Гибельный шторм (ЛП) - Аннандейл Дэвид. Страница 42

Каналы вокс-связи между тремя флагманами постоянно держались открытыми.

— Братья, — обратился Сангвиний, — вы видите эту тень?

— Да, — ответил Робаут. — Это то создание, с которым ты сталкивался раньше?

— Похоже на то.

— Приборы показывают какой-то бред, — заметил Лев. — Сангвиний, теперь оно между нашими флотами.

Тень постоянно меняла положение, но при этом сохраняла целостность движения — она не просто исчезала в одном месте и появлялась в другом, но перетекала, как поток воды, как змея. Сангвиний начал воспринимать сущность не как объект, а как некое дурное предзнаменование, кружащее вокруг флота и распространяющее свое пагубное влияние.

— Ты сражался с ним, — сказал Жиллиман.

— И не преуспел. Только потерял несколько кораблей.

— Вступать в бой бессмысленно, — вставил Лев. — Врага нет. Это, скорее всего, призрак имматериума.

— Ты правда так думаешь? — спросил Ангел. Он с трудом втянул в легкие воздух — ощущение было такое, будто на груди лежал огромный камень. — Хочешь сказать, что вы не чувствуете его присутствия?

— Может, и чувствую, — произнес Жиллиман после недолгого молчания.

— Там не с чем сражаться. — Уклончивый ответ Льва выдавал его тревогу.

Неуверенность братьев беспокоила Сангвиния. Может быть, им этот призрак и казался иллюзией, но для Ангела все было иначе.

— Не сбрасывайте его со счетов, — сказал он.

Прежде чем крылатый примарх успел сказать что-то еще, тень появилась прямо перед «Красной слезой». Длинная, будто бы сотканная из вечной ночи, она намного превосходила размерами любой корабль. Тень выстрелила. Когитаторы защитных систем флагмана засекли атаку, но не смогли понять ее природу. На экранах выстрел был похож на прямой луч, наподобие лазерного, но абсолютно черный.

Поле Геллера мигнуло. Несмотря на то что защита упала всего на долю секунды, удар смог пройти сквозь нее. Луч пробил броню и скользнул по командной палубе.

Тонкий, черный, как бездна отчаяния, он без ошибки нашел цель.

Он попал точно в грудь Сангвинию.

Тень накрыла запертого в камере Ночного Призрака. Узник шумно втянул воздух. Его зрачки расширились, глядя в пустоту, и из пустоты родился ужас. Он предвидел появление тени, но теперь, когда она наконец пришла, будущее превратилось в бесконечные каскады сомнений. Различные варианты событий появлялись и исчезали. Четкая последовательность событий разрушилась, и на ее месте не появилось ничего.

Пустота.

Кёрз нахмурился и потряс головой — единственное движение, которое позволяли ему оковы, — чтобы разогнать бесформенный, липкий туман, клубившийся в голове. Предчувствие, его извечный и безжалостный спутник в течение всей сознательной жизни, исчезло. Он погрузился в забвение. Будущее оставило примарха.

Кёрз выдохнул. Мышцы свело судорогой псионической боли. Он предвидел появление незнания всего за несколько секунд до произошедшего, но решил, что ошибся. Он не поверил в утрату фундаментального принципа собственной жизни, краеугольного камня, на котором было основано все его существование.

И все же это произошло. Теперь Ночной Призрак не знал, чего ждать дальше.

—Ты — просто барьер, — прошептал он, обращаясь к тени. — Ты можешь прятать, но не в состоянии ничего изменить. Ничего нельзя изменить.

Кёрз дернулся, когда перед мысленным взором внезапно всплыло воспоминание. Он снова был на Макрагге, и Ангел, охваченный яростью, летел на него, собираясь убить голыми руками. В те мгновения нить будущего ускользнула от Ночного Призрака. Мгновения смерти, абсолютная истина, которая определяла все события, таяли и растворялись. В те несколько страшных секунд ему казалось, что судьбу можно изменить. Он столкнулся с таким кошмаром, который не поддавался даже власти предопределенности.

Затем появился Лев и остановил казнь. Кёрз снова сумел уцепиться за будущее; видения грядущего, как и прежде, наполнили его разум. Примарх впервые за десятилетия испытал нечто похожее на облегчение.

