Это всё Она (СИ) - Гриин Эппле. Страница 3

«Я люблю ее, люблю», — повторяешь ты самому себе, глядя, как она выбрасывает в мусорное ведро коллекцию милых тебе предметов прошлого: испорченную ручку, подаренную отцом в первом классе, пачку исписанных обрывками стихотворений листов, почерневшие от времени игральные фишки, символизирующие первую крупную победу в твоей жизни, пережитую на задворках родного дома.

Ты молчишь, когда она кричит, ты отворачиваешься, когда она бросается на тебя с кулаками. Обвиняет тебя в бессердечности и мягкотелости, выгоняет прочь друзей и ревнует к каждой знакомой девчонке, мечтает посадить тебя на поводок и запереть в клетке.

Она рвет фотографии бывших подружек и никогда не оставляет наедине со своими мыслями. Она не дает тебе работать в твоей личной фотостудии, так как фотография для нее — это не искусство и, тем более, не способ зарабатывать деньги, а «целая комната в квартире пропадает зря». Но ты терпишь, потому что есть ночь. И ночью она по-прежнему будет твоей — теплой, милой, родной, тихой, ласковой…

Время, время, время… Всё меняется. Быт. Рутина. Таинство ночи пропадает.

Она холодна, не отвечает на твои ласки, передергивается от твоих прикосновений. И ты лежишь в темноте, знаешь, что она тоже не спит, но между вами уже такая пропасть, что любой шаг навстречу — это падение в пустоту.

Бесконечные, тошнотворные ссоры. Маленькие стычки. Каждое твое случайное слово — повод для грандиозного скандала. Каждый ее случайный взгляд — повод уйти. Но уходить-то некуда! Жизнь превращается в сплошной кошмар.

Иногда ты ее ненавидишь. Она постоянно кричит. Обвиняет в неверности. И ты не можешь ей объяснить, что нет никого, кроме нее. Звук ее голоса вызывает зуд в руках, уши хочется заткнуть, глаза закрыть, лишь бы только отстраниться от нее хоть на мгновение. Тебе необходимо побыть одному — это единственное лекарство. Но она тебя находит повсюду!

Ты запираешься в студии — она в остервенении пинает дверь. И ты уже без сил, а прогнать ее не можешь. Ты боишься ей сказать: «Уходи!». А потом она плачет. В ее глазах — беззащитность. Тебе ее жаль. Ты чувствуешь себя виноватым, пытаешься восстановить хрупкий мир согласия, даришь вновь все тепло своей души, а она…

…обвиняет тебя в равнодушии, невнимании.

Однажды ты приходишь вечером домой, а ее нет. Все вещи на месте, но ее нет.

Мобильный молчит. Ждешь ее, обзваниваешь друзей. Куришь. Осмысливаешь происходящее. Находишь ее записную книжку и обзваниваешь подруг. Выясняешь, что ушла на дискотеку. Ни записки, ни звонка.

Вытянутая рука дрожит. Ты знаешь, что так надо было поступить давно. Ты видел эту пропасть, но только сейчас понимаешь, что давно и стремительно проваливаешься в нее. Выход — один решительный шаг. Но только сейчас для него появились силы. После того, как она тебя унизила, уничтожила твое достоинство, стерла в порошок всё прекрасное, что между вами было…

Она приходит под утро. Пьяная. С потекшей тушью и злой усмешкой на губах. Никаких слов. Ни единого звука. Потому что объяснения не нужны… Всё и так понятно.

Ты даже не пускаешь ее на порог квартиры. Просто выталкиваешь на лестничную площадку ее сумки и захлопываешь дверь. И еще долго-долго сидишь на кухне, наблюдаешь за хмурым рассветом, за однообразностью серого пейзажа. Без одной мысли в голове. Без одной эмоции в сердце. Всё твое существо — это выжженная чужим эгоизмом пустыня.

В квартире держится аромат ее духов, и открытые настежь окна не спасают тебя от него. Запах волос на подушке, забытая в ванной расческа, брошенная на половине книга, закатившееся под кровать кольцо — все эти мелочи с неутомимой постоянностью напоминают тебе о ней.

Недели через две она придет просить отпущения грехов, она будет собирать оставшиеся вещи и плакать, повторяя, словно попугай, слова раскаяния и сожаления. А ты запрешься в студии, схватишься руками за голову и будешь просить ее, чтобы она поскорее ушла. Поскорее.

