Ничего личного (СИ) - Гордиенко Екатерина Сергеевна. Страница 41

Пакистанец, хозяин магазина, на слово «водка» отреагировал своеобразно:

— Тогда берите апельсины, красавицы.

Эбби колебалась. Перекладывая оранжевые шары в ящике, она тянула время, не в силах принять решение. Пришлось продавцу снова вмешаться:

— Эээ? Зачем мнешь? Тверже не станет.

Пока Кэти корчилась от смеха между салатом и редиской, пунцовая от смущения Эбби накидала в пакет десяток апельсинов, расплатилась и пулей вылетела на улицу.

Как это обычно и бывает, один стакан оказался в самый раз, два — слишком много, а три — недостаточно. Раскололась Эбби на четвертом.

Как выяснилось, в прошлую пятницу она целовалась в «Жорже» с Равиком.

— Я и сама не знаю, как это получилось.

Просто они все вместе пили и смеялись. Потом снова пили. А потом девушка обнаружила себя в объятиях главного редактора в подсобке за барной стойкой.

— Понимаешь, я раньше думала, что он стары-ы-ый, — объясняла Эбби то ли пустой бутылке, то ли своему стакану, — а он та-а-ак целуется!

— В смысле, хорошо? — На всякий случай решила уточнить Кэти.

Подруга мечтательно закатила глаза. Это выражение не стерли в ее лица и две чашки кофе, сваренные для протрезвления. Все изменил следующий вопрос Кэти:

— А что было дальше?

— Дальше? — Погрустнела Эбби. — Ничего хорошего.

Равик застегнул на девушке блузку, освободил запутавшиеся в ее волосах длинные серьги и, крепко держа за локоть, вывел из паба. Затем заплатил таксисту, пристально посмотрел ей в глаза на прощание и …

— И все. Уже четыре дня от него ни звонка, ни «здрасьте», ничего…

Эбби вопросительно посмотрела на опустевшую бутылку, Кэти так же молча развела руками. Больше выпивки в доме не было.

— Ладно, если я и для него не хороша, то пошли они все к черту. — Печально сопя, Эбби сползла с дивана и оглянулась вокруг в поисках своей сумки. — Я уже смирилась с тем, что я гоблин в юбке. Буду с этим жить.

— Гоблин?! — Кэти возмущено смотрела на подругу снизу вверх. — Кто это сказал?

— Да так, один… — Эбби вяло помахала в воздухе рукой. — Давно еще.

От желания крикнуть: «Где эта сво-о-олочь?» свело челюсти. Кэти сердито покачала головой: ни мордобой, ни слова убеждения подруге сейчас бы не помогли. Оставалось старое проверенное средство — посмеяться над своими бедами и обидами.

— Значит, так, — желая выглядеть убедительнее, она поднялась с дивана и пристально посмотрела в подозрительно блестящие глаза Эбби. — Завтра мы с тобой кое-что провернем. Слушай и запоминай.

Со сцены лоснящийся от удовольствия Борис Мелвилл отвечал на вопросы журналистов. Лидер «зеленых» Тобиас Клейтон, представивший публике кандидата в мэры, триумфа своего товарища по партии явно не разделял. Скорее, наоборот, подумала Кэти, его просто корчило от самодовольства Мелвилла. Надо будет порасспросить босса, он наверняка в курсе, кто кому из этих мудрых государственных мужей показывает фигу в кармане.

И вообще, на будущее имеет смысл поинтересоваться, что из себя представляет мистер Клейтон. Уже один тот факт, что его имя ни разу не было упомянуто ни в списках «Моби Дика» ни в откровениях Оливера Рэмзи, было большим и жирным плюсом в пользу этого невысокого человека с серьезными карими глазами и густо припорошенным сединой темными волосами.

Рука сидящего в первом ряду Лимонадного Джо опустилась и вернулась обратно на спинку стула. Мелвилл обвел взглядом зал:

— Еще вопросы, господа?

Его сытая улыбка раздражала настолько, что Кэти не удержалась и встала со своего места:

— Мистер Мелвилл, правда ли, что вы голосовали против законопроекта, запрещающего политическим деятелям после отставки в течение трех лет работать в частных компаниях?