Но сейчас будущее было пустым. Прикованный к стене Кёрз напрягся, как будто мог силой прорваться сквозь барьер и снова увидеть то, что хотел.

— Ничего не меняется, — прошептал он. — Ничего не меняется. Ничего.

За барьером, затуманившим его взгляд, все стремилось к моменту, определенному судьбой. Он напрасно сомневался в прошлый раз. И потому не станет поддаваться сомнениям сейчас. Тень ослепила его, только и всего. Это пройдет.

— Ничего не меняется.

Но туман не исчезал. Секунды сменяли друг друга, и Кёрз не знал о них ничего, пока они не проходили. И понятия не имел, когда исчезнет туман.

Без дара предвидения он не мог действовать. Эта слепота была куда хуже, чем физические оковы.

— Ничего не меняется! — крикнул он с вызовом. Пустота никуда не делась. Он раз за разом продолжал повторять себе, что это барьер, а не чистый лист, ожидающий, когда на нем что-то напишут. — Ничего не меняется. Ничего не меняется!

Крик примарха эхом отразился от стен темницы и растаял в мерном гуле двигателей.

Кёрз крикнул еще раз. Барьер никуда не делся. По ту его сторону вершилось будущее, скрытое от темного пророка.

Мкани Кано стоял ближе всех к Сангвинию, когда по примарху ударил луч псионической энергии. Ангел пошатнулся, неловко шагнул с командного помоста на главную платформу мостика, ссутулился и ухватился за грудь. Библиарий первым ринулся на помощь. Азкаэллон и свита Сангвинарных Гвардейцев отстали всего на пару шагов.

Кано положил руку на плечо командира:

— Мой господин?

Сангвиний резко выпрямил спину и раскинул крылья. Кончики перьев дрожали от гнева. Глаза примарха блестели глянцевой чернотой. На Кано будто смотрела мраморная скульптура, идеальное воплощение. Долю мгновения Ангел действительно напоминал статую, но его благородный вид уступил место хищному оскалу. Губы вздернулись, обнажая клыки. Ненависть исказила лицо. Воздух вокруг примарха затрещал, и Кано почувствовал запах озона. Библиарий инстинктивно поднял псионический щит, но Сангвиний ринулся вперед, и Кано не хватило скорости. Никому из космодесантников не хватило бы. Ангел схватил его за горжет и поднял в воздух. Сангвиний открывал и закрывал рот, словно пытался что-то сказать, но не мог; мышцы шеи напряглись, будто стальные канаты, и готовы были вот-вот лопнуть. Ярость, поглотившая его, была слишком сильна. Со звуком, одновременно напоминающим и рык, и стон, Сангвиний отшвырнул библиария прочь. Кано пролетел пятнадцать метров по палубе, разбивая когитаторные станции, и при падении покалечил одного из сервиторов.

Сангвиний не отставал. Перескочив через обломки пультов, он приземлился подле Кано, ухватил космодесантника за нагрудник и снова вздернул вверх. Боевые инстинкты библиария боролись с верностью. Он не мог ударить примарха и потому попытался вывернуться из захвата, но Ангел держал крепко и уже поднимал Карминовый клинок.

Азкаэллон повис на руке Сангвиния, но тут же отлетел в сторону. Примарх не сводил взгляда с Кано.

— Мой господин... — взмолился библиарий, пытаясь пробиться к повелителю сквозь пелену ярости. Черные сферы глаз не мигая продолжали смотреть на него.

Еще одна рука задержала клинок. Это был герольд. Кано не заметил, когда успел появиться двойник примарха — еще несколько секунд назад его не было на мостике. Ангел выдернул руку, бросил Кано на пол и, рыча, развернулся к герольду.

И замер.

Примарх и герольд стояли неподвижно, глядя друг на друга. Язычки псионического пламени плясали на кончиках перьев Ангела. Герольд молчал. Сангвиний занес клинок, но не спешил его опускать.

Кано видел отражение лица примарха в маске герольда. Яростный оскал накладывался на безмятежное спокойствие. Ангел застыл на несколько мгновений, а затем чернота покинула его глаза. Дыхание замедлилось и выровнялось. Злобные хрипы затихли. Клинок опустился. Примарх моргнул, оглянулся, и удивление на его лице уступило место пониманию и печали. Он приблизился к Кано.