Сердце дракона (СИ) - Каминская Лана. Страница 27

— Я не только морду изменил. — Рион очаровательно улыбнулся. — В Берлау красивое тело в почёте. Красивому телу доверяют секреты, его любят, им восхищаются. Признаться, никогда я ещё не был столь сильно обласкан, как в последние годы. Захотите попробовать — о цене договоримся. 

— Хорош балаболить, — поморщился Дагорм. — Время идёт, а мы причуды Нойра обсуждаем. 

— Нойр на свободу выходит редко, — поправил старца Рион. — Я выпускаю его только в тех случаях, когда мне нужно его мнение. Особое мнение. 

— Так будь добр выпусти его сейчас. Сейчас как раз тот самый случай. 

— Вот как? — Рион удивлённо вскинул брови. — Помнится, двадцать пять лет назад ты то особое мнение проигнорировал. С чего теперь столько чести? 

Дагорм облизнул сухие губы. 

— Нойр...

— Рион, — поправили его. 

— Плевать я хотел, что ты себе ещё и имя исковеркал. Для меня ты был Нойром, им и останешься. 

— В записке на лапе веретенника говорилось о деле крайней важности. Если тем делом является обсуждение моей жизни, то как-нибудь без меня. 

Рион поднялся, отряхнул перепачканные землёй штаны, сбросил с сапога ночного жука и шагнул в сторону темноты, но тут же был остановлен каркающим голосом, на этот раз серьёзным и без намёка на насмешку или обвинения. Слова, произнесённые тем голосом, заставили вздрогнуть всех, и даже костёр как-то странно всколыхнулся, словно всё это время украдкой подслушивал разговор, и услышанное тоже поразило его в самое сердце, которого было горячим и оранжево-красным. 

— Вороний остров, Нойр. Речь пойдёт об острове и о тайне, что он в себе скрывает. 

Рион резко развернулся. Его лицо посерьёзнело, зрачки расширились, а выхватываемая из темноты светом костра горбатая чёрная тень вдруг поползла тощим ужом по земле и вскоре расплылась тёмным пятном под сухой корягой. 

— Молодой Стернс всё-таки набрался наглости и нарушил старый договор? — спросил лекарь. 

Дагорм кивнул, набил табаком трубку и затянулся.  

— Ты догадлив. 

— Старуха Морвенна получила послание, в котором, кроме всего прочего, говорилось о намерении Стернса сунуть нос на остров. 

Дагорм напрягся. 

— Ты видел письмо? 

— Даже читал. Подписи не стояло, но, по словам старухи, ей прислал его верный дружок. Вероятно, кто-то из окружения Стернса, раз сведения столь точны. Тебе лучше знать, каких змей наследник Риккарда пригрел у себя на груди. — Рион наклонил голову чуть вбок; его глаза лихорадочно блестели. — Ты же ближе к кормушке. 

Во взгляде Дагорма читалось смятение. 

— Я выясню, кто бы это мог быть...

— Когда мы решали, кто из нас двоих останется возле Стернсов, ты обещал всегда и везде быть на шаг впереди, — продолжал подливать масла в огонь Рион. — А что на деле? Ты даже не удосужился ткнуть хозяина носом в подписанный его же предком свиток.

— Я пытался его отговорить. Показывал книги, внимал к его разуму, но он упрям, как баран. 

— Все Стернсы такие, и ты всегда это знал. 

— Я даже повредил одну из лодок, которые подготовили для сплава на остров. Жаль, не успел добраться до второй — деревенская детвора помешала. 

— И Стернс тебе такое спустил? 

— Никто и не догадался. Нашлась душонка, на кого смогли свалить всю вину и наказать за халатность. 

— Вот теперь я тебя узнаю, — хмыкнул Рион. — И что же дальше? 

— А ничего. Я пугал милорда и древними предсказаниями, и пробоиной в лодке, но он не внял моим словам. Советы он игнорирует, на старые легенды плюёт. 

— У него есть на то причины, не так ли? — осторожно заметил Рион. 

— Причин нет, — раздражённо ответил Дагорм. — Двадцать пять лет назад мы следовали указаниям стиха-пророчества, и поступок наш имел цели далеко не праздные. Чего только не сделаешь ради спасения нескольких тысяч жизней. Уверен, мы отвели беду не только от Нолфорта, но и от всего мира. 

