Паучиха. Личное дело майора Самоваровой - Полина Елизарова. Страница 14

– Понимаю, как глупо я выгляжу… Но, приезжая к этому дому, я словно ловлю за хвост некий призрак, который позволяет мне думать, что моя женская жизнь прожита не зря.

– И как часто вы сюда приезжаете?

– В тот день, когда в вашей квартире случился пожар, это был второй раз. В первый раз я не осмелилась зайти в подъезд, просто посидела на лавочке. А в то утро у меня действительно были дела неподалеку. Припарковавшись, я увидела, как в подъезд заходит женщина с коляской. Я выскочила из машины и, сделав вид, что хочу помочь, проникла внутрь. Хотя, повторюсь, я даже не уверена, что это тот подъезд, возможно, наш был соседним. Я подошла к двери на пятом этаже, наша квартира была слева. Взглянув на старенькую коричневую обшивку, я убедила себя в том, что это именно она. Постояла несколько минут, зависнув в своем мороке… Думаю, на какое-то время я просто отключилась от внешнего мира… Спустившись, машинально подошла к лестничному окну, возле которого часто дожидалась своего любимого. Возле нашего окна росла высокая раскидистая сосна, но ее там больше нет… Либо спилили, либо действительно не тот подъезд.

Увидев, как из подъезда выскочил мужчина, я почувствовала резкий запах гари. Ну, дальше вы знаете – спустилась, а там сосед ваш стоит, разинув рот. Конечно, будь я в себе, повторюсь, я бы иначе среагировала. А потом девчонка молоденькая с четвертого сбежала, быстро сообразила, что нужно вызвать пожарных.

– Значит, вы уверены, что дверь поджог тот мужчина? – нахмурилась Самоварова.

– Нет, конечно! Это всего лишь предположение. Но я сказала дознавательнице правду – она горела так, что у меня в тот момент не было сомнений в поджоге!

Откровения о давнишней любовной истории этой чувствительной миловидной женщины было бы сложно понять обычному человеку, особенно мужчине. Но за годы работы в органах Самоварова сталкивалась с разными ситуациями, в которых мотивы того или иного странного поведения прятались очень глубоко.

Да и жизнь часто бывает неправдоподобней придуманного романа.

– Я, когда в машину села, увидела, что девчонка, вызвавшая пожарных, выскочила как ошпаренная из подъезда. Она явно куда-то торопилась. И подумала: мне лучше дождаться пожарной бригады. Если я не смогла помочь предотвратить возгорание, то хотя бы могла рассказать, что видела…

– Вы правильно поступили. И еще вот что, голубушка, – нравоучительно добавила Варвара Сергеевна: – Врываться в чужую квартиру, пусть даже за водой – это уже преступление. И причина возгорания могла быть любая: мог, например, произойти взрыв. В такой ситуации необходимо как можно скорее вызвать пожарных, что и сделала девчонка с четвертого.

– Спасибо, буду знать, – из вежливости улыбнулась Марина Николаевна. —

В последнее время я постоянно ловлю себя на мысли, будто у меня развивается психическое заболевание… Когда воспоминания берут верх над разумом, я как будто куда-то выпадаю и нахожусь в том времени, рядом с ним… Моя близкая подруга замечает, что я отсутствую, внезапно краснею, слишком остро реагирую на обычные вещи. Она считает, что виноваты гормоны, говорит, у меня предклимакс…

– Вы несчастливы со своим нынешним мужчиной? – без экивоков спросила Самоварова.

– Что вы! Он очень хороший, заботится обо мне!

– Я спросила о счастье.

– А… – Глаза Марины Николаевны увлажнились, но теперь уже не нарочито, как это было, когда она услышала про смерть учительницы, а натурально, выдавая внутреннюю боль. – Я ни с кем не была счастлива по-настоящему, кроме того человека, который имел ключи от квартиры на пятом этаже.

– У вас есть дети?

– Нет. Но мой мужчина очень хочет. Я часто думаю о том, что только беременность смогла бы поставить все на место в моей голове. Переключившись, я бы освободилась от этого нежданного, подкарауливающего меня все эти годы морока. Весь ужас заключается в том, что я не хочу разыскивать его через сыщиков или соцсети, не хочу узнавать, жив ли он и чем живет. Я просто никак не могу освободиться от этих так не вовремя нахлынувших воспоминаний, потому что только в них я счастлива.

