Встретимся в следующей жизни (СИ) - Морейно Аля. Страница 17

Бабушка сияла. Давно не видела её такой счастливой. Она стала готовить еду в больших кастрюлях, каждый раз упаковывая часть в судочки, которые непременно заставляла забрать с собой Никиту. Он краснел, отказывался, но брал. Ещё бы — бабуля имела фантастический дар убеждения.

Он никогда не задерживался у нас надолго, всё время куда-то бежал. Но всё равно умудрялся решить кучу наших проблем.

— Бабушка сказала, что ты завтра идёшь на скрининг. Во сколько за тобой зайти?

— Зачем?

— Пойду с тобой.

— Так я с бабушкой, она у меня врач-гинеколог, всё держит под своим контролем.

— Бабушка — само собой. Но там же все с мужьями будут? И я пойду, чтобы тебе не было неловко.

— Никита, к чему это? — искренне удивилась.

— К тому, чтобы ты не нервничала там из-за ерунды. И вообще.

— Что вообще?

— Я вам теперь помогать буду. Если позволишь, конечно.

— Интересно, какие у меня шансы тебе не позволить, если ты спелся с бабулей? Вас двое, а я одна. Даже и начинать с вами воевать не стоит, смысла нет.

— Вот и хорошо. Так во сколько?

На скрининг бабушка повезла меня не в консультацию, а в свой роддом. На мои возражения она безапелляционно заявила:

— Знаю я, как они там анализы и УЗИ делают. А тут я буду уверена, что всё сделали, как надо.

Никита не отходил от нас ни на шаг. То ли это была его собственная инициатива, то ли он сговорился с бабулей. В любом случае, спорить с ним было невозможно. Я уже давно поняла, что этот с виду мягкий и добродушный паренёк был категорично уверен, что есть мнение его и неправильное. И всем его решениям нужно подчиняться. Иначе всё равно придётся подчиниться, только он ещё нервы вытреплет впридачу. Так что я берегла нервные клетки и не спорила с ним.

Пока делали УЗИ, Никита сидел рядом и так трепетно держал за руку, что мне на мгновение показалось, что мы — счастливая семья, и я жду его ребёнка. Это был первый наш телесный контакт за последнее время. Все предыдущие дни он держался чуть отстранённо и не делал ни малейших поползновений, чтобы меня коснуться. Брезговал?

Наверняка с его точки зрения я была теперь грязной. Я носила ребёнка от человека, который отобрал меня у Никиты, а ему самому сильно подпортил жизнь, оставив без хорошей работы. Разве можно было такое простить?

Я лежала на кушетке, он держал меня за руку. И, на удивление, не было в этом ни капли наигранности, ни тем более брезгливости. Наоборот, он нежно поглаживал мою кисть пальцем, а смотрел так, что я готова была раствориться в его взгляде, так тепло было в нём и уютно.

— Можете вставать, всё хорошо.

— Кирюша, подождите меня в коридоре. Я парой слов перекинусь с доктором.

Я сначала немного испугалась. Вдруг что-то не так, а бабуля меня выпроводила, чтобы я не догадалась? Но вышла она почти сразу вслед за нами очень довольная.

Никита наконец устроился на работу. Подробностей он не рассказывал, поскольку пока его взяли на испытательный срок, и он боялся сглазить. Каждый вечер он обязательно приходил ко мне и вёл меня гулять. Даже если моросил дождь, умудрялся продумать маршрут так, чтобы мы оказались под навесом, но на воздухе.

Я сильно уставала после занятий и иногда сопротивлялась этим прогулкам.

— У меня нет сил, пожалуйста, дай мне сегодня отдохнуть.

— Кир, малышу нужен свежий воздух. Ты же хочешь, чтобы он был здоровым?

Однажды я не выдержала и сорвалась:

— Ты так говоришь, как будто это — твой ребёнок и тебе есть до него дело.

Он посмотрел на меня совершенно диким взглядом. А потом ответил, как отрезал:

— Если ты согласишься, он будет моим.

— Но ты же прекрасно знаешь, кто его отец.

— Какая разница? Главное, что он будет моим ребёнком.

Сказано это было с таким напором и такой решимостью, что я поняла — спорить бесполезно. И просто смирилась.

