Собрать мозаику. Книга вторая (СИ) - Палей Натали. Страница 30
Я нежно погладила отца по щеке.
— Пап, ты как ребенок, клянусь Пресветлой, — усмехнулась я. У папы же на лице появилась смущенная улыбка.
— Я всех видел, все живы, — произнес он, желая, вероятно, отвлечь меня от своего детского поведения. — Крис и Джейс ранены не очень серьезно, граф вообще отделался царапиной на щеке.
— Где они? — тут же вкочила я, перепуганная и встревоженная.
— Я не знаю, дочка, — виновато произнес папа. — Я видел их вначале, когда нас всех только привезли в госпиталь. Да не переживай так, я не обманываю тебя, раны у них несерьезные.
Я виновато заглянула ему в глаза.
— Я пойду поищу их, папа, хорошо?
— Конечно, родная, иди. Ко мне сейчас мама придет, не волнуйся.
Я поцеловала его в щеку и убежала искать мужа, Джейса и свекра. Но мне не дали быстро увидеть дорогих мне мужчин. Пока еще незнакомая мне очень строгая и властная целительница перехватила меня и приказала помогать ей с перевязками. Позже я узнала, что это была Главная целительница-магиня госпиталя лера Агнесса Мелон, женщина с железным характером. Несколько часов я не могла выйти из процедурного кабинета, потому что раненых было очень много, их постоянно привозили и привозили в госпиталь. Уже вечером туда заявился бледный и злой Кристоф, который уже несколько часов искал меня по всему Зардану, и забрал меня оттуда. Я уже в прямом смысле валилась с ног от усталости.
У моего мужа была перевязана левая рука, но он уже успел переодеться в чистую одежду. На мой вопрос, что с рукой, он ответил, что это просто царапина и ничего серьезного. А в экипаже, пока мы ехали домой, здоровой рукой Крис так крепко прижал меня к себе, что я еле могла дышать.
— Крис, — подняла я лицо к нему, но мой муж просто наклонился ко мне и жадно впился в мои губы, не дав ничего сказать. Он так жадно целовал меня, словно мы прощались, словно виделись в последний раз. Я не могла пошевелиться в его железных объятиях, а он не отпускал меня и не прекращал целовать. Иступленно, горячо, страстно, как будто от этого зависело что-то очень важное для него. Я крепко обняла его обеими руками, позволяя делать с собой все, что он хотел. Когда же он перестал терзать мои губы, то зацеловал мое лицо и волосы, а потом просто прижал мою голову к своей груди и всю дорогу молчал, тяжело дыша, а я слушала бешеное биение его сердца, понимая его состояние. Сегодня там, на поле боя, Крис понял, что мы могли больше никогда не увидеться и, видимо, это сильно потрясло его. Я тоже об этом все время думала.
Слава Богине, всеми ранеными занялись целители-маги, и уже на следующий день с помощью целительской магии здоровье раненых быстро восстанавливалось, раны быстрее затягивались, кровь быстрее останавливалась. Маги-целители работали всю ночь и весь последующий день, и еще несколько дней после совершенно на износ, чтобы помочь всем раненым и оставшимся в живых в тот первый день.
Утром генерал Джонатан Резерфорд, потомок старинного тангрийского семейства потомственных военных, снова собрав всех на площади, заявил, что передовые позиции должны быть удержаны любой ценой. Что сражение под Зарданом это проба способности нашей империи защитить нашу территорию и мы должны сделать все возможное и невозможное, чтобы защитить город-крепость Зардан, и, тем самым, сохранить веру наших подданных в победу.
Лица всех стоящих на площади были очень серьезные и мрачные. И на многих лицах был написан скептицизм. Никто не верил, что мы сможем долго продержаться.
На второй день все повторилось. Сначала ментальная атака, и снова мы были не готовы к ней, только единицы могли противостоять ей. Те, у кого были личные специальные амулеты. Затем марилийские маги снова навели амагический полог на всю территорию на несколько часов. Далее был кошмарный по своим разрушениям артиллерийский обстрел города-крепости, после магическая пехота с ужасными магическими огнеметами дальнего действия.
