Мозаика сердца (СИ) - Палей Натали. Страница 65

Мисси сразу стала моей любимицей, поскольку была смышленой, искренней и честной девушкой.

— С днём рождения! — добавила вторая девушка, Мари, которая была немного постарше и серьезнее Мисси, но сейчас тоже улыбалась во все тридцать два зуба и с восторгом смотрела на меня.

— Спасибо, девушки, — тепло улыбнулась я обеим, сладко потягиваясь и садясь на кровати. — И доброе утро!

Я разрешила горничным будить меня в семь утра в любой день, если с вечера не было иного распоряжения, и сегодня, несмотря на то, что был мой день рождения, они также вошли в спальню, раскрыли занавеси и этим разбудили меня.

— Мисси, что за выставка цветов в моей спальне? — лениво улыбнулась я, подумав о том, что неужели уже сегодня мне двадцать шесть лет, и я уже в третий раз буду отмечать день рождения в качестве лаэрдины Севера?

— Распоряжение лаэрда, госпожа, — ответила довольная девушка, оглядывая с восхищением цветы. — Он заказал их со всех цветников империи!

— Госпожа Анна, может быть, вы сегодня в качестве исключения хотите позавтракать в постели? — с воодушевлением спросила Мари, преданно и с обожанием смотря на меня.

Я рассмеялась ее готовности услужить и с улыбкой поинтересовалась:

— Лаэрд Бэлфор уже позавтракал?

— Да, — кивнула Мисси и добавила с искренним сожалением: — Но срочно отбыл в столицу и просил передать записку.

— Ну, тогда, пожалуй, я, воспользуюсь тем, что у меня сегодня день рождения, — хитро улыбнулась я девчушкам, — так и быть: понежусь немного в постели, а вы принесёте завтрак для меня.

Девушки радостно разулыбались, Мисси с поклоном передала на подносе записку, а Мари поспешно вышла из спальни, видимо, чтобы позаботиться о завтраке.

Откинувшись на мягкие удобные подушки, я ещё раз потянулась, словно довольная кошка, с удовольствием окидывая взглядом спальню, которую два года назад полностью обновили и переделали по моему вкусу, о чем настоял лаэрд Бэлфор. Сейчас она отличалась сдержанной и элегантной красотой, а не вычурностью: пастельные тона, изящная мебель с тонкой золотой отделкой, ничего лишнего и ненужного.

Дарен оказался прав, когда настоял на переделке комнаты. Впрочем, как я успела заметить за прожитые с ним годы, новый лаэрд Севера был прав почти всегда, за некоторым исключением. Это исключение касалось наших с ним отношений, о чем сейчас не хотелось думать.

Я откинула тонкое одеяло, поднялась одним текучим плавным движением и подошла к окну, чтобы полюбоваться открывшимся видом, сжимая в пальцах пока ещё не прочитанную записку от мужа. Невольно смяла ее в руке, но буквально кожей почувствовала удивленный взгляд Мисси, и усилием воли расслабилась, вновь разглаживая ее.

— И зачем лэрд уехал, Мисси? Именно его я хотела увидеть первым с утра, — с деланным сожалением прошептала я, не оборачиваясь к горничной.

— Он был тоже расстроен, госпожа, — с готовностью отозвалась девушка. — Господин так любит вас!

За окном взору открылся прекрасный парк, с аккуратными фигурными кустиками и дорожками, с цветущими деревьями, клумбами, кроликами, бегающими по травке, и павлинами, важно вышагивающими по дорожкам. Я вспомнила, какой унылый вид открылся три года назад из этого же окна, и порадовалась, что благодаря мне все изменилось.

Каждый раз в день своего рождения я анализировала прожитое время в лаэрдорате Севера, делала выводы и строила планы на следующий год. Так и сейчас я собралась этим заняться, хотя, сначала нужно было ознакомиться с запиской мужа.

