Не для меня (СИ) - Морейно Аля. Страница 23

Начались реабилитационные процедуры. Мне предстояло заново учиться ходить. Это был ад! От боли я готова была лезть на стены. Я проклинала судьбу за то, что оставила меня в живых и обрекла на эти пытки. Но в конечном итоге я научилась стоять, а потом и переставлять ноги, опираясь на ходунки. Для человека, который несколько месяцев был прикован к постели, это было счастьем!

Из больницы меня выписали не домой, а в санаторий на реабилитацию. Там в основном восстанавливались после ранений солдаты. Но часть мест выделяли через фонд социального страхования людям после инсультов и тяжёлых травм. Там мои мучения продолжились с новой силой.

Но я знала, к чему стремиться. У меня была чёткая цель. Я была уверена, что я смогу ходить и вернуться к нормальной жизни, всё зависело только от меня и моих стараний. А потому готова была терпеть и делать все эти кошмарные упражнения, лишь бы приблизиться к моей цели как можно быстрее.

Врач всячески старался поощрять мой оптимизм, но давал понять, что процесс реабилитации может затянуться до двух лет, восстановление будет постепенным и потребуется ещё не один курс, плюс постоянная гимнастика дома. Конечно, я мечтала, что спустя несколько недель уже смогу бегать, но пока моим самым большим достижением была ходьба с опорой на ходунки.

Вернувшись из санатория к маме, я оформила инвалидность и начала искать работу с учётом моих ограниченных физических возможностей. На удивление, на сей раз повезло довольно быстро. Возможно, дело было в том, что фирма, трудоустроив инвалида, получала некоторые льготы от государства.

Меня взяли секретарём в фирму, которая занималась импортом и оптовой продажей хозтоваров. В мои обязанности входило сидеть в приёмной, отвечать на звонки, принимать и отправлять корреспонденцию, при необходимости переводить письма и документы. За дополнительную плату меня обещали брать на деловые встречи, если понадобится переводчик с немецкого. Я быстро включилась в работу, для меня в ней не было ничего сложного.

С жильём вопрос тоже решился. Зарплата у меня была небольшая, снимать отдельную квартиру мне было не по карману, поэтому я сняла комнату в квартире с хозяйкой. Она была на первом этаже, близко к офису. Мне всё ещё трудно было подниматься по лестницам и ходить на большие расстояния, поэтому я была очень довольна снятой комнатой. Хозяйка меня не слишком доставала, мы с ней даже подружились.

Страховая мне выплатила денег меньше, чем я надеялась получить. После погашения невыплаченной части кредита осталось совсем мало. Я отложила эти деньги на “чёрный день”, понимая, что мне ещё понадобится лечение, а даже курсовка в тот санаторий, где я была после больницы, стоила очень дорого.

Впервые мой новый босс взял меня с собой на деловую встречу в качестве переводчицы месяца через два после того, как я начала работать. Она проходила в ресторане. Шеф встречался с представителями немецкой фирмы, у которой он хотел напрямую закупать большие партии бытовой химии. Под конец встречи я отлучилась в туалет. Возвращаясь в зал, я столкнулась со Столяровым.

— Здравствуйте, Александр! Я так рада вас видеть! Я как-то приходила к вам в офис, но не смогла застать. Хотела лично поблагодарить вас за то, что спасли меня. Огромное вам спасибо. Я никогда не забуду, что вы для меня сделали.

— Как твоя спина?

— Уже намного лучше. Хожу понемногу.

— Я смотрю, ты вернулась к своим привычным занятиям?

— В каком смысле?

— Снова работаешь помощницей бизнесмена. С теми же функциями, что и у Ганеева?

Я поняла, к чему он клонит, и растерялась. Мне было ужасно обидно, хотя Леонид преподал мне хороший урок, и теперь я была готова к тому, что все меня будут воспринимать исключительно по ошибкам прошлого.

— Я сейчас не в том положении, чтобы перебирать работой. Я работаю секретарём и по совместительству переводчицей. Принимаю звонки, отправляю и принимаю корреспонденцию, перевожу документы. Иногда буду переводить вживую на встречах, как сегодня. Ничем из этого у Ганеева я не занималась.

Вероятно, он заметил, что голос у меня задрожал, и переключился на другую тему.