Наши солдаты гибли словно мухи. Кристоф и Джейсон, Алан, Эван и все наши друзья-мужчины, наши отцы уходили на поле боя, а мы, женщины, с замиранием сердца ждали их возвращения.
На пятый день марилийские части взяли последний стратегически важный форт нашего города на второй линии обороны.
После этого наступила передышка почти в несколько дней.
Все женщины во время этой неожиданной передышки отправлялись в госпиталь, который был забит битком нашими солдатами и офицерами. Рук не хватало, и мы носились словно угорелые, помогая целителям и сестрам милосердия. Приносили чистую воду, бинты, лекарства, перевязывали раненых, помогали их кормить. Делали все, чтобы раненые могли дождаться магов-целителей, которых ужасно не хватало.
Там меня и нашел в один из дней Кристоф.
— Всех магов земли вызывают к генералу, — мрачно сообщил мне Кристоф.
— Зачем? — заинтересованно спросила я.
— Там и узнаешь…солдат Тубертон, — хмуро произнес мой муж. А я вдруг поняла, что он узнал о моем зачислении в армию Тангрии. Глазами, полными сожаления от того, что мне пришлось его обмануть, я смотрела на Криса.
— Зачем, Лори, ты всех обманула? — убито спросил Крис. — Ты понимаешь, что теперь тебя невозможно вывезти из города? — он схватил меня за плечи и хмуро смотрел в глаза.
— Понимаю, Крис. Но я не могла уехать и бросить вас всех здесь, — упрямо произнесла я, умоляюще заглядывая ему в глаза. — Прости меня.
— Но…ты…тебя же могут убить, Лори, — тускло проговорил мой муж. Выглядел он очень уставшим и измученным.
— Со мной все будет хорошо, — уверенно произнесла я, а он стал вдруг трясти меня как куклу и словно заведенный повторять:
— Тебя могут убить, ты это понимаешь, Лори? Я был там… Я знаю…Тебя могут убить…
Он тряс и тряс меня, пока я не выдержала и не закричала, чтобы он отпустил меня. Раненые и целители смотрели на нас во все глаза. Крис замер. Глазами, полными еле сдерживаемой ярости, он прожигал меня, с силой сжимая пальцы на моих худых плечах.
— Отпусти меня, Крис, — умоляюще пробормотала я. — Ты делаешь мне больно.
Крис резко оттолкнул меня от себя.
— Это ты делаешь мне больно, Лори, — глухо проговорил он.
Я чуть не упала, но удержалась на ногах. Я стремительно бросилась к Крису и обняла его, но он не обнял меня в ответ.
— Я очень-очень зол на тебя, Лори, — тихо произнес он, окаменев в моих объятиях. — Я готов сам тебя прибить.
— Пожалуйста, прости меня за то, что не сказала. Я знала, что ты будешь против, — прошептала я, уткнувшись ему в грудь.
— За это я никогда не прощу тебя, — холодно ответил мой муж.
Тангрия. Лето. 3200.
Когда я решила уехать из поместья Симлеров, то Джессика вместе с Мэрини уговорили меня остаться. Джессика даже всплакнула для пущей убедительности. Я не смогла им признаться в истинной причине желания уехать и осталась.
После вечеринки в поместье Симлеров не вся молодежь разъехалась, многие остались отдыхать в поместье у гостеприимных хозяев. В общей сложности нас осталось человек двадцать.
Было очень весело. Все дурачились словно дети, играли в фанты, в прятки, купались в речке, ездили в древний городок Турин, где гуляли по рынку и древним милым улочкам.
Джейсон Тубертон оказывался постоянно рядом, но вел себя так, словно того разговора в нише и попытки поцеловать меня не было. Я настороженно косилась на него, но вынужденно приняла такие отношения. Худой мир лучше доброй ссоры.
Две недели пробежали почти незаметно. Единственное, что смущало — Джейсон и сны.