О чём молчат ведьмы (СИ) - Ульская Сигита. Страница 30

— Мне сейчас не до этого. Мы спешим, — ответила Стася, схватив бабулю за руку.

Они шли по улице и молчали. Старая Ксения думала о своём, а Стася переживала и за болезнь бабули, и за то, что скажет мать, когда узнает про Лесных ведьм. Её охватила паника. Она еле волочила ноги, чувствуя себя выжатой. Удивительно, однако раньше ей казалось, что она любит их улицу. Теперь же видела только жёлтые потрескавшиеся стены и мутные окна. Взгляд искал зелени. Но её здесь было мало: лишь цветы в палисадниках и вырвавшиеся из запертых дворов деревья, махавшие им ветками сквозь решётки заборов, словно больные из окон закрытой лечебницы. Стася пыталась уловить запах растений. Но не могла — всё перебивала пыль. Мимо проехала поливальная машина, обдав их прохладным облачком капель; идти стало легче.

— Бабуля, ты только выздоровей, пожалуйста! — взволнованно попросила девушка, когда они подошли к больничным воротам.

Ксения опять промолчала.

В холле больницы было прохладно и пахло спиртом. По мелкой цветной плитке на полу скакали солнечные блики. Сновали загруженные медсёстры в строгих халатах. Ксения указала на кабинет доктора Петера.

Он принял их ласково, дал кипу направлений и отправил в больничный корпус, заметив:

— Если вы, милейшая Ксения, будете лечиться, то ещё долго нас не покинете. А вы, Стася, после того как проводите бабушку, найдите меня в парке на центральной аллее. Мы с вами побеседуем.

Больничный корпус встретил их тишиной, было слышно только, как где-то набирают воду. Многие пациенты принимали процедуры или гуляли в парке. Стася с Ксенией прошли по светлому гулкому коридору до последней палаты, на которую им указала врач, принимавшая документы. У двери бабушкиной палаты стоял разлапистый фикус.

— Вот мне и личное последнее дерево, — грустно улыбнулась старушка, глядя на его большие листья.

— Это же ненадолго — успокоила её Стася, — а потом ты вернёшься домой.

— Как знать, как знать, — покачала головой Ксения, — Агния вчера перед сном настаивала на моём переезде к вам. Она хочет, чтобы я продала дом… Мне страшно, что она меня не отпустит обратно.

Стася обняла бабушку:

— Не переживай! Вместе мы победим. Главное сейчас — лечиться.

Они зашли в чистенькую палату с белыми жалюзи на окнах. Здесь были четыре кровати, но только одна из них свободная. Её и заняла Старая Ксения.

Стася помогла бабушке разложить вещи и спросила:

— Что тебе принести? Я приду после обеда.

— Знаешь, принеси мне какую-то книгу. Я совсем забыла взять что-нибудь почитать.

Они попрощались, и Стася побежала к доктору Петеру. Нашла его очень быстро — он стоял в начале аллеи и разговаривал с пожилой пациенткой. Увидев девушку, обрадовался, улыбнулся и пошёл ей навстречу.

— Стася, давайте присядем здесь, — указал на одну из скамеек. — Я хотел, чтобы вы чётко представляли картину. Положение вашей бабушки непростое. Всё усложняется тем, что она не лечилась. Она дважды начинала и дважды сбегала из больницы. Сделайте так, чтобы третий раз довела начатое лечение до конца. Сейчас идёт речь о том, что, возможно, ей понадобится операция.

— Да, я постараюсь, — закивала Стася. — Теперь стану бороться вместе с ней.

— Отлично. Дайте мне свой телефон, и я буду сообщать вам первой новости о ней, — попросил доктор.

Он проводил её до самых ворот и долго смотрел ей вслед, думая о том, какая славная девушка эта Стася. Что-то в ней было особенное. Когда солнце переливалось в её волосах, они напоминали бочок пятнистого оленёнка. Он еле сдерживался, чтобы не коснуться их. И глаза у неё были бездонные, глубокие. Доктор вспомнил, как однажды зимой в детстве скатился на санках по припорошенному склону к занесённой реке. Он упал на снег и захотел увидеть, как выглядит замёрзшая вода. Петер расчистил пятачок до самого льда. Вот таким был тогда тот лёд: серым, в светлых прожилках, переливающимся и живым. Как Стасины глаза. В них были и кротость, и твёрдость, и невероятная притягивающая сила.

