Выбор сделан - Лаут Шана. Страница 50

— И всё же, я обязан, — слегка погладил он мою тыльную сторону ладони большим пальцем. — Они мои дети, их воспитывали под моим присмотром, но я всё равно допустил промах. В качестве своих извинений предлагаю вам придержать праздничный обед до завтрашнего дня.

— Не стоит давать повод для досужих домыслов, — тяжело вздохнула я. — Если обед был запланирован на сегодня, проводите его сегодня.

— Вы слишком нежны, миледи, слишком мягки, — чуть нахмурился мужчина. — Но безмерно правы.

Внутри дворца нас встречали ряды слуг и другие аристократы этого мира. Они могли лишь догадываться, о чём мы перешёптываемся. Среди них я заметила высокого бурохвостого нага с длинными и красиво заплетёнными в низкую косу каштановыми волосами. Думаю, это и есть брат Шаэрдэша. Он чуть выполз нам на встречу, когда Император чуть повернул ход нашего хода в его сторону.

— Отдохните с дороги, миледи, — правитель остановился и мягко мне улыбнулся, всё так же делая грозный вид, так не подходящий к ней. — Вас проводят в отведённое специально для вас крыло. В этом дворце все посильно вашим желаниям. А я с нетерпением буду ждать ужина, чтобы снова иметь честь общаться с вами.

Говорил он это под всеобщие ахи и охи. Больше всего задыхались от возмущения принцессы, только вот слова Императора — закон, и они никто не мог пойти против.

— Благодарю вас за вашу щедрость, Ваше Величество, — чуть заметно кивнула я головой и направилась за братом Шаэра, показавший рукой следовать за ним.

Мужья пошла за мной следом, как и часть нашей охраны. Мы прошли через несколько дверей-сёзди, через пару коридоров, и только тогда голоса за спиной смолкли.

— Здесь начинается ваше крыло, — ещё через семь длинных коридоров и подъёмов по двум лестницам отозвался наш сопровождающий. — В него входят семь этажей, летний сад и сад камней, личные горячие источники, личные кухни и комнаты для прислуги. Личные комнаты на третьем этаже, — куда мы сейчас, видимо, и идём. — В них входят: ваша комната, миледи, комнаты для мужей, личные ванные и гардеробные.

Рассказывал наг, подползая к двойным широким сёзди украшенных синими рамами и рисунком на самом дереве дверей. Всё было в необыкновенных сине-белых цветах на синем фоне, будто прошенных цепочкой на гладь воды. Отодвинув двери, мужчина пропустил нас внутрь. Всё те же татами, те же сёзди между комнатами. Миниатюрная мебель в чёрных цветах, лишь занавески на круглых окнах, настил на низких широких сидений и на огромной кровати были синими. Кровать полностью отделялась от общего вида комнаты невесомой полупрозрачной занавесью, подвешенной к потолку.

— Спасибо, Шуршиур, — обратился к брату Шаэрдэш. Тот по-семейному тепло ему улыбнулся и уполз, отозвавшись у самых дверей:

— Отдыхайте. Перед ужином я за вами зайду, — и закрыл сёзди.

Стоило им схлопнуться, как мои колени буквально подогнулись. Алуар успел меня подхватить и на руках отнёс к низкому сидению. Шаэр бросился к кувшину с водой, чтобы в глубокой пиале подать мне. Они оба хмурились, с тревогой наблюдая, как я отпиваю прохладную жидкость. Когда я отставила на низкий столик пиалу, мужчины сели передо мной на колени, взяли за руки и каждый уткнулся в ладони лбами.

— Прости нас, — тихо отозвался Ал, озадачивая меня всё больше. — Мы позволили им их вольные взгляды, а правителю такие знаки внимания, забыв, что ты так чувствительна, родная.

— Мы не хотели причинить тебе боль, — продолжил за Старшего мужа второй на мой ещё более непонимающий взгляд. — Твоя боль отдалась и в нас, — он поднял на меня свои прекрасные глаза и нежно прошёлся лентой языка по чувствительной коже запястья.

— Вы почувствовали… — дошло до меня, заставляя заливаться краской. Боже мой! — Вы почувствовали, что я вас… — у меня слов не нашлось.

