Варианты будущего (СИ) - Симоненко Юрий. Страница 42

Хезер — старшая в команде — объявила привал на полчаса, чтобы сёстры могли отдохнуть и укрепиться пищей перед охотой. После им предстояло войти в лежавшую впереди мешанину из городов, городков и неинкорпорированных или невключённых территорий, которую до Большой Войны объединяли приходы Джефферсон и Орлеан, чтобы изловить там здорового афросамца — так политкорректно у сестёр было принято называть негров.

Старшая сестра Нора на тренингах учила сестёр придерживаться политики инклюзивности и разнообразия, поэтому для оплодотворения будущих матерей отлавливались самцы всех рас в равной мере (кроме токсичных белых свиней, разумеется). В яслях и школе общины росли и воспитывались замечательные девочки всех цветов и оттенков кожи. Последний самец — он был из индейцев — закончил выполнять назначенную ему сестрой Норой миссию два года назад и искупил вину за тысячелетия патриархального угнетения в водах реки Тангипахоа, после чего община два года не теряла сестёр. Но этой весной от старости умерли Джудит и Хайди, а совсем недавно, две недели назад, сёстры Дженнифер и Сара, бывшие супругами, пали в неравном сражении с подлыми членоносцами (это были белое отребье, реднеки из Гилеада). И вот пришла очередь ещё одному самцу поработать на благо общины сильных и независимых сестёр — дать биоматериал для зачатия четырёх девочек. Политика разнообразия требовала, чтобы на этот раз донором спермы стал афроамериканец. А таких самцов искать лучше всего в Новом Орлеане и его окрестностях.

Расположились там же, на опушке за аэропортом, чуть в стороне от тянувшейся с северо-запада железнодорожной ветки. По этой ветке сёстры и пришли. Лишь последние несколько миль они двигались лесом вдоль железной дороги, а бóльшую часть пути прошли по заросшим травой и кустарником трухлявым шпалам.

Дорога далась без особых проблем. Команда двигалась скрытно, обходя стороной поселения реднеков и избегая встреч с рейдерами (первых сёстры считали патриархальными фашистами, а вторых — токсичными сексистами). Однако с рейдерами они, всё же, один раз столкнулись… Результат: два повешенных на суку белых членоносца с отрезанными яйцами и одна служанка — предательница женского народа.

Костра не разжигали — достали сэндвичи и термосы с кофе и расположились кружком на жесткой траве у обочины окружавшей аэропорт дороги.

— А если афроамериканец, которого мы поймаем, окажется… ну, это… неспособен к оплодотворению?.. — чавкая сэндвичем, спросила у Хезер Пегги, — белая упитанная сестра с заплетёнными в косы рыжими волосами и множеством веснушек на некрасивом лице с близко посаженными маленькими глазками и носом-кнопкой. Пегги была в числе первых кандидаток на оплодотворение негром, чтобы её дочь не получилась такой токсично-белой, как мать. — Что тогда? — смотрела Пегги опасливо на старшую сестру. В этот момент Пегги была похожа на испуганного поросенка. — Может, лучше поймать двоих, или троих, а?

— Мы будем брать семейного, дорогая, — ответила ей Хезер, — у кого есть служанка и дети — верное свидетельство, что с репродуктивной функцией у самца всё в порядке.

Хезер была высокой мулаткой с небольшой примесью индейской и азиатской кровей. Тонкие черты лица, пухлые губы, забранные в хвост длинные черные прямые волосы, высокая полная грудь, на безупречном стройном теле ни капли лишнего жира. Помешанная на тренировках, она была самой подготовленной среди сестёр Индепенденса. Грязные реднеки всякий раз объективировали Хезер, когда видели её. Но Хезер ненавидела членоносцев настолько, что даже ради рождения дочери не готова была позволить мерзкому мужику проникнуть внутрь себя. С детства Хезер запомнились слова из книги Симоны де Бовуар, по которой её учили читать в школе общины: «…Самый наглядный и самый отвратительный символ физического обладания — это проникновение мужского полового члена. Девушке ненавистна мысль, что её тело, которое она отождествляет с самой собой, можно проткнуть…» Хезер настолько прониклась этими словами легендарной феминистки прошлого, что даже использование резинового дилдо — распространенная среди сестёр общины практика — было для неё неприемлемым и недопустимым. Только пальцы и кулак! И только женские! Хезер была любовницей старшей сестры Норы.

