Он мой, а прочее неважно (СИ) - Столыпин Валерий Олегович. Страница 12

Не дождавшись ответа, начинают меня мутузить.

Видно это были серьёзные специалисты по боям без правил. Во всяком случае, после третьего или четвертого удара я уплыл в темноту.

Отлетая в нирвану, падал и падал, проваливаясь в глубокое ущелье спиной вниз, чувствовал нарастающую скорость и неминуемое приближение твёрдого дна.

— Вот и всё, сейчас прилечу, — подумал я.

Не знаю, как долго я был без сознания. Мне показалось, что очень долго.

В небе забавно кружились звёзды, описывая эллипсы, в голове раздавался размеренный звук набегающего и затухающего прибоя.

Я никак не мог сфокусировать зрение и включить звук. Видел только сильно размытое, заплаканное лицо Любы, шевеление её губ, движения рук, напоминающие взмахи птичьих крыльев.

Попытался подняться.

Тело не удавалось сбалансировать, в голове стреляло и отрывалось что-то кусочками.

Забавное состояние. Самое оно для искателей кайфа.

Несколько попыток и, наконец, удача. Могу стоять.

Медленно, сначала шёпотом, потом нарастающим шквалом, проявляются звуки.

В голове отчётливо зазвучала песня Романтикэ.

Я её сразу узнал, эту песню.

Значит ещё не на том, явно на этом свете. Замечательно.

А почему не встает Люба? Кажется, она упала. И что, до сих пор валяется на холодном асфальте? Поднять, немедленно поднять.

Пытаюсь что-то сказать, но не могу разжать губы. Потрогал пальцами. Вместо них горячие налитые валики. И кровь. Много крови. Сплюнуть не удаётся. Похоже, распухло всё лицо.

А Люба не встаёт. Наклоняюсь, пытаюсь захватить за плечи: не хватает сил.

Пробую ещё и ещё. Она кричит от боли.

Нельзя же так сидеть до утра. Что-то нужно предпринять. Сумку с вином и продуктами шутники прихватили с собой. Да, теперь понадобится более сильное успокаивающее средство.

Купил две бутылки водки и батон колбасы. В самый раз. Только бы не разбить по дороге. И Любаньку донести.

Как я поднимал подругу, тащил её, осталось секретом даже для меня. Двести метров по прямой, потом на пятый этаж. Она орала от каждого движения. Мы разбудили весь подъезд. Люди смотрели в щели дверей и тут же закрывались, увидев странную парочку.

Добрались.

Я умылся. Губы толщиной с сосиску, заплывшие глаза, сизый нос, опухшее ухо чёрно-лилового оттенка, вывернутое плечо.

Погуляли, однако!

У Любы, скорее всего, перелом. Ногу в ступне раздуло — смотреть страшно. Только что не лопается и невыносимая боль.

Разливаю по стаканам водку, которая пьётся как вода, но настроение улучшается. Жизнь налаживается.

Пытаюсь вслух посмеяться над своими приключениями.

— Теперь я обязан на тебе жениться, кажется так?

— Ну что вы, сэр. Это я во всём виновата. Кто, если не я, затянул вас во всю эту авантюру? Кто бы мог подумать. Какие, однако, сволочи. Думаешь, они хотели помочь мне? Как бы не так. Они и мне врезали ногой, чтобы не орала. Потом забрали сумку с продуктами, и ушли. Ты на меня злишься?

— Было весело. Мне понравилось. Дай потрогаю ногу. Как тебя угораздило. С этого всё и началось.

— Очень больно. Не нужно. Как ты пойдешь на работу?

— Спроси что-нибудь полегче. Например, на какие деньги теперь буду кормить детей. Я ведь шофёр. Денежных запасов нет. Пока рожу свою от макияжа не вылечу, придётся сидеть дома. Тебе тоже не скоро на работу, даже если это не перелом. Зато у нас теперь куча времени, чтобы общаться. Всё успеем друг другу рассказать. У тебя ещё не пропало желание продолжить свидание?

— А давай, это…

— Я, то же самое хотел предложить. Будет очень забавно. Представляю себе двух раненых динозавров, занимающихся сексом, умирая от боли. Такой кайф только для нас. И мы его сейчас испытаем. Ты просто прелесть и уже мне нравишься. Честно заработала твёрдую четвёрку. Как хорошо, что меня тебе так вовремя подарили.

