Сердце дракона (СИ) - Каминская Лана. Страница 54

Леди Стернс протянула капитану накрытую тряпицей и обвязанную жгутом глиняную плошку, от которой приятно веяло перемолотыми травами.

От переизбытка чувств капитан чуть не задохнулся.

— Надеюсь, поможет, — добавила Мириан, не выдержала и провела пальцами по лбу Далена, убирая в сторону две взмокшие пряди тёмных волос, прилипшие к коже.

— И я, миледи, — выдавил Швидоу, прижав к груди мазь, словно та была драгоценностью.

Мириан улыбнулась.

— Вы так трогательны в своей заботе. Приятно, что моего мужа окружают столь чуткие люди, не равнодушные даже до бедняков.

Левый глаз капитана нервно задёргался, а руки чуть не выронили плошку.

— По правде, госпожа, этот человек для меня не просто какой-то там бедняк, подобранный в лесу и требующий ухода. Этот человек для меня как... как... — Дуон никак не мог подобрать нужного слова: — как брат, если хотите. Да! Именно так! В своих снах я часто вижу, как мы с ним стоим вместе, плечом к плечу, а его сестра нам нежно улыбается и несёт ужин.

— Вы так чудесно говорите, что я начинаю завидовать сестре этого бедняги.

— Вам ли завидовать, миледи?! С вашей красотой, манерами и положением.

Мириан снова едва заметно улыбнулась, завернула повыше кружевные манжеты на рукавах, взяла со спинки стула непросохшую тряпку и, смочив её в чаше с мутной водой, провела по лицу Далена, избавляя то от солёной влаги.

— Та девушка, должно быть, тоже красива, если хоть капельку лицом похоже на брата. Манеры же можно привить, а положение получить. Достаточно только удачно выйти замуж.

Швидоу жадно следил за каждым движением руки Мириан.

— В вашем присутствии, миледи, я не решусь назвать красивой ни одну женщину. Просто потому что прекрасней вас нет никого на свете.

— Разве когда любишь кого-то, не считаешь того человека самым красивым  на земле? — Мириан продолжала говорить и промокать тряпицей лицо и шею Далена.

— Простите?

— Разве не ловишь каждый его взгляд и каждый жест, каждое слово и каждый вздох?

— Вы так много знаете о любви...

— Мне просто нравится наблюдать. И мне кажется, не так давно я видела одного по-настоящему влюблённого человека. Только он боится признаться в тех чувствах даже самому себе, не то чтобы кому-то ещё.

Швидоу почесал затылок.

— Как же вы догадались о его чувствах, если он сам о них ни сном ни духом?

Мириан сполоснула тряпку в чаше, выжала и, повесив сушиться, развернулась к капитану. Дуон Швидоу мог в тот миг поклясться, что глаза госпожи блестели от слёз. Впрочем, так они могли блестеть от отвара чайной травы, которым любили баловаться все местные модницы и капали себе в глаза без устали.

— Он вёл себя, как мальчишка, — ответила леди Стернс, хотя могла этого не делать.

Тяжелое чёрное платье зашуршало: Мириан отвела взгляд и притворилась, что ей захотелось пройти по комнате. На одно окно, та была пыльная и полная дохлых мух в углах, а кроме кровати в ней ещё находились стол и два стула. Ни книжного шкафа, ни бумаги с пером и чернилами, ни даже ширмы какой в комнате не имелось. Зато на столе валялись собранные в кучу окровавленные тряпки и две пустые склянки, от которых сильно несло анисом.

— Не жалейте мази, — произнесла Мириан, указав взглядом на плошку в руках капитана. — Он должен встать на ноги, а вы должны попросить у него руки его сестры. В ваших словах я чувствую искренность, а значит, вы имеете право на счастье. Я с радостью помогу и вам, и той единственной, любовь к которой вы лелеете в своём сердце. Как её имя? Я могу отправить за ней всадников. Её привезут сюда. Нет способа лучше сблизиться, чем вместе заботиться о дорогом ей человеке.

Швидоу покраснел от удовольствия, но клюквенный цвет быстро сошёл с щёк, стоило капитану вспомнить, как далеко в тот час находилась от него Рики.

— Мне неловко спрашивать, миледи, но кому как не вам знать, когда вернётся лорд Стернс?

— Вы же слышали: у моего мужа важные дела. Как всё завершит, так и вернётся. Вам-то он зачем? Вы ему верно служите, так позвольте себе хотя бы один день думать не о нём, а о своём личном счастье.

