От плоти и крови - Робертс Нора. Страница 14

– Ты его знал?

– Нет, но в этом месте разлито достаточно энергии от множества счастливых моментов, чтобы я мог узнать о нем, – спокойно ответил Маллик и напомнил: – Лошадей нужно напоить.

Фэллон подхватила ведро и отправилась в указанном направлении. Пройдя не больше десяти ярдов, она обнаружила весело журчащий ручей и осмотрелась на новом для нее месте. Ель и дуб, старые сосны и совсем недавно выросшие тополя. С Маллика станется устроить экзамен и спросить, сколько деревьев растет в этом дурацком лесу. Или сколько раз прокуковала кукушка. Или сколько перьев у дятла.

Не переставая раздраженно пыхтеть, Фэллон наполнила ведро, вернулась к навесу и вылила воду в поилку. Потребовалось еще два раза прогуляться до ручья, чтобы наполнить деревянное корыто. К тому времени Маллик расседлал обеих лошадей и уже растирал полотенцем своего гнедого жеребца.

– Как его зовут? – спросила девочка, подхватывая чистую тряпку и подходя к Грейс.

– Гвидион [2], в честь могучего мага и воина.

– А я назвала свою Грейс в честь королевы пиратов, – поделилась Фэллон и добавила, осматриваясь: – Навес выглядит новее, чем хижина.

– Я соорудил его несколько месяцев назад.

– Кажется, построено на совесть.

Проверив копыта лошади и убедившись, что животные напились и лакомятся зерном, Фэллон закинула на плечо сумку с вещами, взяла пакет с едой, собранной матерью в дорогу, и направилась следом за Малликом. Рюкзак у того выглядел совсем легким.

В приземистую квадратную хижину вело узкое крыльцо с единственной низкой ступенькой. Сбоку от него, в окружении гальки, стояла грубо высеченная каменная фигура. Женская, как поняла Фэллон.

Маллик остановился перед изваянием, достал флягу и вылил несколько капель воды на гальку.

– Подношение и дань уважения богине, – пояснил он подопечной.

– А она дарит защиту или благословение? – уточнила та.

– И то и другое, зависит от желания. Это Эрнмас. – Маллик заметил, что Фэллон непонимающе нахмурилась, и вздохнул. – Это богиня-мать. Она тоже из рода Туат Де Дананн, как и ты. Твой предок, твоя плоть и кровь. Ты хоть что-то знаешь о собственном происхождении?

– У нас на ферме было несколько книг по мифологии, но в основном по римской и греческой. Ты же не можешь всерьез полагать, что я поверю в родство с богами. Это же просто легенды.

– Подобное невежество не делает тебе чести. – Маллик взошел на крыльцо и взмахнул рукой. Порыв ветра тут же распахнул дверь настежь. – Неужели ты думаешь, что у магии – как темной, так и светлой – нет источника? Истории и цели? Ты обязана своими силами тем, кто существовал до тебя. Тем, кто сражался и лечил, кто проявлял жестокость или сострадание. – Он покачал головой. – Судьба всего мира возложена на плечи юного создания, которому почти ничего не известно.

Когда спутник скрылся в хижине, Фэллон закатила глаза, фыркнула и повернулась к статуе богини:

– Ну и откуда я должна была это знать?

Затем оскорбленная девочка протопала в хижину, намеренно громко хлопнув дверью.

Внутри почти все пространство было одной открытой комнатой с камином и кухней. Окна выходили на восток, к ручью. Должно быть, по утрам здесь все заливал солнечный свет.

Большой и уродливый диван, накрытый пледом в черно-коричневую клетку, был повернут к телевизору, который висел над каминной полкой. На ферме тоже был телевизор. Раз в неделю вся семья Свифт устраивалась перед экраном и включала фильм на диске.

Фэллон обожала эти вечера почти так же сильно, как и карты. И те и другие переносили ее в совершенно иной мир.

Завершали интерьер два кресла с такими же покрывалами, тумбочка с лампой, на основании которой по дереву карабкался черный медведь, люстра с изображением какой-то телеги или фургона на плафоне и круглый обеденный стол с четырьмя стульями. Мебель расставлял какой-то неумеха, и она ужасно загромождала пространство. Не говоря уж о том, что выглядела кошмарно.