— Вот как? Извини, если обидел. Кстати, немецкий у тебя отличный.

— Спасибо. Я с детства очень любила иностранные языки.

— А образование у тебя какое?

— Педин, учитель младших классов.

— А почему не учитель иностранных языков?

— Куда баллов хватило, туда и поступила. Я шла после колледжа, по правилам профильный экзамен сдаётся устно в самом университете, не в форме внешнего независимого тестирования. Так что оценки наверняка не всегда объективны.

— Ясно. А что с твоим лечением?

— После больницы я прошла реабилитацию в санатории, мне соцстрах оплатил. Через несколько недель нужно повторить, я уже купила путёвку.

— Можно будет тебя там проведать, посмотреть как ты занимаешься?

Вопрос меня удивил, я пожала плечами и ответила:

— Если вам интересно, то приезжайте, конечно.

— Дай свой телефон. Я забью свой номер и сохраню себе твой.

Пока Александр проделывал манипуляции по обмену номерами телефонов, я разглядывала его. Интересно, сколько ему было лет? Выглядел молодо и очень симпатично. Высокий, стройный, подтянутый. Глаза светлые, пронзительные, будто смотрели и видели меня насквозь. Наше первое общение оставило о нём очень неоднозначное впечатление. А то, что он спас меня, совершенно постороннего человека, из-за которого в прошлом у него были неприятности, меня потрясло до глубины души. Я не думала, что такие люди существуют. Да, я слышала, что есть бизнесмены, которые много денег жертвуют на благотворительность. Но эти деньги в основном предназначались больным детям, но никак не мне, учитывая моё прошлое.

Глава 18

Александр

Расставшись со столь значительной суммой под воздействием стресса, я потом никак не мог понять, сожалел ли об этом импульсе. Может, если мне вдруг захотелось отдать деньги на благотворительность, стоило поискать кого-то, более нуждающегося в них? Почему я решил, что девица, явно не очень высоких моральных качеств, заслуживает такой щедрой помощи? Не то, чтобы я жалел о содеянном, но неплохо было бы понять, откуда вдруг во мне проснулась такая тяга к совершению добрых поступков.

Я ещё несколько раз заезжал в больницу обработать, а затем снять швы на ноге и встречался с её лечащим врачом. Он меня заверил, что всё шло по плану. Надо было бы, конечно, проведать и саму девушку, но я постоянно куда-то торопился, всё откладывал на следующий раз, а потом замотался и совершенно о ней забыл.

Вспомнил уже спустя несколько месяцев, позвонил врачу, он сообщил мне, что её выписали на реабилитацию и прогнозы оптимистичные. Я на этом успокоился, ощущая себя немного добрым феем или даже супергероем. Ну а что? Без меня девушка до конца жизни могла быть прикована к инвалидному креслу. Когда она позвонила моей помощнице и передала благодарность, мне даже жаль стало, что не лично. Очень уж хотелось увидеть результаты моего вложения и ощутить свою значимость. Глупо и тщеславно? Возможно. Но меня так распирало от осознания, что я помог человеку встать на ноги, что чувствовал себя этаким всесильным Бэтменом.

Жаль только, что наказать её обидчика мне так и не удалось. Несмотря на мои попытки проконтролировать расследование, полиции, якобы, не удалось идентифицировать автомобиль, спровоцировавший аварию, а потому обвинение предъявить было некому. В итоге и страховая отморозилась, так и не компенсировав мне львиную долю расходов по ремонту машины. Подозреваю, что и девице за её машинку перепало гораздо меньше, чем полагалось.

Увидеть её в ресторане было… неожиданно. Выглядела она не такой горячей штучкой, какой я запомнил её во времена работы с Ганеевым. На ней был классический брючный костюм и минимум косметики. Она опять работала на какого-то незнакомого мне бизнесмена. Но вряд ли в таком виде она собиралась кого-то соблазнять. Скорее была просто переводчицей.

Я сидел рядом с ними и слышал, как она переводила. Уровень знания языка у неё явно был довольно высокий, что слабо вязалось с её образом, сложившимся у меня в голове. Обычно девицы лёгкого поведения не слишком заботились о таких вещах, как образование и знание иностранного языка. Для них куда важнее иметь совершенное тело.