Самоварова, на удивление, ее понимала…

Да и путанный рассказ собеседницы для нее как для женщины, пережившей когда-то сильное чувство, был хоть и диковат, но логичен.

Что значит жить в прошлом, убегая от настоящего, Варваре Сергеевне было хорошо известно на собственном горьком опыте.

– Позвольте дать вам один совет, – Самоварова аккуратно, чтобы не заметила собеседница, достала из кармашка плаща айфон и посмотрела на время. Их беседа затянулась. – Послушайте своего друга и рожайте ребенка!

– В том-то и беда, что не получается… Вот уже два года не могу забеременеть.

– А про ЭКО вы думали? Судя по всему, у вас нет проблем с деньгами.

– На ЭКО мы не пойдем! – испугалась Марина Николаевна. – Мой друг верующий, да и я сама не уверена в том, что из этого может получиться что-то хорошее. Но… вчера у меня появилась, пусть и хрупкая, надежда!

– Заинтриговали…

– В городе есть одна женщина. Не знаю, кто она и откуда взялась, но, поговаривают, она способна творить чудеса. Онкологические выздоравливают, бесплодные беременеют, я уж не говорю о менее серьезных проблемах.

– Так что вам мешает к ней обратиться?

– Ее недоступность. За прием она берет приличные деньги и консультирует далеко не всех, только тех, кто пришел по чьей-то весомой рекомендации. В офисе поговаривают, что Заплечный – ее клиент. Она всего за два сеанса вылечила его от жуткой аллергии. Раньше он и в жару только с длинным рукавом рубашки носил, такая была экзема…

– Интересно, – задумалась Варвара Сергеевна. – А вы не допускаете, что это миф? Люди любят придумывать легенды. Вашего шефа могла вылечить необходимая ему диета вкупе с медицинскими препаратами.

– Да нет же, эта женщина существует! – В голосе Марины Николаевны впервые прозвучала уверенность.

– Но она может оказаться очередной аферисткой… На каком методе основано чудесное излечение больных?

– Увы, не знаю. Говорят, она просто садится напротив, иногда задает вопросы. Никакого прямого контакта с телом, никаких таблеток, магии или «святой воды».

– Похоже на экстрасенсорику.

– Да, что-то из этой области.

– Ну что ж… Если вы в это действительно верите, считайте, полдела сделано, – ободряюще сказала Самоварова, вставая. – Простите, мне пора бежать.

Будто приросшая к лавочке Марина Николаевна теперь выглядела жалкой.

– Знаете что… Давайте на всякий случай обменяемся телефонами. Вдруг вы вспомните из событий того утра что-то, что может иметь отношение к пожару! – Самоварова достала из кармана телефон. – Кстати, забыла сказать! Мой хороший друг – владелец частного детективного бюро. Если у вас все же возникнет желание собрать информацию о вашем бывшем учителе, за разумную плату он сможет организовать вам такую справку. Любую иллюзию лучше всего лечить реальностью. Это больно, зато действенно.

– Значит, вы не таите на меня зла? – Марина Николаевна мигом выхватила из сумочки мобильный. – Диктуйте номер!

Варвара Сергеевна как никто другой знала, что ее дочь отличается повышенной эмоциональной возбудимостью.

В детстве Анюта была на удивление спокойным и бесконфликтным ребенком. Обучившись грамоте, дочка много читала, и ее интерес к чтению выходил далеко за рамки обязательной школьной программы.

Уже к двенадцати годам ею были освоены Беляев, Дрюон, Дюма, Шекспир и толстовский хит для женщин всех поколений «Анна Каренина».

Пропадая на службе, Варвара Сергеевна была уверена в том, что Анюта, дожидаясь ее с работы, всегда найдет, чем себя развлечь.

А потом все резко, в одну осень, изменилось.

За два месяца до тринадцатилетия у Аньки начались месячные.

Когда Варвара Сергеевна, как назло, по уши заваленная в ту осень уголовными делами, приходила со службы, подросшая и сильно изменившаяся за лето Анька с порога начинала доставать ее дурацкими вопросами: почему, например, человек, который нашел клад, должен сообщить об этом государству и получить за свою находку всего лишь мизерное вознаграждение, или каким образом Каренина могла спокойно принимать морфин, который является тяжелым наркотиком.