Проклятие Антэноры. Ассистентка (СИ) - Соломина Мария. Страница 27

- Жеваный кот! — выдавила я сквозь стиснутые зубы. — Мы в дерьме!

Глава 10.

Если быть точнее, то в дерьме была я. Мне вообще не стоило соваться в этот переулок. Здесь бы прекрасно справились без меня. Возможно, даже взяли бы Лори живым. Но это я осознавала только теперь, стоя у стены кабаре и наблюдая, как мои коллеги и присоединившиеся к ним эксперты из полиции собирают Лори в черный мешок и обыскивают каждый дюйм переулка в поисках других улик.

Маркел задержал Амелию и уже повез ее в участок. Грэйвил опять куда-то исчез. На месте руководил Флавель.

- Иди-ка ты умойся и переоденься, — сказал он мне кивнув в сторону двери, — на работу сегодня больше не выходи.

И я почти на автомате побрела в сторону раздевалки, где оставила свою одежду. Надо было еще смыть кровь. Со стороны могло показаться, что я в состоянии шока от увиденного. Шок, конечно, был. Но на жестокую участь Лори мне было розами посыпать… Я размышляла о том, что повела себя как дура. Полезла туда, где была не нужна. Больше всего на свете я ненавидела быть дурой…

- Митти, бедненькая, как же тебе досталось! — запричитала выпорхнувшая из-за угла Мама-Фламинго. Кажется, ее звали Кейрия… Кажется. — Давай отведу тебя в душевую.

Она взяла меня за руку и повела в боковой коридор, а затем в подвальное помещение, где находилась вполне уютная женская душевая.

- Снимай этот ужас и марш под душ, — я удивилась неожиданной доброжелательности от женщины, которую знала второй день. — Я принесу полотенце и твои вещи.

Оставшись одна в раздевалке, я начала сдирать с себя испорченный наряд. Окровавленные тряпки и перья полетели в стоящую в углу корзину. Может, что-то из этого еще получится потом отстирать? Туда же полетели корсет и короткие панталоны, которые мне пришлось приобрести, чтобы без лишних вопросов переодеваться в общей раздевалке.

В душевой было три смесителя и ни каких перегородок. Я включила средний из них и встав под теплые струи воды, просто стояла и смотрела, как по моим ногам стекает кровавая жидкость, исчезая в специальном стоке. Провела рукой по волосам, стараясь выполоскать кровавые ошметки. Ни мыла, ни шампуня в душевой не было, поэтому эта задача оказалась не из легких. Минут через пять я поняла, что промыть волосы мне все же удалось, вода с моего тела стекала уже прозрачная. Ни что не напоминало больше кровавую баню. Только теперь я смогла немного расслабиться, глубоко вздохнула, закрыла глаза, начала тереть руками лицо в попытке хоть немного отмыть размазавшуюся тушь.

Выключив воду, я повернулась. Прямо напротив меня стоял Грэйвил. Его лицо не выражало ни одной эмоции, словно высеченное из мрамора, а глаза полностью были затянуты тьмой, не было видно не то что радужки, даже белков. Какого хрена он здесь делает? Но спросить я ничего не успела. В мгновение мужчина оказался рядом со мной и, стиснув мое горло одной рукой, прижал к стене и немного приподнял над полом.

Я могла только хрипеть. И немного дышать. Изо всех сил вцепилась обеими руками ему в предплечье, не в силах ни оттащить его руку, ни даже сколько-нибудь поцарапать сквозь плотную ткань пиджака. Большими пальцами ног все же дотянулась до пола, получив мнимую опору.

«Какого хрена?» - еще раз пронеслось у меня в голове. Я с вызовом посмотрела в его холодное лицо. Холодное ли?

Под равнодушной каменной маской бушевал ураган страстей, перекатывался раскаленной лавой, в любой момент готовой выплеснуться наружу. Я это чувствовала, как никогда.

- Ты ведь меня не боишься, — начал он низким хриплым голосом. — И ты меня видишь. Видишь, кто я такой. Чувствуешь, что Я такое. И все равно не боишься.

Он резко втянул воздух, ноздри затрепетали…

- И хочешь…

Сволочь! Я не могла, не в силах была разорвать зрительный контакт. Да и не хотела. Внутри меня просыпалась, потягивалась, расправляя затекшие члены, темная ненасытная Тварь, посылала покалывающие импульсы от стягивающегося внизу живота тяжелого клубка вверх, вдоль позвоночника в мозг, к груди, зажигая огонь в районе солнечного сплетения, заставляя сердце биться в сумасшедшем ритме, соски — каменеть на обнаженных грудях. Из сдавленного горла толчками вырвалось тихое утробное рычание. Тварь чувствовала своего самца…

- Моя женщина ничего не боится, — довольно ухмыльнулся, и каменная маска безразличия треснула, осыпаясь осколками. — И всегда меня хочет. Хэлен… - прошептал он, обдавая мои губы горячим дыханием.