В наших отношениях не было ни капли страсти. По крайней мере, с моей стороны. А вот с его… Я порой ловила на себе такие взгляды, от которых мне становилось очень жарко. Но он держал себя в руках, ни разу не проявив своих огненных эмоций.

Я как-то даже не сразу поняла, что он за мной ухаживал. Осторожно, без свойственного ему горячего напора, очень нежно. Это было странно для меня. У меня не было к Никите даже десятой части тех чувств, которые будил во мне Кирилл. Но при этом с ним было очень хорошо и как-то уютно.

И однажды я сдалась и решила позволить себе попробовать начать сначала. Мы никогда не обсуждали наши отношения, но Никита, видимо, почувствовал перемену моего настроения и сразу пошёл в наступление.

Его касания становились всё откровеннее. Он постоянно обнимал меня, целовал то в висок, то в щёку. А однажды вечером затянул меня в мою комнату, прикрыл дверь, прижал к себе и спросил:

— Долго ещё будешь от меня бегать?

И пока я пыталась понять вопрос, он впился в мои губы. Его язык чередовал нежность с агрессией, в этом поцелуе было столько энергии, что можно было, наверное, согреть целый дом в мороз. Я уже забыла, как это целоваться с ним. И это было… волнительно.

— Кира, пожалуйста, дай мне шанс. Я люблю тебя. Вас обоих с малышом люблю. Всё для вас сделаю, только пожалуйста, разреши мне быть рядом.

Поцелуи кружили голову. Тело предательски отзывалось на ласки. Гормоны бурлили. Было так хорошо, что я готова была согласиться на что угодно, чтобы это чудесное ощущение не заканчивалось. Но за стенкой была бабушка. И, по её мнению, вероятно, мы слишком сильно торопились. Поэтому она начала привлекать к себе внимание сначала тихонько, потом настойчивее. Нам пришлось оторваться друг от друга и выйти в кухню.

— Кирюша, твоя бабушка всегда дома? Или ходит по вечерам в гости к соседкам?

Я прекрасно поняла, к чему был вопрос. Прошло всего несколько месяцев, и я была уже не такой наивной дурочкой. Он спрашивал меня не столько о бабушке, сколько о том, готова ли я впустить его в свою жизнь настолько близко.

— Я не знаю, — прошептала в ответ, заливаясь краской.

— Не буду тебя торопить. Но мне уже очень трудно себя сдерживать.

— Я боюсь…

Видимо, он истолковал это как-то по-своему, потому что тут же сказал:

— Конечно, понимаю. Завтра же сдам все анализы и принесу тебе справки.

Я не стала ему говорить, что я имела в виду совершенно другое. Так он дал мне небольшую передышку, чтобы внимательно прислушаться к своим чувствам, настроиться и переступить через страхи.

Время это пролетело незаметно. Однажды вечером он принёс несколько справок с результатами анализов. Не комментировал, просто отдал их мне. Всё было понятно без слов. Его терпению пришёл конец, и я должна была принимать решение.

С Никитой мне было хорошо, уютно, спокойно, защищённо. Я чувствовала себя любимой и необходимой. Это было именно то, чего мне так не хватало в отношениях с Кириллом. И Никита мне нравился. Может быть, со временем я бы даже смогла его полюбить. Но главным аргументом было то, что он готов был принять меня вместе с моим ребёнком и растить его, как своего. В этом я нуждалась больше всего. И я решилась…

Я боялась близости с ним. Потому что помнила дискомфорт и разочарование от близости с Кириллом. Но если того я любила и готова была терпеть ради него всё, что угодно, то с Никитой я рисковала сорваться и оттолкнуть в самый неподходящий момент.

Первая близость меня… шокировала. Я купалась в бескрайней нежности и ласках. Он меня завёл так, как я ни разу не заводилась с Кириллом. Оргазм оглушил в буквальном смысле слова. Я перестала воспринимать происходящее снаружи, потрясённая тем, что творилось внутри. Это были не фейерверки, это был взрыв гигантской мощности, который смёл напрочь все мои сомнения, страхи и недоверие.

Уже потом, прокручивая в памяти каждое мгновение, поймала себя на мысли, что не было ни боли, ни дискомфорта. Всё было по-настоящему, именно так, как описано в любовных романах. По сравнению с испытанными эмоциями, секс с Кириллом казался какой-то фальшивкой и воспоминания о нём вызывали не сожаление, что его у меня больше нет, а недоумение.