Мозаика сердца (СИ) - Палей Натали. Страница 33
Разговаривающие мужчины отвлеклись на меня, заметили тишину в таверне и тоже замолчали, прислушиваясь к рассказу тангрийки.
— Ну, давай же мне свою легенду о Зеленом луче! Я съем всю кашу! — умоляюще заявила малышка.
— Да, лира Тонья, давайте уже свою историю маленькой Лори, и мы тоже послушаем! — послышались голоса отовсюду, с разных уголков зала.
А мой кашель только усилился, а глаза чуть не вылезли из орбит от изумления. Надо же, обо мне целая Легенда?! И люди ее слушают и любят.
Бабушка девочки обеспокоенно взглянула на меня.
— Вам плохо? — спросила она меня.
Но я, молча, только отрицательно покачала головой, с трудом успокаиваясь и пряча лицо.
— Слушай, моя родная, — обратилась бабушка снова к девочке, повысив голос, чтобы все присутсвующие могли ее услышать. — Итак… не так давно, когда ты была совсем маленькая, на нашу Землю напал страшный-престрашный враг…
— Марилийские собаки, — суровым строгим голосом вставила девочка, поджав розовые губки.
Донат поднял голову от своей тарелки и угрюмо глянул на девчушку.
— Да, жестокие, не знающие пощады и жалости марилийские псы, — хмуро произнесла женщина.
Донат нахмурился ещё больше, но промолчал. До этого ему ясно дали понять, что в этом районе Беринги он не должен раскрывать свою принадлежность Марилии.
Я завороженно стала слушать рассказываемую легенду, стараясь уже не смотреть в сторону девочки и ее бабушки. Учёный проснулся от моего кашля и тоже с беспокойством прислушивался к рассказу, посматривая на меня.
— Марилийцы все сметали на своем пути, все сжигали и всех убивали, поскольку поначалу мало кого брали в плен. И вот через много дней они подошли к нашей великой древней крепости, которую им обязательно нужно было захватить…
— Город-крепость Зардан, — благоговейно вставила малышка. — Там родилась моя мама….
— Да, милая, они во что бы то ни стало решили захватить древний Зардан! Этой великой крепости было много сотен лет, никто и никогда ещё ее не захватывал. Больше года они осаждали крепость, окружив ее со всех сторон войсками, лишив защитников помощи, еды и воды…
— И тогда «зеленые лучи» проложили Зеленую дорогу! — снова запрыгала малышка на стуле. — И по ней стали приходить наши солдаты и убивать марилийских собак! — воскликнула она торжествующе, соскочила со стула и стала махать ручонками, словно в них были мечи, которыми она рубила врага. Зал одобрительно загалдел и заулюлюкал.
— Лорианна, или ты будешь есть кашу, или я не буду рассказывать легенду о Зеленом Луче, которую ты и так знаешь наизусть, — строго произнесла бабушка девочки.
— Я могу съесть кашу, тира Тонья! Только рассказывайте! — послышался веселый мужской голос из середины зала, а потом глухой, сдержанный хохот других.
Малышка сверкнула глазами на весельчаков, тут же послушно уселась на свое место и открыла рот, в который бабушка тут же засунула ложку с кашей.
— Эй, женщина! — окликнула рассказчицу подошедшая подавальщица еды и напитков. — Хозяин велел передать тебе, что сейчас в империи много марилийцев, ты бы была поосторожнее в своих сказках.
— Эй, Бетти, не затыкай лиру Танью! — послышались отовсюду возмущенные голоса. — Пусть рассказывает!
Пышная Бетти только безразлично пожала плечами:
— Мое дело предупредить… — проворчала она, пристроившись, однако, рядом, тоже в ожидании уставившись на тангрийку, которая с достоинством ответила ей:
— Я смогу ответить за каждое сказанное мной здесь слово перед любым марилийцем.
— Пресветлая с Вами, лира Тонья… Мое дело маленькое — предупредить.
В таверне снова установилась тишина, и лира Тоннья продолжила, таинственно понизив голос:
— Разведчики Марилии узнали о Зеленой дороге и перекрыли ее. Им было сложно это сделать, потому что днём и ночью дорогу охраняли «зеленые лучи», но марилийских солдат было гораздо больше, и в результате они все же окружили наш город со всех сторон, перекрыв доступ в него.