— А если наш афроамериканец заболеет и умрёт? — спросила тогда у Хезер Рейчел — коренастая крепкозадая молодая мексиканка с порченым оспой лицом и гнилыми передними зубами.

— Или будет плохо себя вести, и его придётся убить? — добавила Андреа — худая, низкорослая и плоскогрудая сестра с кривыми лошадиными зубами на узком крысином лице, — самая молодая в команде. Андреа была абсолютно белая, — настолько, что её кожа совершенно не загорала на солнце. Ещё одна кандидатка на оплодотворение негром.

— Окей-окей, сестрёнки! — вступила в разговор сестра Меган. — Допустим, наловим мы ниггеров… — Меган употребила неполиткорректное выражение, потому, что сама была негритянкой — здоровенной как мужик, плечистой и задастой, с копной крученых как проволока волос, делавших её похожей на Анджелу Дэвис — не менее легендарную, чем упомянутая Бовуар, довоенную феминистку и тоже активную, как и Меган, лесбиянку. — И как мы этих грёбаных ниггеров будем доставлять в Индепенденс? Свяжем и на руках понесём?

— Спокойно! — подняла руку вверх Хезер. — Спокойно! Мы будем выполнять указания нашей старшей сестры. Нам нужен один единственный самец. Мы его захватим, отведём в Индепенденс, передадим сёстрам, которым его поручит Нора. С ним ничего не случится, пока он не сделает то, что должен. — Хезер обвела взглядом сестёр. — А если он заболеет и умрёт раньше времени, — добавила она после короткой паузы, — мы захватим другого. Всем всё понятно? — спросила она строго.

— Понятно… — Ясно… — Мы всё поняли… — забормотали в ответ сёстры.

— Вот и замечательно! Выдвигаемся через три минуты.

Час спустя, Южный Кеннер

Хезер решила не соваться в глубь городской застройки, где даже днём легко заплутать, а отправиться прямиком в Ривер Ридж, где, по результатам проведенной ранее разведки, жило несколько патриархальных негритянских семей.

Около трёх миль они прошли вдоль железной дороги, сначала — по Крофтон-роуд, до путепрово́да на Эйрлайн-драйв, дальше — по Кеннер-авеню до Тейлор-стрит, где тянувшиеся вдоль железной дороги разваленные пакгаузы и выгоревшие торговые центры наконец сменились давно уже нежилой застройкой. Сейчас здесь всё было мертвó. Людей теперь мало, даже в больших городах. Местные негры жили компактно, занимая по несколько домов по соседству, преимущественно вдоль берегов Миссисипи и на берегу озера Пончартрейн, где промышляли рыбной ловлей. Жили и на Новоорлеанском болоте, но те были психами похлеще рейдеров — плохой материал для зачатия дочерей.

Обочины улицы, по которой шли сёстры, сильно заросли бурной, не испытывавшей недостатка влаги растительностью, асфальт дороги — раздроблен на отдельные плиты, из щелей между которыми тут и там произрастали кусты и деревья. Во дворах с покосившимися домишками из каких-то щитов, фанеры и листов пластика стоял настоящий лес. Часть дворов была подтоплена, и там, среди леса виднелись прогалины с чахлой болотной растительностью. Повсюду размоины, ручейки и просто лужи, иногда довольно глубокие. Сестра Рейчел провалилась по пояс в одну из размоин, ступив на поросшую травой «кочку», которая оказалась плававшим в воде детским резиновым мячиком, но отделалась, к счастью, лёгким испугом и мокрыми штанами. Шедшие рядом Салли и Бренда — небинарные гендерквир-супруги, самоанка и филиппинка — быстро подхватили Рейчел и вытащили на дорогу.

Луна стояла в зените, и видимость была наилучшая, какая только могла быть ночью, но после полуночи луна спрячется за горизонт, и до самого утра тьма будет стоять непроглядная. Поэтому захватить самца следовало посветлу. В противном случае, придётся затаиться в городе и ждать следующей ночи. Пользоваться фонарями было крайне нежелательно, — свет могли увидеть местные — негры-рыбаки, или даже психи. Последние как раз по ночам наведывались в гости к первым, чтобы украсть что-нибудь из припасов, или даже кого-нибудь, — по слухам, психи практиковали каннибализм.