— Скажи честно, я тебе хоть немножко понравилась?

— Как тебе сказать… почему немножко? Множко. Только у меня двое детей. Мальчик и девочка.

— У нас. Это у нас двое детей. Так тебе понравится?

Прошёл месяц или немного больше. У Любы сняли гипс, мои синяки полностью зажили.

Удивительно и странно, но мы стали полноценной семьёй.

В один из дней захотелось нанести визит вежливости Леночке. Хотелось сказать ей огромное спасибо, выразить благодарность за подаренную любовь и семейное счастье.

Мы не поскупились, купили хорошее вино и замечательную закуску.

Леночка нас на порог не пустила. Обиделась.

Прекрасный вечер. Который приснился

Её, эту маленькую черноволосую пятидесятилетнюю женщину звали Аделаида.

Антон не называл её никак, просто жмурился и улыбался при встрече, испытывая странное чувство единения, хотя повода для таких ощущений женщина не давала.

Она жила одна, несколько лет назад развелась с мужем, ярым поклонником красивых женщин, любителем по-детски наивно пробовать всё на вкус.

Несмотря на серьёзное разочарование в отношениях, женщина была жизнерадостна, добродушна и общительна. Сослуживцы старательно пытались подбить к ней клинья, но тщетно, хотя маленькие знаки внимания она оказывала многим, в том числе и Антону.

В телефоне она значилась как Лада Коршун. Иногда Антону случалось подвозить её до цеха, где оба трудились. Женщина ехала из дома неудобным, нерегулярно ходившим транспортом, поэтому часто опаздывала на служебный автобус. Тогда коллега звонила Антону, он ждал.

Работала Лада на складе расходных материалов и инструментов, куда мужчина заглядывал очень редко.

Летом Антон срезал в своём саду букет цветов. Для неё. От жены этот факт не скрывал, считал, что это обыкновенное уважение к коллеге по работе.

Фактически так и было: они не общались, не разговаривали, разве что на производственные темы. Лада, приняв очередной букетик, вежливо целовала Антона в щёку, отчего у него поднималось настроение.

Мимолётные прикосновения будили давно забытые романтические чувства, которые Антон любил смаковать в одиночестве в тиши отдельной от остальных рабочих мест мастерской.

Он сам не понимал, почему эта милая, но совсем некрасивая женщина, пробуждает в нём приятные волны эмоций. Антон был счастливо женат, супругу свою любил, несмотря на множество прожитых вместе лет и ничего в своей жизни менять не собирался.

Вот только…

Да, порой откуда-то выплывала непрошеная мысль, что неплохо было бы попробовать на вкус её глаза и губы, слегка припухлые, как у девушки, очень необычной формы.

Антон некоторое время прогонял по кругу это странное желание и с улыбкой с ним прощался. Он не был склонен к адюльтеру. Не в его правилах крутить романы на стороне, тем более служебные.

Разве что в виртуальной реальности.

И всё же…

И всё же эта мысль появлялась вновь и вновь.

Странно.

Впрочем, мало ли о чём он мечтал. Творческая натура Антона была склонна к альтернативным сценариям жизненных коллизий, которые он мог проигрывать впоследствии, после уже случившихся событий, чтобы определить для себя, верно ли поступил.

Как правило, Антон ловко убеждал себя в том, что сделал правильный выбор.

Любое новое дело мужчина начинал с составления списка вариантов, которые, закрыв глаза, превращал в цветной и объёмный видеоряд.

Ему нравилось грезить наяву.

Рандеву с Ладой он представлял себе многократно. Видел, как они долго играют с ней в гляделки, крепко держась за руки, потом идут куда-то в размытую даль.

Странно. Очень странно. Если бы отношениям было суждено развиваться, они должны были не удаляться, а идти навстречу.

У женщины был удивительный разрез глаз и тёмно-серые зрачки с жёлтыми искрами.

Со стороны взгляд казался нарисованным, кукольным, завораживал странным образом, проникал глубоко под черепную коробку. Удивительное ощущение, тем более учитывая возраст, в котором у большинства женщин глаза обесцвечиваются.

У Лады, извините за тавтологию, была ладно скроенная фигурка и весьма энергичная походка. Со спины её легко можно было принять за девочку, тем более, что одевалась женщина элегантно и носила туфельки на высоком каблучке.