Царевна-лягушка для герпетолога (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев". Страница 3

— Так откуда она у тебя? — уточнила я, наглаживая кофточку с рукавами-фонариками.

— Да понимаешь, — расцвел в умильной улыбке Иван, — звонит мне один приятель по юннатскому кружку. Говорит, Вань, такое дело. Мне жабу редкую подарили, не знаю, как с ней обращаться, хочешь, я тебе ее передарю или на дискуса обменяю?

— Представляешь, она умеет рыть норы, а ночью залезает на скалы и деревья, — добавил десятилетний Петька, которого Иван последовательно и упорно обращал в свою веру.

— Главное, чтобы она не забралась ко мне в постель, как этот ваш питон, — строго глянула я на братьев, пытаясь отыскать в шкафу туфли на шпильке.

Никита пригласил меня в театр, и я решила выпендриться, благо погода позволяла.

— А чем тебя наш питон не устроил-то? — хмыкнул Иван, доставая из соседнего террариума пресмыкающееся. — У него хотя бы мышца натуральная.

Я хотела было его послать, но в это время случайно встретилась взглядом с жабой, то есть, как ее, малагасийской радужной лягушкой. С размалеванной под индейского вождя морды амфибии на меня с неизбывной тоской и печалью смотрели человеческие глаза. Только я никак не могла вспомнить, откуда я знаю этот взгляд.

Я надела кофточку и летящую юбку, наплела французскую косу, наскоро попрощалась с Петькой, который вместе с мамой уезжал к отцу на Мещеру, и, взгромоздившись на шпильки, помчалась по лестнице вниз к метро, возле которого меня уже ожидал Никита.

Из театра я вернулась за полночь. Пользуясь прекрасной погодой, мы с Никитой бродили по Москве. Иван уже видел десятые сны, лягушка тихо сидела в аквариуме. Пребывая в приподнятом, возбужденном настроении, я никак не могла уснуть, поэтому решила еще расшифровать одну из свадебных песен, оставшихся с летней экспедиции.

От работы меня отвлекли возня и стоны или всхлипывания, доносившиеся явно из соседней комнаты.

Хотя мы с братьями обитали через стену, большое зеркало в прихожей давало мне возможность рассмотреть, какую каверзу затеяли мои юные натуралисты или предотвратить побег очередного питомца. Тигрис не признавал закрытых дверей, и питон с игуаной проявляли в этом с ним солидарность, а мы с братьями не имели друг от друга тайн.

Сейчас Тигрис спал у меня на подушке, старательно делая вид, что не замечает свернувшегося в ногах питона. Игуана с равнодушным видом сидела на софе в коридоре. Террариум с малагасийской лягушкой тоже пустовал. Я даже сначала умиленно подумала, что Ванька новую игрушку забрал в постель, хотя он бы никогда не решился на подобное, зная о хрупкости земноводных. Ох, как же недалека от истины я в этот раз оказалась.

Мало того, что кровать брата прекрасно отражалась в зеркале, так на нее еще и падал лунный свет, и в призрачных лучах полночного светила я узрела картину, видеть которую мне по всем статьям не полагалось. Иван лежал в постели, как я и предполагала, не один. Только компанию ему составляла отнюдь не лягушка. Когда зеркало услужливо нарисовало соблазнительный силуэт обнаженной женской фигуры и рыжие волосы, разметавшиеся по плечам, я глазам своим не поверила и несколько раз даже сморгнула, боясь пошевелиться.

Но наваждение не собиралось рассеиваться. Похоже, мой тихоня-брат, пока я расшифровывала в наушниках песню, привел домой девицу и теперь занимался с ней тем, чем и надлежит заниматься ночью молодому здоровому парню двадцати лет. Хоть бы дверь удосужился закрыть. Или это Тигрис их заложил? Но зачем Иван делал вид, будто спал, когда я пришла? В конце концов, если ему наконец приспичило, мог бы и намекнуть. Я бы спокойно уехала вместе с мамой и Петькой к отцу.