— Да, милая, — мягко усмехнулся тардиарец, обдавая горячим дыханием мою руку перед своим лицом. — В тебе было очень неприятное чувство. Мы никогда такого не чувствовали и, если бы могли сделать это без последствий, отобрали бы тебя у Императора и вернулись на наш корабль, — и посмотрел на меня горящими алыми глазами, показывая ими, что ему эти чувства уж точно не понравились. И это мягко сказано.

— Что это было за чувство? — решил уточнить Шаэрдэш, а у меня уже горело всё лицо и даже уши с шеей. Но ответила я честно:

— Ревность, — вызвав их удивление и переглядывания между собой. Как бы это ожидаемо не было, но довольства собой это у мужей не вызвало, только ещё больше хмурости, как и непонимания в глазах. — Они так смотрели на вас! — не выдержала я, даже голос чуть дрогнул, а грудь снова обожгло при воспоминаниях о принцессах и их поведении. — Такими взглядами! Даже не постеснялись отца и придворных! И… — Алуар перехватил мои губы своими, крепко, но нежно держа моё лицо в своих ладонях, его место быстро занял нагшиар, стояло ему отодвинуться.

— Ничто и никогда не сможет отнять нас у тебя, родная, — Старший муж положил свою левую горячую ладонь мне на лодыжку и стал медленно подниматься к колену, оглаживая и опаляя кожу. Правой же провёл по бедру, поднялся к талии и приобнял её. — И дело не в клятвах. Наша Связь слишком крепка, чтобы кто-то посмел её разорвать. Ни мы, ни Боги не позволят этого сделать, чтобы не происходило, — сказал и склонился к моему левому оголённому колену, чтобы поцеловать его.

Шаэрдэш тем временем уже оккупировал губами правое плечо и шею, а руками — мою руку, иногда задевая ими, как бы невзначай, грудь. Вот же соблазнители! Если они продолжать меня таким вот образом успокаивать от пережитого и возбуждать желание, то из комнаты я к праздничному ужину выходить вообще откажусь. И не потому, что не захочу, а потому, что сил не хватит.

О чём им честно сообщила. Слишком уж сильно из меня вся эта встреча с императорской семьёй измотала. Мужья понимающе улыбнулись, но платье всё же искромсали своими когтями, стянули бельё, разделись сами и уволокли в четыре руки в уже подготовленную, видимо слугами, ванну-бассейн. Мыли они меня тоже сами, массируя руки, ноги, спину и всё, до чего могли дотянуться. И делали это не только руками, а ещё умудрялись задействовать губы и хвосты.

Когда мы вышли из ванной, укутанные в полотенца, чтобы, не дай Бог, смутить неожиданных гостей или слуг, на кровати нас ждали аккуратно уложенные комплекты одежд в стиле этой империи. Мой костюм, условно называемый мной платье, было красного цвета, верхняя часть его была как халат с широкими рукавами и расходящимися палами, вся в узорах с и белой частью полов рукавов и ворота. Даже широкий пояс, держащий этот халат, был белым и с узорами. На голову мне приготовили огромную золотую тику под цвет и форму узоров халата. Боже! Как они на меня это надевать будут? Я утону же в этим тканях!

У мужей были одинаковые костюмы. Внутри белые рубашки с небольшим воротником стойкой, украшенными красными крыльями. Чёрные халаты, сильно запахиваемые слева на право, с красными краями и полами, с длинными широкими рукавами. Внизу халат украшался красной фениксом, с перьями из огня, укрощающие собой так же низ рукавов. Пояса были красными, но с золотыми пластинами и бляшкой, удерживающих его форму. Сверху ещё на халат надевалось хаори — уж эту деталь одежды я хотя бы по названию знаю, — красного цвета с золотыми бортами по коротким слегка стоящим плечам и по длине самого хаори.

Волосы им предстояло собрать специальными резинками в высокие хвосты на затылках и заколоть их золотыми заколками с красными перьями и камнями на цепочке. Очень они мне рубины напомнили.

Мужчина оделись и причесались невероятно быстро, а вот я… Я так и глазела на весь этот тканевый лабиринт, тайно надеясь, что мне помогут. Мне помогли. В комнату ворвались, низко кланяясь, две служанки в годах. Эти дамы быстро и не церемонясь выставили мужей в гостиную, захлопнули перед ними двери и принялись за меня, стянув с тела и волос полотенца. Одна занялась одеждой, другая — волосами. Не знаю, как они это делали, но уже через десять минут я была готовая.