— Ворошить былое можно вечно, — вклинился в перепалку Майринд. — Проклятие рода Стернсов — отдельная песня, и что было сделано, то сделано. Сейчас Дагорм хочет обсудить новую угрозу. Ту, что хранит в себе Вороний остров. Я хорошо помню старые легенды; в них никогда не было ничего хорошего. И в одной из них отчётливо было написано, что в недрах чёрной скалы засело страшное зло, какого человечество ещё не видывало. Однако судя по тому, что все вернулись живыми и при всех конечностях, всё не так страшно, и зло вы не разбудили. 

— Боюсь, что именно это мы и сделали, — с горечью в голосе признался Дагорм. 

Медленно, тщательно вспоминая каждую деталь, начиная с лодки, разбившейся о выросшие из ниоткуда скалы, и заканчивая яйцом, обтянутым золотой нитью, старик рассказывал о Вороньем острове. Огонь в те минуты выхватывал из темноты поочерёдно то лицо Трагга, то — Майринда, то — моложавого лекаря, и у каждого оно было чернее грозовой тучи. Закончив, Дагорм и сам нахмурился и поёжился, как будто от холода. Словно в лесу вдруг наступила зима, подул ветер с севера, а костёр перестал греть, и его пламя стало ледяным. 

Острожно вытянув руку вперёд, Дагорм тут же отдёрнул её обратно. Нет, пламя оставалось пламенем и грело столь же сильно, как раньше. Тогда откуда иней на седых бровях? 

— Заикнись о драконе кто другой, я бы подумал, что он спятил, — только и смог выдавать из себя Майринд. 

Дагорм понимающе кивнул. 

— Теперь вы понимаете, почему я так торопил вас и просил отложить все дела. Мы не можем оставить всё, как есть. Зверь где-то бродит, мы о нём ничего не знаем и даже предупредить толком никого не можем. Представьте, что будет, если мы объявим, что в окрестностях Торренхолла бродит человек и дракон в одном теле! Паника от одного только слуха начнётся во много раз больше, чем если бы тот дракон самолично пронёсся над деревнями и всё поджёг. Но и молчать опасно: несчастье может случиться в любой момент. 

— Получается, обо всём знают только трое, — подытожил Майринд. — Если не считать нас, конечно. 

— Рыбаку из Ланимора и его сестре мы строго-настрого наказали молчать. А милорд, как ты и сам успел заметить, прикрывается падением с лошади, и это кривляние даётся ему с трудом. Мне порой кажется, что он вот-вот сорвётся и выпалит всё как есть, только бы его ран не касались. 

— А та девочка, которую привёз с собой Стернс, точно простушка из Ланимора? — спросил Майринд. — Ты в этом уверен? Нет ли в ней какого подвоха?

— Нет-нет, — зачастил Дагорм. — Девочка чиста сердцем и помыслами. В ней я не сомневаюсь. 

— Тогда в чём причина её власти над тварью? 

— Этого я так и не понял. 

— Ты слишком бездарно использовал время... — вдумчиво произнёс Рион. 

— Согласен, сглупил. Думал, доберёмся до Торренхолла, я покажу вам мальчонку, и вместе мы докопаемся до сути. Откуда мне было знать, что он как в воду канет? 

— Судя по тому, что ты нам поведал, мы имеем дело с многоликой крестолапкой, — взял слово Трагг. — Не в чистом виде, конечно. 

Майринд развернулся к старцу. 

— Что за зверь?

— Крохотные ящерки, обитающие в пещерах на островах Берлау. Любят сырость, размножаются кладкой яиц, способны быстро изменять цвет и принимать размеры той твари, кого сожрут. Сейчас крестолапок осталось не более пяти. Вымирающий вид. 

— Зверь с острова никого не ел, — поспешил сообщить Дагорм. — А сам мальчишка, сидя в темнице в трюме, питался исключительно горохом и мясом, какое клали всем в суп. 

— Я лишь провёл параллель, — объяснил Трагг. — Разумеется, существо, с которым ты столкнулся на острове, не крестолапка. Но что-то общее у них есть. Вспомни хотя бы о выброшенном на берег теле без крови и внутренностей. А дохлая крыса в трюме? Ведь тоже была вся сухая, да? Вы весь корабль перевернули, искали двуногого паренька, а надо было искать крысиный хвост среди мешков и грязи. 

— Погоди винить меня во всём, — защищался Дагорм. — Лучше найди объяснение появлению дракона. Прости, но драконы нынче под ногами не валяются — ни живые, ни мёртвые, — чтобы вот так просто взять, лизнуть их крови или кишков наесться, расправить крылья и начать охоту на наследника престола.