Это были мы (СИ) - "Soul-keeper". Страница 63
Мариан поднялась, пульсирующая боль пронзила лопатку, но она понеслась к лестнице, прихрамывая на ходу.
Что с ним? Почему он бросился на нее, зачем толкнул? Что они с ним сделали?
Голову разрывали мучительные вопросы, она вытирала саднящие глаза, и бежала, едва разбирая дорогу.
Путь преградили несколько человек, кажется, охрана особняка. Хоук сообразила, что пистолет остался где-то в комнате, и попыталась пробиться силой, но её схватили.
Ужас скрутил все органы, горло сдавила чья-то ладонь. Перед глазами поплыли багровые пятна, она зажмурилась и подумала, что умрет.
Но внезапный толчок снова отбросил её дальше, кто-то напал на мужчин сзади. Послышались звуки борьбы, Хоук скрылась за углом коридора и с трудом откашлялась.
Раздался чей-то крик и мольбы о помощи. Девушка обернулась: из-за угла летели ошметки одежды, слышалось какое-то чавканье и громкий, отвратительный хруст.
Она смотрела на лоскуты ткани отстраненно, словно не веря в то, что позади только что были живые люди.
Разве это происходит на самом деле?
Ей было больно, в ушах по-прежнему звенел выстрел. Перед глазами лежало тело, корчащееся от боли, тот самый человек, которого она застрелила.
Хоук окружала смерть. Она была повсюду и с каждой минутой подступала все ближе, заставляя захлебываться от ужаса.
Мариан бросилась к лестнице, ведущей на первый этаж.
В холле поджидали еще несколько человек.
До двери оставалось всего ничего, но позади догонял Фенрис. Ноги сковывал липкий ужас, воздух гудел, в углах сгущались тени, ей казалось, что пол вибрирует, из окон смотрят безразличные, холодные глаза смерти, а сама она лишь маленькая лабораторная мышка, и страшный доктор уже начал эксперимент.
Мариан помнила, что пришла сюда на помощь, но сейчас эта самая помощь требовалась ей самой.
Девушка проскользнула под руками охраны, вывернувшись из захвата, и всем телом навалилась на дверь. Но что-то удерживало.
― Отпустите меня! ― завыла она и обернулась назад.
Фенрис спускался по лестнице, больничная рубашка окрасилась в бордовый цвет. Она была пропитана кровью.
Кровью тех людей, что пытались поймать Мариан в коридоре! Он убил их.
Хоук заметалась будто в агонии: от мужчины, удерживающего её пахло потом и гнилью. Она не понимала, каким образом до сих пор оставалась в живых.
― Мы поймали её! Остановись! ― закричал стоящий впереди.
Фенрис был уже на третьей ступеньке.
―Черт, бросай ему эту бабу и сваливаем отсюда!
Мариан толкнули вперед, но слишком поздно. Девушка увернулась, и Фенрис смел стоявшего между ними.
Хоук не стала дожидаться окончания схватки, толкнула дверь и в буквальном смысле кубарем скатилась с крыльца на улицу.
Снаружи продолжался ливень, она поднялась на колени, с ужасом огляделась. Стекло входной двери разукрасили кровавые брызги.
«Бежать. Бежать и не оглядываться!» ― набатом билось в висках.
Мариан встала на ноги, разглядела машину, неудачно припаркованную возле распахнутых ворот.
Оставалось всего несколько метров, и она сможет уйти!
Но как она может уйти без него?
Горечь обиды сдавила грудную клетку, она не знала, кто виноват и не понимала, почему убегает от того, кто всего минуты назад был так нужен.
Хоук почти добралась до автомобиля, как вдруг дорогу перед ней перегородила какая-то женщина.
― Куда намылилась, милая? ― ласково поинтересовалась она.
Женщина не внушала страха, и хоть её голова была скрыта под капюшоном, лицо было видно. Глаза были добрыми, она раскинула руки, словно желая обнять Мариан.
― Иди ко мне, ты, кажется, ошиблась дорогой!
Хоук не поверила. Затормозила и хотела рвануть влево, но женщина среагировала молниеносно, схватив её за запястье и больно заломив руку.
Мариан вскрикнула от боли, что-то кольнуло лодыжку, и нога вдруг выгнулась под неестественным углом.
― Вот так, теперь точно не убежишь! ― с торжеством крикнула женщина.
― Кто вы такая!? ― взмолилась Хоук, оседая на землю. Нога пульсировала мучительной болью.
― Я должна прекратить этот балаган, ты слишком шустро бегаешь и мешаешь!
― Что вы сделали с Фенрисом?
Женщина расхохоталась. Ливень припустил еще сильнее, скрадывая звук её голоса.
― Он стал тем, кем должен был! Он всего лишь выполняет предназначение, а ты, милочка, помеха на важном пути! И теперь, благодаря мне, будешь устранена! ― она замолкла и вдруг снова завопила. ― Вот и он! Герой дня! Развязка близка и достойна награды! Давай, Фенрис, выполняй приказ! Убей её!
Хоук оторопела. Убей? Они хотели, чтобы он убил ее?!
Увидев Мариан, Фенрис замер, вытянувшись, словно струна.
― Слышишь меня? Я знаю, что слышишь! ― Хоук заговорила, перекрикивая ливень. ― Тебе не нужно этого делать! Мы еще можем уйти отсюда живыми!
Она сама не верила в сказанное. Женщина грубо подняла ее, поставила на ноги и приложила к горлу нож.
― Выполняй приказ, Фенрис! ― рявкнула она. ― Ты же знаешь, как расстроится Лидер?!
Парень снова пошел к ним. Хоук толкнула женщину локтем, та оступилась и поскользнулась на мокрой траве.
Не удержав равновесие из-за сломанной ноги, Мариан осела на землю рядом.
Фенрис был в двух шагах.
― Убей ее! ― снова завопила женщина. Хоук зажмурилась и попыталась отползти назад.
Но парень прошел мимо.
― Что ты… пусти меня! ― послышалось сзади.
Молния расчертила небо огненным зигзагом, с запозданием в несколько секунд прогремел гром. Мариан закрыла уши руками и сжалась в комок.
Все, о чем она могла думать, проносилось в сознании нескончаемым потоком. Мама и папа, друзья, Варрик, Изабелла, Авелин. Улыбающийся Фенрис, набережная, залитая ярким солнечным светом. То, что въелось в память, мгновения, которые хотелось видеть снова и снова, попивая сладкий чай холодными вечерами.
Она не думала о собственной смерти до тех самых пор, пока не встретила его.
Что-то коснулось плеча, Хоук вздрогнула и открыла глаза.
Над ней было лицо Фенриса в маске, глаза блестели в свете единственного фонаря, все окружающее утопало во тьме.
Мариан протянула руки и коснулась холодного пластика, закрывавшего половину лица. Нащупала защелку, надавила.
― Зачем они это сделали? Зачем они сотворили это с вами?! ― самообладание покинуло, она заплакала.
Фенрис стоял перед ней на коленях, уперев руки в мокрую от дождя траву. Он не шевелился, губы были плотно сжаты.