Фэллон отнесла пакет с продуктами на кухню и опустила на серо-белую стойку.

– Твоя комната – та, что слева. Разожги камин и разложи вещи, – велел Маллик.

«Что ж, не ты один умеешь выпендриваться», – злорадно подумала девочка.

Она повернулась к каменному очагу, мельком взглянула на сложенные аккуратной горкой дрова, и те немедленно вспыхнули.

– Я не глупая! – торжествующе объявила Фэллон.

– Невежественная, – поправил ее Маллик. – Слышала выражение: нельзя научить глупца? Это, пожалуй, правда. Зато невежество поправимо. Для этого лишь нужно усердно заниматься. Отнеси вещи в свою комнату, затем набери дров для камина. Поленница находится за домом. Это нужно сделать до темноты.

– А ты что будешь делать?

– Я планирую устроиться на диване и выпить бокал вина. А как вернешься, разделю трапезу, приготовленную твоей матерью.

Когда Фэллон скрылась в своей комнате, Маллик посмотрел на яркие, теплые языки пламени в камине и улыбнулся.

Глава 4

Упрямство вкупе с оскорбленным достоинством подталкивали Фэллон устроить забастовку: запереться в этой дурацкой спальне с двумя дурацкими кроватями, накрытыми не менее дурацкими клетчатыми пледами. Но голод и желание справить нужду перевесили.

Так что уставшая после длинного дня пути девочка решила все же заняться делами: найти туалет и поужинать. Но никто не заставит ее проявлять дружелюбие или вежливость по отношению к Маллику. Он обозвал ее глупой, вернее, простите, невежественной. Преклонный возраст не давал ему права грубить, а потому и сам он любезности не дождется.

Ванная находилась прямо напротив спальни Фэллон. Она заперла дверь, проверила, течет ли вода, повернув кран над раковиной, и почти с разочарованием увидела тонкую струйку. Похоже, Маллик позаботился об удобствах, так что применять магию не требовалось.

Унитаз слегка качался, но тоже исправно работал.

Фэллон несколько секунд внимательно рассматривала свое отражение в зеркале. Накануне ей не удалось как следует выспаться, и предыдущей ночью тоже. Поэтому под глазами залегли тени, а щеки казались бледнее обычного.

Внешний вид не слишком волновал Фэллон, однако ей хотелось выглядеть сильной, а потому она нанесла легкие чары и кивнула отражению. Вот так, не слабая и не невежественная.

Затем она решительно направилась за дровами, пройдя мимо Маллика. Тот сидел на диване перед камином и потягивал вино. Раздраженная девочка на этот раз не хлопнула дверью, но закрыла ее с ощутимым нажимом.

Солнце клонилось к горизонту. Между деревьями просачивалась мягкая предзакатная дымка. Воздух был пронизан ощутимой прохладой и запахом дыма. Осень приближалась, несясь во весь опор.

Дрова ночью определенно понадобятся. Однако сначала Фэллон решила прогуляться по лесу, чтобы размять затекшие мышцы, которые ныли после нескольких часов, проведенных в седле.

Сперва она заглянула к лошадям. Те уже дремали. Однако девочка все равно прижалась щекой к шее Грейс, ища утешения у родного существа, пахшего домом. Гнедой жеребец Маллика скосил на нее карие глаза, умные и добрые. Она погладила мягкий нос, подумав, что такой красавец заслужил более приятного хозяина.

Фэллон оставила лошадей отдыхать, направилась к ручью и зашагала вдоль его извилистых берегов. Спустя какое-то время она подняла голову и заметила стоящего на стволе поваленного дуба оленя. Еще пять животных пробирались по скользкой тропинке от водопоя обратно в лес, как призраки растворяясь среди деревьев.

Интересно, каково было бы просто продолжать бездумно идти вперед и вперед? Стать свободной, как те олени? Жить в лесу, бродить везде, где вздумается. Не заботиться ни о чем, кроме собственных желаний и потребностей…

Фэллон представила: некому приказывать, что, когда и как делать. Никто не ожидает от нее невозможных свершений. Она предоставлена сама себе.

Она прислонилась к дереву и прижалась щекой к шершавой коре. Прислушалась к течению соков внутри ствола. Закрыла глаза и различила сердцебиение оленя на другом берегу неширокого ручейка, пение воды и пульс земли.