Искажение разума и другие преступления (ЛП) - Аннетт Мари. Страница 34

Чудесно. Мои союзники теперь состояли из агента МП, который хотел арестовать меня, охранника, который только узнал о существовании магии, и четырех членов гильдии, которая убила моего босса.

Табита повернулась к своей команде, и пять оставшихся бандитов смогли прийти в себя. Они не успели придумать стратегию, я бросил на них искажение, изменив облик высокого тощего парня, сделав его Табитой. Это не сработало бы в обычных обстоятельствах, но в воздухе стояла пыль, их адреналин кипел, и четверо других плутов не заметили странность галлюцинации.

Они с яростными воплями напали на друга.

— Что за… — начала Табита.

— Не обращайте внимания, — махнул я рукой. — Вы готовы?

Она подняла ладони на уровне плеч. Ее подруга-гидромаг ткнула посохом в воздух, и вода собралась из ничего — капли дождя парили в воздухе. Лицо Табиты напряглось от сосредоточенности, она взмахнула ладонью и заморозила капли, сделав их острыми осколками.

Еще взмах, и Ледяная королева направила осколки по комнате. Мужчины взвыли, когда ледяные иглы пронзили их кожу. Четыре мифика атаковали пятерых бандитов, а мы с Линной поспешили к колонне.

Мы остановились рядом с ней, и Линна прижала ладонь к руне.

— Ori aperio…

Ток вспыхнул на металле. Она отлетела и рухнула на пол, и я понял, что туман был облаком, а не пылью. Тучи кружились под потолком, электричество трещало в них.

Фауст вышел из-за колонны, треугольная улыбка была на месте, он вытянул руки, направив ладони вверх.

— Ты заплатишь за это, Кит. Ты не можешь одолеть Фауста Тривиума!

Ого, это было мелодраматично.

Но Фауст поддержал речь злодея градом размером с виноградины. Ветер, дождь и тучи с молнией неслись ко мне, и я закрылся руками, беспомощный от атаки погодой.

Результат был бы печальным… будь это настоящий я.

Пока двойник представлял слабого психика, который не боролся с плохой погодой, я схватил дубинку, брошенную Линной, и взмахнул ею. Она попала по голове Фауста с грохотом. Его глаза закрылись, и он упал.

О, сладкая месть, поданная бейсбольной дубинкой по черепу.

— Кит!

Я развернулся. Линна стояла рядом с открытым проемом в колонне, тьма зияла. Я быстро оглянулся на четырех женщин, избивающихся оставшихся бандитов, пока Эггерт проверял павших, чтобы они не встали, а потом прошел внутрь и закрыл за собой дверь.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Тьма окружила нас, шум снаружи пропал. Я прищурился, глаза привыкали к тусклому свету на лестнице. Который час? Уже точно было больше 21:15.

— Пришло время твоего кулона с кошачьим глазом, — шепнул я Линне.

Она сжала кулон.

— Ori menti defendo.

Глубоко вдохнув, я отогнал туман усталости от мыслей.

— Я сделаю нас невидимыми.

Она напряженно кивнула. Я был недостаточно близко, чтобы ощущать разумы в кабинете под землей, так что бросил бомбу невидимости на всех поблизости. К счастью, Линна стала невидимой, как я. С первой попытки! И, благодаря ее кулону против магии, она не пострадала от эффекта как Вера.

Она взглянула на себя.

— Сработало?

— Ага, — я пошел вниз, она шагала рядом со мной, нервно поправляя сумку на плече. Наше быстрое дыхание было единственным звуком на лестнице. — Какой план?

— Посмотрим, там ли Квентин.

Первый шаг. Может, он сбежал, когда Фауст ворвался в здание.

— И если он там, — добавила она, — мы подавим его, не активировав ту ловушку.

— Ах, но было так весело.

Я едва видел ее лицо в тусклом свете, но заметил, как она закатила глаза. Ох, мне нравилось это ее раздражение выражение лица. Я не замечал сначала скрытое изумление, но теперь это было просто увидеть.

Я ощутил нечто странное, словно поднимался и падал одновременно. Может, она так влияла на меня, потому что ожидала от меня больше, чем я делал, и от этого хотелось выбраться из эгоистичных привычек прошлого и стать тем, кто ее не подведет.

Странно было о таком думать, особенно мне.

