Шаг вверх (СИ) - Земляной Андрей Борисович. Страница 18

— Мы тут обсуждаем кое-что. У товарища Сталина сидим. На ближней даче. За час успеешь подъехать?

— Слушаюсь, товарищ Берия. — Александр положил трубку, и посмотрел на стоящего рядом Григория. — Гриша. Нужен автомобильный прицеп, или грузовик, и «зелёная дорожка» до Ближней Дачи.

Успели конечно. Грузовик взяли в ближайшем автотранспортном предприятии, и передав на центральный пот ГАИ сигнал «Коридор» с ветерком долетели до подмосковной резиденции Сталина.

Гравилёт был сделан на совесть, поэтому успешно пережил транспортировку в кузове грузовика под брезентом, и отогнав водителя в сторону, Александр сам снял ткань, и не включая двигатель, поднял машину на аккумуляторах которых в нормальном режиме должно было хватить на десять минут полёта.

Так он и вплыл, на беззвучном режиме, на полянку, где уже сервировали стол, для Сталина и его гостей.

Сталин пыхнул трубкой, прищурился и чему-то улыбнулся, Лаврентий Берия озадаченно протирал стёкла очков, Шелепин смотрел на гравилёт как на неведомую зверюшку, Булганин заглядывал под днище, видимо надеясь увидеть там колёса, президент академии наук Александр Николаевич Несмеянов почему-то обильно потел так, что капли капали с носа прямо на грудь, и заливали воротник рубашки, а Устинов, судя по его лицу, уже прикидывал точки крепления пулемётов. Он собственно и нарушил затянувшееся молчание.

— А танк?

— Можно. — Александр кивнул. — Расход эфира будет конечно огромный, но пара энергетиков уровня мастер, потянут. Но вот что делать если в танк попадёт снаряд? Даже если машина стоит на земле, и придавлена своими полсотнями тонн, от удара снаряда или отдачи, её дёргает будь здоров. А тут боюсь эффект будет посильнее. хотя можно подумать над военным применением. Я-то делал транспорт для полного бездорожья. Болот, пустынь, снега. Антиграву ведь всё равно над чем летать. Вода там, грязь или песок.

— А мне академики как один доказывали, что антиграв невозможен. — Задумчиво произнёс Сталин. — Александр Николаевич, ровно на этом месте, мамой клялся, стучал себя кулаком в грудь, доказывая, что это зряшная растрата денег. — Сталин задумчиво сделал ещё одну затяжку, и услышав, как трубка начала хлюпать смолой, присел к столу, достал принадлежности для ухода, и стал её аккуратно и неторопливо чистить. — И как так получается, что вся наша Академия наук не может сделать то, что делает один мальчишка? — Сталин повернулся в сторону академика и покачал головой от чего знаменитый химик чуть не впал в кому.

— Э, Коба подожди. — Со смешком произнёс Берия. — Товарищ Несмеянов, действительно крупнейший учёный, и заслуженно награждён советским народом. А что ошибся, так не ошибается только тот, кто не работает. Ну и ещё может товарищ Саша. — хитро посмотрел на Мечникова. — Вот ведь, учудил какой разврат. Сразу с двумя актрисками! Но в такой компании, что и поругать-то язык не повернётся. — Берия довольно рассмеялся, заухав словно филин.

— Ну, Сашка-то молодой, ему простительно. Но Максим-то как? — Сталин пальцами разгладил усы, что бывало у него как проявление возмущения.

— Да пусть. — Берия махнул рукой. — Зато сам! Представляешь Коба, сам поехал и лёг в клинику на омоложение. Мы же его вот уж лет десять уговаривали. А тут вот раз, и вопрос решён.

Руководители советского государства рассмеялись, и особенно искренне академик Несмеянов, счастливый от того, что внимание первых лиц, ушло в сторону от его персоны.

— А вы, Александр Леонидович, как сами видите наиболее рациональное использование вашего изобретения. — Верный себе Булганин везде желал увидеть практическую пользу.