— И еще они все время вредничали и накрывали город амагическим пологом, — важно добавила малышка.
— Ты уже лучше меня знаешь эту легенду, — вздохнула бабушка. — Может, ты сама расскажешь? Вон, смотри, у тебя уже и слушатели есть, — добавила она с улыбкой.
Малышка сложила маленькие ладошки перед собой в умоляющем жесте и запричитала:
— Ну, бабуля, пожалуйста, расскажи, что было дальше! Я больше не буду тебя перебивать! Обещаю! Просто мамуля рассказывала, как она и ты болели, а из-за этого ужасного полога целители не могли вас лечить магией, и вы очень долго болели, — малышка в итоге чуть не расплакалась.
Я опустила голову, чтобы было не так заметно, как жадно я слушаю рассказ.
— Это точно, амагический полог тогда много горя нам принёс, — послышалось отовсюду бормотание. — Сколько раненых и болеющих умерло из-за него: целители лечили людей только травами да пилюлями.
— Дальше марилийцы бомбили и бомбили город, беспрерывно, почти каждый день, а защитники Зардана отчаянно и долго сопротивлялись, но люди постоянно погибали от бомб, от голода и от жажды, еда и вода тоже у них заканчивались.
— И лекарства! — важно добавила девочка.
— И лекарства, — покорно произнесла бабушка, запихнув внучке снова ложку с кашей.
Вдруг в наступившей тишине прозвучал суровый мужской голос:
— Уже почти четыре года прошло… а для меня как вчера… Зарданцы надеялись только на чудо… и оно произошло… — мужчина замолчал, тяжело вздохнув. — Для кого чудо, а для кого… верная смерть.
— Верно говоришь, лир Трэн, — согласилась с ним лира Тонья, и в голосе послышались скрытые слезы. — Когда уже не оставалось сил, когда закончилась еда и почти вся вода, когда люди потеряли всякую надежду, — продолжала лира Тонья, — генерал марилийской армии, изверг и душегуб, который никогда не знал ни к кому пощады, и был нашим проклятием, неожиданно прислал с парламентером письмо… В этом письме он предложил нашему генералу сдать ему всех «зеленых лучей» и пообещал отпустить всех оставшихся в живых зарданцев, а их ещё оставалось несколько тысяч… И особо в письме он указал молодую девушку, аристократку Зардана. Настоящую графиню… графиню Лорианну Тубертон, которая и графиней то стала прямо перед войной, только замуж вышла за нашего теперешнего старосту… Уж она этому генералу понадобилась больше всех.
Я почувствовала, что сердце замирает, а перед глазами оживает картина, когда на площади генерал Бертан зачитывал письмо генерала Мирадовича. Сотни измученных отчаявшихся лиц, на которых появилась робкая надежда. Словно призраки встали передо мной их лица, а далекий и забытый голос генерала Бертана зазвучал в голове. Забытый страх перед неизвестностью вновь охватил меня.
— Никто из зарданцев не знал, почему он указал ее, — таинственно произнесла лира Тонья. — И до сих пор ходят разные слухи, и никто не знает, какой из них правдивый. Кто-то говорил, что молодая графиня обладала страшной тайной, которой безумно желал владеть генерал вражеской армии, кто-то считал, что генерал хотел отомстить всем «зеленым лучам», а особенно ей, за смерть многих тысяч марилийских солдат, а кто-то был уверен, что… — тангрийка выразительно замолчала.
— Что он хотел на ней жениться! — снова влезла малышка и протарароторила: — Потому что графиня Тубертон была очень красивая! И когда он увидел ее однажды на поле битвы, как она сражалась за свою Землю, то не смог больше её забыть, пораженный её красотой! Правильно, бабушка?
— Да, — с грустной улыбкой согласилась бабушка, — есть и такая версия.
Хорошо, что моя голова была опущена, а бабушка с внучкой и мои сопровождающие не видели моего потрясенного от этой новости лица. Я спрятала лицо в ладонях и услышала, как рядом со мной шокированно пробормотал учёный: