Княжеская школа магии (СИ) - Малиновский Дмитрий. Страница 25

То есть ясно лишь одно: дети хотят мне отомстить, но не хотят убивать. И это уже приятно, потому что получать по роже — не так «больно», как лежать в гробу.

— Какой у вас план, детишки? — спокойно спросил я, даже не обзывая мелких. — Что хотите сделать со мной? Говорите прямо, ведь я и так знаю, что вы задумали.

Я нихрена не знал. Но моё пафосное поведение нагоняло суету на спиногрызов.

Умные детишки, которые напоминали Кевина Маккаллистера из «Один дома», продолжали молчать, будто думали, как мне отомстить. Или ждали, пока я что-то сделаю не так.

И знаете, я сделал.

Мне удалось сесть на стул, который «взорвался». Моя тушка «подлетела» до потолка. Приземлился я на учительский стол.

Слава богу, ничего не сломал. Зато понял, куда делись подушки безопасности из Пежо 607. А ещё убедился на все сто, что я у детей, как мокрые бандиты у Кевина Маккаллистера. Вот только бандитов не двое, а всего один. Зато Кевинов целых двенадцать. Пусть не сейчас, но в целом именно столько. Так что, думаю, вы осознаёте всю глубину моей жопы, и почему я веду себя именно так.

— А чего же Вы не прочитали наши мысли, Хиро Мацумото? — с издёвкой спросил Саня Пушка.

Пацан так быстро переходил от красного надувшегося пузыря к безжалостному ублюдку, что я даже успел привыкнуть к этому и назвать этот «феномен» — русской магией.

— Ошибаешься, Пушка, — улыбнулся я. Странно, но я продолжал вести́ себя спокойно, не используя крики и мат. — Вы же ещё дети. А дети всегда зависят друг от друга. У вас нет своего собственного мнения, поэтому вы и не можете решить, как вам быть дальше. И если я задаю вопрос, то вы молчите, ибо не знаете, как поступить. Понимая это, я сам решил помочь вам ответить на вопрос. Ведь если я злюсь на вас, то и вы злитесь. То есть у вас уже нет выбора между «дружить» и «враждовать». Вы точно знаете, что будете враждовать, пока снова не столкнётесь с выбором. И самое неприятное для вас то, что я манипулирую этим. Но вы даже не замечаете.

— Поясни, Димон, — заговорил Толстый.

— Ты ещё не дорос, чтобы говорить слово «поясни». И я тебе не Димон, а Хиро Мацумото. Наш контракт обнуляется, раз ты решил поддержать своих друганов и подставить меня, Толстый. Было достаточно моментов, где ты мог меня предупредить об опасности, на которую я шёл сознательно, зная, что́ меня ждёт. Я хотел, чтобы ты остановил меня. Но что ты сделал? Ничего, Толстый. Ты ничего не сделал. Вот поэтому ты и жирный, что мало двигаешься. А ведь в альтернативном мире ты настолько крут, что я даже завидовал бы тебе, крутись я в твоей сфере.

Толстого я урыл. И снова не горжусь этим, но, может, это и есть то, чего я не понял, когда говорил со Скоттом. В любом случае я рад, что так высказался. Может, дети когда-то одумаются. Всё-таки что-то в них есть хорошее. Я бы даже сказал, что в них очень много хорошего.

Но как сделать так, чтобы это хорошее победило то плохое, что сейчас вытекает из них… «струячит» со всех дыр.

— А что касается тебя, Пушка. Знай, что придёт и твоё время. Ты изначально меня подставил, а теперь получишь свою подставу обратно. Однако тебя я оставлю на десерт, так что есть время исправиться.

— Вы только пугать умеете, или, может, ещё что-то?

— Ну… кто-то полчаса назад говорил, что я только читать мысли умею, а больше ни на что не способен. Так что ты уж определись, что́ я на самом деле умею, а что нет. А насчёт Щелкунчика, парни… Тут есть одна проблемка. Я наврал родителям Чайковского. На самом деле я его похи́тил. Уверен, одна из шестёрок сегодня вам всё рассказала. — Я посмотрел на Гоголяна. — Ты же рассказал, что случилось с тобой этой ночкой?

— Д-да. — Гоголян проглотил слюну.

— Так вот, ребята, это ждёт каждого из вас. Это, мать его, война! Гоголян уже получил своё. Но каждый из вас получит то, что заслуживает. И если Гоголь уже получил, и теперь не сможет уснуть, потому что я приду в любой момент к нему домой и смогу уговорить его мать сделать то, что она сделала со своим мужем, то у вас ещё всё впереди.