Хотя я понимала, что подсматривать нехорошо, отвести взгляд я не могла, и чем дольше наблюдала, тем сильнее становилось мое недоумение. Судя по всему, мой милый Ванечка спал как младенец, а незнакомка, перебиравшая его спутанные волосы и покрывавшая поцелуями его губы, румяные щеки и длинные сомкнутые ресницы, тщетно пыталась его добудиться.

Конечно, я не имела практического опыта в подобных делах, но происходящее не вписывалось ни в какие представления. Втайне от сестры приводить домой подругу, чтобы она оберегала его сон? А если Ванька тут ни при чем, откуда взялась эта фря? Кроме того, меня смутило, что ни в коридоре, ни в Ванькиной комнате я не смогла отыскать взглядом даже признака одежды или каких-то других вещей незнакомки. Можно подумать, она к нему явилась в чем мать родила.

В это время девушка, отчаявшись добудиться спящего красавца, упала ему на грудь и горько разрыдалась, словно от пробуждения моего Ивана зависела ее жизнь. Потом она приподнялась на постели, откидывая с лица волосы и с тоской глядя на пустующий аквариум малагасийской радужной. Мне стало холодно и жутко, как у домовины мокшанского волхва. Мы с Ванькой не только знали эту девушку, но уже полгода числили пропавшей без вести.

Глава 2. Лягушачья шкура для музыковедьмы

Василиса, или Вася, Мудрицкая поступила к нам в Академию в один год с Левушкой. Хотя училась она на музыковеда, вернее, музыковедьму, как хихикали у них на историко-теоретико-композиторском, специализация по кафедре этномузыкологии еще на первом курсе привела Васю сначала в народный хор, а позже и в ансамбль, в котором я работала. Пела она и в самом деле хорошо, а еще лучше делала расшифровки и вообще разбиралась в региональных традициях. Уже с первой летней практики привезла не только интересные образцы фольклора чалдонов, но и редкие записи песен новосибирских «поляков». Хотя родилась и выросла не в медвежьем углу, а в одном из крупнейших научных центров за Уралом.

С Ваней Василиса познакомилась во многом через меня и сразу его заинтересовала. Среднего роста, статная, с чистой тонкой кожей, капризными губками и манящими зелеными глазами, она привлекала внимание парней даже без грима и в повязанном матрешкой платке. А уж когда распускала рыжие роскошные волосы, затмевала всех популярных красоток. При том, что не хайповала на стиле и к модным ухищрениям почти не прибегала. Вот только мой брат на девушек если и смотрел, то вряд ли видел, увлеченный своими земноводными и пресмыкающимися. Вот и Василиса в первую очередь заинтересовала его как дочь известного ученого, одного из крупнейших в стране специалистов по фауне черневой тайги.

Портрет Василисы от P.Elena_art

— Погоди, а вот у этой рыженькой зеленоглазой фамилия, случайно, не Мудрицкая? — поинтересовался Ваня, придя как-то раз на концерт нашего учебного хора.

— Да. Василиса. А ты откуда ее знаешь? — удивилась я, про себя отметив, что у брата губа не дура и очень неплохой вкус.

— В прошлом месяце на конференции видел, — просиял Ваня. — Она к отцу своему приходила, а я его книгами по герпетологии зачитывался еще в школе. Андрей Васильевич мою статью отметил и новую монографию с автографом подарил.

Впрочем, в тот раз в закулисной суете встреча Вани с дочерью его кумира не состоялась. Познакомились они несколькими месяцами спустя в мае, когда профессор Мудрицкий пригласил моего брата на международную конференцию, а Василиса, которая, досрочно сдав сессию, как раз летела домой, вызвалась показать столичному гостю родной город и окрестности.

— Да не переживай ты, присмотрю я за твоим ботаником, — улыбнулась она так, что мне и в самом деле стало спокойнее.

Я знала, что Василиса — человек надежный и в помощи никому не откажет. Девчонки из нашего хора буквально ездили у нее на шее, подсовывая задачки по гармонии. Даже преподаватели удивлялись: что это у народных хоровиков так успеваемость повысилась. Гармонию Вася щелкала как орешки, да и анализ ритмики и ладового строения фольклорных образцов проводила блестяще. В этом даже я не пыталась с ней тягаться.

— Да куда нам до нее? — с легкой завистью вздыхали девчонки-народницы. — Она же музыковедьма!