— Милиция. — Александр загнул большой палец. — Им тогда будет нипочём любая грязь, которая у нас встречается чаще чем хотелось, или, например, заборы. А уж преследовать беглеца не на своих двоих, а с воздуха куда приятнее. Затем скорая помощь. Те же проблемы с бездорожьем, и плюс часто для пострадавшего или больного очень нежелательна тряска. А моя машина идёт ровно. Третий путь применения — пожарная охрана. Такая машина может просто подлететь к окну многоэтажного здания снять находящихся в опасности или залить очаг возгорания без всяких лестниц. Ну и правительственные машины. Сейчас мы, когда спешили сюда, перекрывали трассу, а так, просто взлетели бы метров на сто или двести, да втопили бы полный ход.

— А как высоко может подняться ваша машина?

— Не пробовал если честно. — Александр вздохнул. — Но по расчётам на километр — максимум. Чем выше, тем эффективность антиграва падает. Уже на пяти сотнях метров, расход должен быть очень серьёзным. Скорость до пятисот километров в час должна быть точно, а выше просто не знаю. А ещё нужно обязательно сделать эскортные антигравы типа наших мотоциклов. И всё это можно показать на параде посвящённом Дню Революции. Переоборудовать «Чайки» под антигравы, да пустить их перед строем парада, чтобы наши европейские и американские друзья сдохли от желчи. Или ещё лучше — соорудить сухопутный линкор весом под двести тонн, чтобы с бронёй под пару метров, да орудия натыкать погуще. И всё это безобразие на антигравитационной подушке.

— Почему безобразие? — Удивился Устинов которому идея такого линкора чрезвычайно понравилась.

— Так не в этом году, так через пять лет или через десять сделают управляемые ракеты, и кирдык такому танку, пусть у него броня будет хоть два метра. Сто килограммов кумулятивного заряда прошьёт любую броню. А уж для боевых энергетов, такая мишень просто подарок. Причём стоить такой танк будет в тысячи раз дороже самой мощной ракеты. Но надеюсь, что американцы и европейцы купятся на эту дурацкую идею, и начнут клепать эти бронированные гробы.

— А что, могут? — Спросил Берия Устинова.

— Ну я вот купился, дурак старый. — Маршал с улыбкой развёл руками. — А как Александр объяснил, так и правда. Глупость какая-то. За эти деньги можно танковую роту [18] сделать.

— А ещё, наверное, можно сделать антиграв-шасси для самолётов, чтобы поднимать их с необорудованных полос. — Добавил Александр. — Только мне, это всё не потянуть. Нужна нормальная исследовательская работа, и испытания.

— Ты, товарищ Саша и так делаешь больше чем мы рассчитывали, и даже больше чем втайне надеялись. — Иосиф Виссарионович наконец закончил чистить трубку, и сложил принадлежности для ухода в специальный пенал. — У нас есть кому закончить эту работу, и кому рисковать головой испытывая новую технику. Испытателей много. А вот людей, выдающих раз за разом такой результат — мало. Совсем мало творцов, товарищ Саша. Так что работай спокойно. Я сам скажу патриарху, пусть за тебя помолится, и отпустит все грехи. У него говорят, прямой аппарат для связи с богом имеется. А если кто рот откроет, так товарищ Шелепин его быстро вылечит. Он доктор опытный.

Тема с антигравами закрутилась неожиданно быстро. Уже в понедельник сам антиграв и документацию на него забрали в НИИ физики твёрдого тела Академии Наук СССР, и внесли Александра Мечникова в весьма короткий список штатных консультантов этого уважаемого научного учреждения.

Но вот звонок самого Несмеянова был неожиданностью. И дело тут не в том, что традиционно научная элита смотрела на элиту управленческую с лёгким презрением, а в том, что Александр совершенно не видел темы для обсуждения между главой Академии Наук, и собой, как заместителем председателя одного из комитетов при Совмине СССР.

Но разумеется не стал отклоняться от встречи, и поехал, согласовав время.

Естественно на мальчишку, который утёр нос всей научной общественности, в кабинет Несмеянова забегали посмотреть разные люди, со значками лауреатов Сталинской премии, орденами и медалями, и очень часто вполне боевыми наградами. А позже в небольшом банкетном зале за столом, после традиционных здравиц за науку и страну Советов, озвучили предложение Совета Академии, стать членом-корреспондентом, или даже академиком АН СССР, которое Александр конечно же не принял.