— Щелкунчик тоже получил своё, Хиро Мацумото? — исправился Толстый.

— Получает. Каждый из вас получит своё… и на своём уровне. И Щелкунчик получает за дуб и штанги то, что должен получить. Пусть даже он не виноват в этом, но я уже не смотрю, кто виноват, а кто нет. Я лишь смотрю на общую картину, где вижу двенадцать врагов. На данный момент — одиннадцать. Вы не на то магическое существо наехали, — решил я изменить подход. — Поверьте, японское магическое существо, вобравшее в себя силу и мощь все́й Азии, способно легко противостоять дюжине будущих уголовников. Но у одного из вас есть шанс откупиться.

— Можно я?

— Головка от хуя, Толстый. Заткнул пасть. Вы довели меня до состояния, когда я дам шанс всего одному. Даже если кто-то из вас жирный, всё равно он способен найти Щелкунчика. Так что задание очень простое: кто найдёт Щелкунчика, тот получит от меня свой билет на спасение. И, даже если кто-то хочет продолжить войну, знайте, что если вы найдёте Щелкунчика до заката, то я не буду трогать вас. Зато вы сможете продолжить трогать меня. Договор есть договор. И я его нарушать и аннулировать не буду.

— То есть я, если найду Щелкунчика, могу снова использовать подушку безопасности, чтобы подкинуть Вас до потолка, а Вы мне ничего за это не сделаете? — уточнил Пушкин.

— Именно так, — улыбнулся я. — Поэтому поспешите, ведь я продолжаю играть, как и вы. И пусть вы думаете, что умнее меня, но опыт куда важнее. А я гораздо опытнее вас, мелкие. Просто поверьте, что вам пиздец. Так что ищите Щелкунчика. И да пребудет с вами Сила.

После такого разговора с мелкими, мне пришла идея: а что, если я всем отомщу их же монетой?

Я уже об этом им сказал, но сам как-то и не думал мстить таким образом. А зря. Это очень крутой подход. Да это, мать вашу, гениально. Возьмём того же некроманта, который не может уснуть. Зубастик, который не может ничего покусать. И хоть я понятия не имею, где Щелкунчик, но будем считать, что я сделал с ним то, о чём наплёл всем. Так же поступим и с остальными. Нужно только придумать, кого и как правильно подставить, чтобы тот почувствовал, что со мной шутки плохи. Ведь проблема этих детей в том, что они не до конца осознали, насколько я неприятный враг. Хотя и я не до конца знаю, насколько они опасные враги.

И тем не менее я планировал отправиться домой, плюхнуться в бассейн и подумать, как «прижать» каждого его же оружием.

— А Вы куда, Хиро Мацумото? — спросил Форточник.

— Петрович, я домой. Мне ещё нужно проверить вашу домашку.

— Так ведь мы же ничего не сдавали!

— Вот именно, — улыбнулся я и захлопнул дверь.

К директору идти смысла большого не было. Тот и так ясно дал понять, что ему нужно ногти «подправить», а значит, никого не впускать, но всех, кто уже внутри, можно выпускать. Вот я и решил выпустить из княжеской школы магии сначала родителей Чайковского. Сейчас — себя. А потом пусть и спиногрызы вылезут и отправятся на поиски Щелкунчика.

***

— Скотт! — крикнул я, когда подошёл к дубу. Между прочим, две бутылки молока ещё стояли. То есть Кот взял только литр молока и сметану.

— Ты так долго был у Владимира Владимировича… — снова запыхавшийся Кот вылез из своей «конуры».

— Что ж ты так неровно дышишь, Скотт? Ты там что, наяриваешь в своём дубе? Или, может, у тебя Анжела работает на полставки? — улыбнулся я.

— Да какая Анжела, Хиро.

— Постой, перебью. Хочу ещё немного пошутить, пока не забыл. Ты даже покраснеть не можешь. То есть можешь, но конструкция не позволяет… Ай, ладно, — махнул я рукой. — Хотел подшутить, но забыл. Как обычно, только хочешь что-то смешное выдать, что крутится в голове, а тут какой-то блок и всё… писец полный. Кстати, заметил?

— Что?

— Меньше матерных слов, — снова улыбнулся я.

Меня, на самом деле, это дико радовало. Хорошее место всё-таки слегка уменьшает количество негатива, и это факт.

Если бы не спино… детишки, то я бы вообще не ругался. Хотя сваливать всё на них не сто́ит. Сам виноват в своём поведении.