Рот кандидата в мэры мгновенно утратил форму лука Купидона и трансформировался в узкую щель. Дальше девушка вежливо кивала в такт словам, выползающим из этой щели, в то же время не сводя удивленного взгляда с Тобиаса Клейтона. На ее глазах только что совершилось еще одно преображение. Лидер «зеленых» улыбался, глядя ей прямо в лицо. То была его первая улыбка за весь вечер, и она совершенно преобразила этого усталого и раздраженного мужчину. Есть улыбки, говорящие, что человек счастлив, а есть такие, которые прямо показывают — перед тобой человек сильный и умный. Кэти мысленно поставила еще один плюс в пользу мистера Клейтона.

— Все помнишь? — Кэти незаметно подтолкнула подругу в сторону дверей. — Я его задержу. Действуй!

Эбби зябко повела плечами и беспомощно оглянулась. Вид у нее был испуганный и растерянный.

— Кажется, — пробормотала она, — я уже ничего не хочу.

Кэти окинула сгорбившуюся фигуру оценивающим взглядом. Н-да, подруга явно нуждалась в «волшебном пинке».

— Точно не хочешь? — Зло сощурилась рыжая. — Уверена? Тогда я беру его себе.

Ответом ей были возмущенно вытаращенные глаза и сердитое шипение. Высоко подняв подбородок и расправив плечи, Эбби решительно направилась к выходу из здания. Двигавшиеся ей навстречу мужчины внимательно смотрели ей в лицо, расступались, а затем оглядывались и провожали заинтересованными взглядами. Кэти с удовольствием наблюдала, с каким ревнивым интересом следит за происходящим Равик. Он даже дернулся вслед за девушкой, но вынужден был остановиться, так как цепкие пальцы на рукаве пиджака все еще удерживали его на месте. Кэти осталась, чтобы прикрыть отступление подруги, и была намерена исполнить свою роль как можно добросовестнее.

Уфф, Эбби кивнула мужчине, придержавшему для нее дверь, и вышла на улицу.

— Ну, до завтра, — по ее мнению Густав достиг требуемой степени контузии, — пойду догонять Эбби.

— Эээ? — Уточнил Равик.

— Посидим, выпьем где-нибудь.

— Ааа?

— Что?

Неужели они перестарались? Слава Богу, нет. Глаза мужчины уже обрели осмысленное выражение:

— А можно я с вами? Не помешаю?

Кэти пожала плечами со всем возможным безразличием.

— Конечно, можно. Когда вы нам мешали?

Через полчаса девушки уже не считали свои усилия напрасными: на столе перед ними стояла бутылка белого вина, а Равик травил анекдоты, усиленно отводя взгляд от третьей сверху пуговки на блузке Эбби.

— Густав, хватит, я больше не могу, — раскрасневшаяся от смеха девушка помахала перед лицом салфеткой, затем бросила ее на стол. — Пойду освежусь. Я быстро.

Вмиг поскучнев, Равик проводил ее ревнивым взглядом. Здесь снова все мужики пялились на Эбби, кто-то у барной стойки даже тихо свистнул ей вслед.

В туалете Эбби намочила ладони в холодной воде и прижала их к пылающим щекам. Ей больше не хотелось ни придушить Кэти, ни убиться самой. Если в холле штаб-квартиры «зеленых» она была уверена, что мужчины, которым она показывала язык, сейчас вызовут или полицию или санитаров, то сейчас, после бокала вина, уже находила эту аферу не такой уж и безумной. По меньшей мере, они с подругой повеселились от души. Вот только зачем все это, если Равик так и не клюнет?

Ладно, сейчас она допьет вино, а обижаться и плакать будет завтра. Упрямо тряхнув блестящими каштановыми волосами, девушка решительно развернулась, отпечатала строевой шаг до двери, открыла ее… и тут же оказалась в теплых мужских объятиях. Не успела сообразить, отбиваться ей или расслабиться, как услышала над ухом знакомый тихий голос:

— Стой тихо и не шевелись.

— Почему? — Говорить ей, кажется, не запретили.

— Потому что все мужики в зале смотрят на двери и ждут, когда ты вернешься.

— А я не вернусь?

— Нет. Ты выйдешь вместе со мной через черных ход и поедешь ко мне домой. Да?

— Да.

Эбби продолжала улыбаться даже когда лицо Густава наклонилось совсем близко, а его губы прижались к ее рту. Спасибо тебе, Кэти.

Кэти с неизменной стойкостью отбивала все попытки Гловера пополнить ее гардероб. Единственной с ее стороны уступкой на сегодняшний вечер был комплект кружевного белья любимого нежно-зеленого цвета. Он отлично сочетался с вышитой вьетнамской блузой фисташкового шелка и широкими голубыми джинсами.