Она сдвинула брови, морщинка появилась в центре лба. Я понял, что мы перестали двигаться, закрытая дверь кабинета была в дюжине ступеней ниже нас.

— Кит, — прошептала она. — Что такое?

А что? Ничего такого. Я просто почему-то не мог отвести взгляда от ее глаз. Мой пульс громко бился в ушах, и тепло растекалось из моей груди к пальцам ног.

Я протянул руку, и ее глаза расширились, когда мои пальцы задели ее щеку. Я приблизился, а она попятилась. Ее спина врезалась в стену. Она поймала моей запястье, когда мои пальцы скользнули по ее челюсти к волосам.

— Кит, — начала она.

Придыхание в ее голосе. Это была музыка. Это был зов сирены, и я был Одиссеем, очарованным и беспомощным.

Она все еще сжимала мое запястье, но не остановила меня, когда я прижал ладонь к ее шее сзади. Она затаила дыхание, я прижался к ней. Моя ладонь была на ее талии, притянула ее ближе. Я смутно осознавал, что мои действия были неуместными тут и сейчас, но не мог сдержаться.

Она быстро выдохнула, выпрямилась и приоткрыла рот, чтобы заговорить.

Я склонился. То, что она хотела сказать, уже не было важным. Ее глаза снова расширились. Лицо стало румяным, пальцы сжали мое запястье, но она не убрала мою руку. Не сопротивлялась, когда я отклонил ее голову.

Наши рты встретились. Нежный поцелуй, полный предвкушения, будто мы ждали этого момента годами, хотя знали друг друга всего несколько дней.

Что со мной такое?

Мысль шипела в голове, но мои губы уже двигались на ее губах. Ее рот восхищал меня с момента, как она строго поджала губы в допросной, а теперь эти нежные губы приоткрылись, пропуская мой язык. Наш поцелуй стал глубже, она выгнулась в моих руках. Я притянул ее ближе к себе, моя ладонь поднималась по ее спине.

Она резко охнула и отодвинулась.

— Кит!

— Хм?

— Хватит.

— Почему?

— Потому что это не настоящее. Это сила Квентина.

Я медленно моргнул. Мысли были вялыми от желания. Линна в моих руках смотрела на меня, ее щеки раскраснелись, грудь вздымалась и опадала от дыхания.

Я хотел поцеловать ее снова. Нуждался в этом. Я не мог думать ни на чем, кроме…

«Квентин», — его имя было черной дырой в моей голове, тянуло к себе жар и страсть, туманящие мои мысли. Я знал его способности. Знал, что он мог делать. Я знал, что он умел заставлять тебя ощущать то, чего не было.

Например, сильное желание поцеловать Линну, когда мы должны были мешать ему открыть сейф.

Я отпрянул от нее, ругаясь.

— Прости. Я не понял…

— Все в порядке, — она смотрела на все, кроме меня. — Ты стал нормальным?

— Нет, даже не близко.

Она с тревогой посмотрела на меня.

— От осознания, что это он, я не стал защищен, — прорычал я. — Но это помогает сопротивляться. Почему ты не сказала это до поцелуя?

Ее рот открылся беззвучно, румянец стал ярче.

— Я не ожидала, ясно? Я не могу ощущать то, что он делает, — она поправила кулон с кошачьим глазом. — Он, наверное, внизу. Давай закончим с этим.

Я собрался с силами. Сосредоточиться было сложно, когда лучи любви Квентина били по моей голове, и я подавлял желание притянуть к себе Линну и…

Фу. Я ненавидел его силу. Правда.

Мы поспешили по лестнице, вернул невидимость, а потом создал иллюзию двери, чтобы, когда Линна откроет ее, Квентин не узнал об этом.

Свет затопил лестницу, она тихо открыла дверь. И он был там.

Мой бывший лучший друг. Мой новый враг.

Квентин с растрепанными светлыми волосами и яркими голубыми глазами прислонялся к столу Ригеля, выглядя спокойно. Мэгги сидела на корточках перед кельтским узлом, вырезанном на полу, который я не разглядывал при первом визите, но он уже не был вырезан. Квадрата паркета не хватало, и было видно стальную дверцу в полу.

— Почти готово, любимый, — проворковала она, ее голубой волнистый хвост раскачивался, пока она возилась с четырьмя флаконами цветной жидкости. — Это скоро будет наше. Очень скоро.