…А Стася в это время шла к рынку и звонила Станиславу. Тот её успокаивал, утешал, как мог, говорил много добрых, милых глупостей, и каждое его слово остужало её нервы и заставляло спокойнее биться сердце.

Улицы были полупусты. В такую жару в городе те, у кого не было дел, либо шли на пристань, либо сидели по домам. На очередной из улочек Стася опять встретила стайку знакомых девушек из школы. Они подошли поболтать с ней и выведать, каково это — учиться у ведьм. Стасю напрягали такие расспросы. Она опять отделалась извинениями, что очень спешит.

И вот среди домов разлилась, зашумела, заголосила ей навстречу рыночная площадь. Здесь всегда происходили самые важные события города. Тут узнавались первыми все новости и сплетни. Здесь награждали, раздавали титулы и клички, короновали и свергали. И всё это делали простые базарные торговки. Любое известие бежало по рынку быстро, как невидимая змейка по рядам среди людского моря, от уха к уху безо всяких телефонов. Пахло здесь сразу всем на свете: рыбой и фруктами, сладостями и выпечкой, зеленью и деревом из столярной мастерской.

На краю площади Стася свернула в магазинчик, на вывеске которого красовалась раскрытая книжка. Девушка открыла стеклянную дверь, шагнула внутрь и сделала глубокий вдох.

Запах книг. Этот запах будоражил, волновал, обещал, нашёптывал, заставлял трепетать всё её существо.

Как только Стася научилась читать, начала поглощать книги, которые ей попадались под руку, с таким же упоением, как голодный поедает пищу и не может насытиться. Она то глотала их за один присест, словно карамельки, то тянула медленно, наслаждаясь каждым словом, как наслаждаются большим фигурным леденцом… Вся её жизнь наполнилась книгами, и мать часто находила её, заснувшую с блаженной улыбкой на каком-нибудь новом романе…

Стася прошлась по рядам, рассмотрела красочные рекламы новых изданий, вдруг подумав, что скоро так же будет выставлена где-то и её книга. Сердце радостно заколотилось. Она попыталась представить, как кто-то берёт в руки её сказки. Кто это? Молодая девушка? Взрослая женщина? Старик? Она помечтала немного, листая книгу с картинками.

Очнувшись, девушка вернула книжку на полку и направилась в малозаметный подвальчик. Вход в него был в нише среди стеллажей. Там находился её любимый отдел.

Сюда вели три высоких каменных ступеньки, здесь был чуть приглушённый свет и спёртый воздух из-за маленьких окон под потолком, вырубленных в толстых стенах. Многие посетители не заглядывали сюда, не зная, какое богатство тут хранится.

Здесь был букинистический отдел. Чего только ни было на этих полках! Старинные открытки и древние проспекты для путешественников. Потёртые альбомы и связки писем. И книги. Много разных книг. Они лежали везде стопками: на полках, столах, на полу. Пара связок притулилась даже на ступеньках. Пахло здесь особенно: жизнью, историей. Копаться можно было в этих залежах бесконечно. Тут Стася надолго забывала о времени, выбирая, что купить. Но у неё был свой маленький секрет. Она искала самые зачитанные, самые старые и ветхие книги. И почти никогда не ошибалась. Они всегда были интересными.

Сегодня она нашла для бабушки сборник повестей итальянского писателя, себе выбрала книжку с акварелями, а Станиславу — «Старинный справочник морехода». Она коснулась тёплой шершавой поверхности книги, словно кожи самого Стаса, и на какой-то миг ей стало невообразимо одиноко. Девушка поспешила наверх, к людям, к шумной толпе…

Расплатившись, Стася выбежала на рынок. Он тут же окружил её, затолкал, заплясал вокруг. Стасе надо было купить немного продуктов по списку, который дала мать. Девушка достала его и в нерешительности вертела в руках, думая, с чего начать.

— Эй, Стася, — выхватила у неё список крупная торговка, стоявшая рядом, — дай погляжу, что тебе написала тут Агния. Марыська, дай лучшего лука Стасе, — обратилась она к соседке, — Марика, давай кочан капусты и те помидоры, которые ты оставила на завтра!