Попыталась податься вперед бедрами, чтобы уничтожить ничтожные крохи разделяющего нас расстояния. Воздух в комнате сгустился, превращаясь в вязкую субстанцию. Я переставала существовать отдельно от него.

Хлопнула дверь, разрывая в клочки сковавшее нас наваждение.

- Митти, я принесла твои вещи… - голос Кейрии оборвался на высокой ноте, на пол с грохотом полетела металлическая мыльница.

Грэйвил так же резко отпустил меня, отступил на шаг, затем резко развернулся и вышел из душевой.

Я осела на пол, восстанавливая дыхание, массируя рукой шею. Могут остаться синяки.

- Митти, бедняжка… - Кейрия опустилась на пол рядом со мной, укутывая в большое махровое полотенце. — Пойдем отсюда. Кабаре сегодня уже не работает. Управляющий распустил всех по домам.

Похоже, Тайная канцелярия сорвала еще одну премьеру в Минворде.

Я вытерлась и надела платье прямо на голое тело. Кейрия накинула мне на плечи какую-то шаль и повела узкими коридорами по подвальному этажу. Мы оказались в небольшой комнате, перегороженной светло-зеленой ширмой. У небольшого окна, из которого можно было видеть разве что ноги прохожих, стоял стол, два стула, над столом висел артефактный светильник, неярко освещавший небогатую обстановку.

Кейрия усадила меня на небольшой потертый диван и включила самонагревающийся чайник. Достала из буфета две чашки и пузатый заварник с цветами. Заварила травяной напиток.

- Тебе надо бежать из города. Сегодня же, — сказала она, протягивая мне чашку ароматного чая. — Это ведь был Серый Канцлер, Митти. Он тебя не отпустит, уничтожит, как мою Сильваджи, — она печально покачала головой.

Я сделала глоток терпкого, наверняка успокаивающего, напитка. Мама-Фламинго что-то знала про моего шефа. Что-то личное и неприглядное. Какова же обратная сторона медали под названием Оуэн Грэйвил?

- Что со мной будет? — пролепетала я, вживаясь в роль потерпевшей. — Кем была Сильваджи?

- Она была моей подругой. — Кейрия печально улыбнулась. — Мы с ней с юга и всегда мечтали перебраться в столицу. Сильваджи была сильная, веселая, своенравная, как морской ветер. Как только ей исполнилось двадцать восемь, она сбежала от опекунов и навязанного жениха в столицу. А через полгода написала мне, что неплохо здесь устроилась и может помочь мне с хорошей работой. Положение моей семьи было незавидным: у меня два младших брата и четыре сестры, а отец погиб в море за год до моего совершеннолетия, мать не справлялась. Поэтому я решилась ехать в столицу. Сильви поддерживала меня, устроила сюда официанткой, это потом я уже стала администратором, выбила у управляющего эту комнату для меня, чтоб не платить за аренду. Я ведь почти все отправляю семье.

Она прервала свой рассказ и сделала несколько больших глотков. Похоже, успокаивающий чай ей сейчас был нужнее. Было странно, как эта женщина изливала мне душу. Словно все это копилось в ней слишком давно и уже начало загнивать, и, если она не выскажется — умрет.

- Три месяца назад на одном из представлений ее заметил Серый Канцлер. В тот же вечер управляющий рассчитал ее и отправил в сопровождении двух охранников в особняк Грэйвила. Я узнала об этом лишь через неделю, случайно разговорив подвыпившего охранника. А еще через неделю Сильви пришла ко мне ночью. Это была лишь тень моей Сильви, — по щекам женщины побежали слезы, она больше не могла себя сдерживать. — Он словно выел ее изнутри, оставив лишь блеклую оболочку, а затем выкинул, как ненужную сломанную вещь. «Он меня отпустил» - так она назвала это. Она приходила ко мне попрощаться, больше не желала, да и не могла оставаться в Минворде, на юг тоже возвращаться не хотела. Знаешь, Митти, - вдруг оживилась Кейрия, — она его боялась и не хотела близости. Сильви рассказала, что каждый раз он сковывал ее тело магией, превращая в куклу, а из нее после каждой ночи словно утекала часть жизненной силы. И он называл ее Хэлен…