И она уйдет. Уже навсегда. От случайного приятеля ты узнаешь, что она собирается за кого-то замуж и вполне счастлива. И ты ее почти простишь. Почти.

Будут другие девушки. Но никого ты в своем сердце не пустишь дальше постели. Ведь там всё еще боль, там всё еще не заросшая цветами рана. И там страх.

Тебе легче быть одиноким. Легче отгородиться от той, которая может понравиться. Любовь — слишком тяжкое бремя для изничтоженного самоуважения. Пусть будут они, бездушные куклы, и не будет места для нее… Которая всегда рядом».

— Похоже на правду? — спрашиваю без особого любопытства. И так знаю, что похоже.

Мы знакомы с детства. Я видела, как ты из смешного белобрысого мальчишки с кучей родинок на лице превращаешься в красивого светловолосого мужчину с пикантными отметками на чистой гладкой коже. И всегда была рядом, как тот всевидящий рассказчик, который в курсе всех секретов. Я знаю тебя.

Я люблю тебя. Но какое это имеет значение, если ты… живешь прошлым. Тебе так удобнее. Можно оправдывать свое непостоянство. И держать на привязи меня. Как человека, которому можно рассказать очередную тайну.

— А где же хэппи-энд? — ты улыбаешься, разглядывая меня.

Я лежу на диване, закинув ноги на спинку и свесив голову вниз. Мир кверху ногами. И ты тоже.

— Его нет, — отвечаю. — Ты его не хочешь.

— Потому что конец — это начало нового конца, — замечаешь грустно.

— Конец — это всегда начало новой истории, которая при желании может длиться вечно, — не соглашаюсь.

— Идеалистка.

— Циник.

Наши споры бесконечны и безрезультатны. Но сегодня я решаюсь. Сказать о главном. Наверное, давно надо было увидеть мир кверху ногами. И тебя тоже.

Будь на твоем месте другой человек, я отделалась бы банальным: «У тебя еще всё впереди. Найдешь ту, которая спасет от одиночества и подарит тебе настоящую любовь, излечит раны, бла-бла-бла и прочая чушь собачья…» Но передо мной сидишь ты, а не другой человек. Фальши между нами не должно быть, никаких шаблонных фраз.

Я не хочу, чтобы ты искал мифическую спасительницу, чтобы ты вообще кого-нибудь искал. Перед тобой сижу я и жду, когда же ты поймешь — этого вполне достаточно.

— Если ты сегодня не пригласишь меня на свидание, то через неделю ты меня больше не увидишь, — заявляю. — Возможно, у меня нет с ума сводящих деталей во внешности, возможно, я просто девчонка, каких много. Но я-то знаю, что это неважно. Я особенная. И если ты этого не понимаешь — значит, ты дурак!

Ты молчишь, ошарашенный моим ультиматумом.

— Почему не увижу? — спрашиваешь осторожно, пытаясь оттянуть принятие решения.

— Потому что я приму приглашение на работу и уеду в другой город, — поясняю.

— Но ради меня останешься? — уточняешь.

— Ради себя, идиот, — поправляю. — Я тебя люблю. Со всеми твоими прошлыми историями, которые уже не стоят ломаного гроша.

Ты медлишь, а потом… улыбаешься.

— Когда-то в детстве я предложил тебе выйти за меня замуж, но ты отказалась, — напоминаешь мне древнюю быль. Излюбленную шутку наших родителей.

— Нам было по десять лет! — возмущенно восклицаю и сажусь ровно. — Ты хочешь сказать, что… — О боже! Хватаюсь за голову и закатываю глаза. — Ты… Ты… У меня слов нет.

Теперь ты улыбаешься виновато и говоришь:

— Может, нам обоим нужно было время?

— Может, — киваю, вспоминая свои неудачные романы. Последний был немногим лучше твоего.

— Значит, свидание… — ты задумчиво чешешь подбородок — привычный, знакомый жест. — И какое?

— Удиви меня!

Ты смеешься…

Ты смеешься. И до сих пор улыбаешься, вспоминая наше первое ужасное свидание. Семнадцать лет прошло.

А знаешь, я до сих пор храню тот рассказ. Зачем? Чтобы себе и тебе напомнить: конец — это всегда начало. Истории, которая может длиться вечно. Я верю. А ты?