Я расправила бумагу, сердце на мгновение остановилось и снова ровно забилось. Я тряхнула головой и в легком раздражении передернула плечами, отбрасывая непрошеные грустные мысли о муже.

«Я все делаю правильно. Я не должна привязываться к нему и пускать в сердце. Дарен не тот, кем хочет казаться, и я нужна ему только для выполнения приказа императора», — мысленно сказала сама себе.

Уважительно, сухо, лаконично. С долей теплоты. Как и всегда. В этом весь муж. Таким он стал из-за меня и моего нежелания сближаться с ним. Хотя, скорее всего, я напрасно накручиваю себя, и таким он стал, потому что наш брак после осуществления эксперимента в Гроте правящих оборотней стал ему в тягость.

Я снова смяла записку, уже не обращая внимания на Мисси, и невидящим взглядом уставилась в окно.

Лэрд Бэлфор был ученым, сильным магом, уже не молодым мальчиком, который был давно разведён, и которого практически заставили жениться на мне. Уж я-то это знала. Да, он сделал тогда открытие в Гроте правящих оборотней, но из-за этого быть привязанным к кому-то пять лет? Из-за этого взять на себя ответственность за огромный лаэрдорат? Нет, конечно, причина была не только в том открытии. Ему нужен был ответ на один единственный вопрос: где находится артефакт подчинения императора Марилии. И пока он его не получил.

Чтобы завоевать мое доверие, лаэрд Севера окружил меня вниманием и заботой, исполняя малейшее желание и балуя меня, создавая иллюзию для всех окружающих о нашей влюбленности друг в друга. Но, как и положено правителям, на глазах у подданных у нас были сдержанные уважительные отношения. Однако, чтобы сохранить легенду о якобы нашей внезапной и пылкой любви, из-за которой лэрд Дарен бросил научную деятельность и дрался на турнире, рискуя жизнью, иногда приходилось устраивать ситуации, когда нас будто случайно заставали за поцелуем или нежными объятиями.

Супружеский долг я отдавала, как и договорились ранее, четыре раза в год и всегда пользовалась эликсиром. После Грота я не позволяла, чтобы между нами возникли более интимные и доверительные отношения, которые, наверняка, случились бы без него. Тогда в Гроте я поняла, что этот мужчина может стать для меня особенным, поэтому настояла, чтобы физической близости без эликсира, после которого я ничего не помнила, больше не происходило. Мой муж оказался гордым мужчиной и навязывать внимание не стал, только однажды после Грота он заикнулся о ненужности эликсира, но поняв, что я непреклонна в данном вопросе, больше ни разу не настаивал.

Иногда лэрд Дарен оставался спать в моей спальне или я в его помимо тех обязательных четырех раз, создавая видимость, что интимные отношения между нами происходят гораздо чаще. Тогда мы словно дети устаивали в моей или его кровати бардак, полночи разговаривали о чём-нибудь, иногда играли в шахматы или карты, или каждый читал свою книгу, а потом выключали свет, полностью раздевались, каждый ложился на свою сторону и засыпал. А утром горничные заставали нас в постели вдвоём, якобы после страстной ночи.

Наутро мне смутно вспоминались крепкие ночные объятия, ласковый шёпот в ночи, нежные осторожные поцелуи, но, изучая на следующий день холодное непроницаемое лицо мужа и его вежливый нейтральный тон, я понимала, что это был просто сон. Такие сны угнетали меня: мне казалось, что они кричали о том, что я хотела бы этого на самом деле, хотела ночных объятий и поцелуев с мужем, нормальных счастливых отношений, а не их пародии. От этих мыслей я становилась с ним ещё сдержанней и холодней, снова делая акцент на том, что между нами исключительно деловые договорные отношения.

Но как бы я не обманывала себя, я понимала, что меня тянет к мужу, который своей погружённостью в науку и добротой напоминал моего погибшего отца; открытостью, честностью, нежностью и восхищением мной (хотя оно явно было наигранно) — Криса; а иногда даже Джейсона: своими собственническими замашками и эгоистичными поступками.