф, Гэвин. Мне следовало прижать ее еще несколько месяцев назад, но я действовал так, как подсказывала моя совесть. Теперь с этим покончено. Передайте это ее адвокату. — Ричард дал отбой и откинулся на спинку кресла. На его лицо набежала тень.

Сидя в своей конторе, Гэвин Уэллс пожал плечами и набрал номер Оливии Ю, поверенной Кандры. Выслушав ультиматум Ричарда, та разразилась яростными криками, от которых едва не лопнули барабанные перепонки Гэвина:

— Ублюдок! Это он всерьез?

— Он был серьезен, как сердечный приступ, — ответил Гэвин.

— Что за напасть такая? Я надеялась со временем убедить Кандру, что нынешние условия — лучшее, чего она может ожидать, но она продолжает упрямиться. Должно быть, Ричард нашел ей замену, и та изнывает от нетерпения.

Гэвин и сам подумывал о такой возможности, но он был слишком осторожен, чтобы высказывать свои подозрения вслух.

— Насколько мне известно, нет.

— Чушь собачья! Ричард завел себе новую милашку, и вы об этом прекрасно знаете.

— А если даже и так? — Ричард мог бы каждую ночь спать с новой женщиной где угодно, хоть на Таймс-сквер, и от этого его положение ничуть не пострадало бы.

Оливия понимала это. И только нежелание принять условия Ричарда, казавшиеся Кандре унизительными и несправедливыми, мешало ей подписать документы. Оливия пыталась втолковать своей клиентке, что той не следует рассчитывать на большее, но Кандра была готова на все, лишь бы увеличить размеры содержания.

— Ладно, — сказала Оливия. — Я позвоню ей. А вам советую спрятаться под стол.

— Что?

Вопреки ожиданиям Оливии, Кандра отозвалась испуганным шепотом, а не гневным воплем. Оливия еще раз перечислила условия.

— Он не имеет права! Мы уже договорились…

— Вы не подписали бумаги, — заметила Оливия. — С формальной точки зрения Ричард не обязан выполнять обещание, поскольку вы его отвергли. Он может делать все, что заблагорассудится.

— Но ведь салон — мой! Я сама нашла художников, которые создали репутацию салону и сделали его доходным предприятием. Ричард не может отнять его у меня!

— Здание выстроено на его средства. Деньги Ричарда составили первоначальный капитал, его имя стоит на всех чеках, которыми оплачивались счета. Хороший адвокат — а Гэвин Уэллс отличный юрист, уж поверьте мне, — без труда докажет, что движущая сила предприятия — Ричард, а вы — что-то вроде вывески. Вам следовало оформить салон на свое имя. Впрочем, об этом поздно говорить. — При своей профессии Оливия ежедневно сталкивалась с вопиющим невежеством в денежных делах.

— Я бы так и поступила, но ничто не предвещало опасности, — жалобно отозвалась Кандра. — В тот день у нас все было хорошо, потом вспыхнула ссора, и уже назавтра Ричард подал на развод. Я даже не успела позаботиться о себе.

На взгляд Оливии, заботиться а себе следовало именно тогда, когда все было хорошо. Однако, считая это далеко не очевидным, тем более что с той поры утекло немало воды, Оливия задумалась, о какой ссоре идет речь. До сих пор Кандра не упоминала о ней, но судя по тому, что за ссорой последовал такой неожиданный и полный разрыв, это имело весьма серьезный характер. Каковы бы ни были причины, но во время встреч Ричард вел себя холодно, держался с безжалостной невозмутимостью и не шел на компромисс. Он не уступил ни в едином пункте, а теперь занял еще более жесткую позицию.

— Я поговорю с ним, — сказала Кандра. Казалось, она вот-вот заплачет.

— Послушайте, Кандра… — Оливия вздохнула. — Какой в этом смысл? У вас есть хотя бы крохотная зацепка, чтобы его подловить? Подпишите бумаги, пока не потеряли еще десять тысяч.

— Я заставлю его разместить эту сумму. Я… я пообещаю подписать документы, если он согласится.

Кандра повесила трубку и закрыла глаза, чувствуя такую дурноту, что, казалось, ее сейчас вырвет. Год назад десять тысяч долларов представлялись ей чем-то вроде карманных денег, но теперь они превращались в солидную сумму. Карсон не давал о себе знать, но Кандра и не ожидала от него быстрого ответа. Шантаж — дело ненадежное, и до тех пор, пока Мак-Миллан не переведет деньги, она не могла позволить себе потерять даже цента. Но что делать, если Карсон отвергнет ее притязания? Появление снимков в печати погубило бы его карьеру и, возможно, инициировало бы уголовное преследование за употребление наркотиков, но ничего не дало бы Кандре. В сущности, поступить так — значит зазря растратить свое главное оружие. Кандре оставалось только надеяться, что сенатор испугается разоблачения так сильно, что отдаст ей деньги.

Господи, какая муха укусила Ричарда? Два дня назад приехав в салон, он держался так же холодно и неприступно, как всегда, но хотя и пытался убедить ее подписать бумаги, не выдвигал никаких угроз. Теперь у Кандры нет иного выхода, чем согласиться на его условия. Почему он не сделал этого тогда?

Должна же быть какая-то причина! У Ричарда на все есть своя причина. Из всех людей, каких она знала в жизни, Ричард обладал самым прагматическим характером, менее всего подверженным эмоциям. Именно эта его черта давала Кандре чувство полной безопасности, когда они жили вместе. Что бы ни случилось, она всегда могла рассчитывать, что Ричард наилучшим образом справится с ситуацией.

Его ультиматум не был блефом; Ричард поступит именно так, как сказал. Он хочет ускорить развод, а для этого нужно, чтобы Кандра подписала бумаги. Вопрос лишь в том, почему именно сейчас? Почему не два дня, не два месяца назад? Он мог проявить настойчивость в любую минуту, и исход был бы тем же самым.

Вероятно, у него появилась веская причина, которой не было еще позавчера. Наверняка дело в женщине. С тех пор как, они разошлись, Кандре не удалось пронюхать ни об одной его любовнице, но это еще не значило, что Ричард жил монахом. Кандра знала как о плотских аппетитах мужа, так и о том, что женщин подсознательно тянет к нему, словно Ричард излучает сигналы, сообщающие: он любит делать это часто и со вкусом. Вдобавок Ричард придерживался до нелепости старомодных взглядов, и если бы женщина забеременела от него, он непременно женился бы на ней. Об этой черте Ричарда Кандра тоже не могла думать без горечи — он слишком серьезно относился к беременности.

С другой стороны, Ричард всегда старался не повторять ошибок. В его жизни случалось всякое, и теперь он будет осторожен вдвойне.

У Кандры оставалось все меньше сомнений в том, что здесь замешана женщина. Представив себе, что кто-то займет ее место, будет спать в ее постели, просыпаться и завтракать вместе с Ричардом, она едва сдержала крик. Как бы ей хотелось обратить время вспять и вернуться на год назад! Но раз уж это невозможно, значит, надо перестать терзаться бесплодными сожалениями. Необходимо все продумать.

Суини. Ну конечно!

Интуиция подсказала Кандре, что она права. Кандра безошибочно уловила вспышку влечения, заметила, как Ричард пялился на Суини. Может, та и не обратила на него внимания, потому что если есть женщина, способная не замечать Ричарда, так это именно Суини. Впрочем, это еще не означает, что Ричард равнодушен к ней. Напротив, он был бы только рад испробовать собственные силы, попытавшись поймать Суини в свои сети.