Капитан снова изменился в лице.

— Просто... оно... сейчас... рядом с ним.

— Что рядом с ним?

— Моё счастье, миледи. Та девушка, чьей руки я хочу просить. Рики.

Пальцы Мириан дрогнули, разжались и выронили крохотное жестяное ситечко, через которое травники процеживают отвар для микстуры. Оно лежало на столе, и леди Стернс захотелось его поближе рассмотреть и покрутить в руках.

— Вам нехорошо? — обеспокоился Швидоу и бросился поднимать ситечко.

— Нет-нет. — Мириан проследила за капитаном взглядом. — Всё в порядке. Просто погода эти дни отвратительная, вот и кружит голову на дождь. Пожалуй, мне лучше вернуться в замок.

— Конечно, — засуетился Дуон, открывая перед хозяйкой двери.

— Так ваша возлюбленная и есть та самая девочка, что в личных служанках лорда Стернса? — переспросила Мириан, приподнимая подол платья и переступая порог.

— Никак не возьму в голову, как она там очутилась. Ещё месяц назад она мыла полы у меня в казармах...

— Вот как? А милорд знает о ваших намерениях?

— Вы — первая, кому я открылся. Даже Рики о них не подозревает. Я только написал письмо её брату, но не знаю, была ли у него возможность его прочесть.

— Тогда вам определенно лучше поспешить. Молодые девушки не должны долго сидеть в невестах.

— Мне бы только поставить на ноги её брата...

— Я помогу вам. И не спорьте: мне всё равно нечего делать. Завтра я привезу вам травы и помогу с перевязками.

— Не знаю, как вас благодарить. — Дуон бешено кланялся и продолжал так делать, пока экипаж леди Стернс не скрылся за воротами городской стены. Покровительство, так внезапно обретённое в лице хозяйки Торренхолла, отодвинуло на задний план тревогу и грусть, появившуюся, стоило капитану узнать о внезапном отъезде Рики. Теперь оставалось только ждать.

острова Берлау

Войдя в большой зал, Ирис застала там Риона. Любовник почившей королевы, лекарь и травник по совместительству, он был занят разглядыванием вышивки на обивке кресел цвета сушеной малины и не повёл и бровью, стоило внучке Морвенны стукнуть каблучками о каменный пол. 

— Вас не учили приветствовать королевскую особу? — холодно и надменно произнесла Ирис. Её голова была гордо поднята, плечи расправлены, а длинные волосы собраны в толстую косу, перевязанную черно-синей атласной лентой. 

— Я даже траура не соизволил надеть, — хмыкнул в ответ Рион и тоже приосанился, — а вы о каких-то расшаркиваниях... Кстати, не находите, что вышивка на этих двух креслах сильно разнится? Вот на этом ветка барбариса смотрится толще, а ягоды — сочнее. А на этом их словно птица поклевала. 

Но Ирис даже не взглянула на кресла.

— Вы дерзите. Не боитесь, что я сдержу обещание и прикажу страже бросить вас в темницу? Вы мне никто. Мужем стать так и не успели, ваша покровительница мертва, а я теперь вольна делать с вами что угодно. 

Рион бережно провёл пальцами по шелковым нитям, которыми вышивальщица выложила порхающих вокруг барбариса бабочек.

— Воронёнок превращается в хищную птицу? Похвально. Ваша бабушка это одобрила бы. Но вот моё заточение — никогда. 

— Вы забыли, что сделали со мной той ночью? 

— Я продолжал лишь потому, что слышал ваши довольные стоны. И запирать меня в сырой камере по этой причине будет непростительной ошибкой. Будь на вашем месте покойная королева, она бы вначале выжала из меня всё, что возможно, и только потом лишила бы головы. Именно так поступают все, кому дана безграничная власть. Не верите? Тогда вспомните, что вам рассказывали о Вармундах. Или тех же Стернсах.

— На историях о делишках Стернсов я всегда засыпала.

— А зря. Там есть, о чём поразмыслить.

— Сейчас разговор не о них, а о вас. И жизнь на волоске висит не какого-нибудь Стернса, а ваша. Вы предложили выжать из вас то, что может быть мне полезно, да только брать с вас нечего. — Ирис брезгливо поморщилась. — Красивые глаза — это не то, чем нужно дорожить. А красивое тело мне готовы предложить сотни юнош Берлау. Вашими мазями из змеиного яда и крысиных хвостов я портить себе кожу не собираюсь, как и слушать глупые сказки о вышитом барбарисе.