Никогда_не... (СИ) - Танич Таня. Страница 85

— Вот ты снобский! — на выдерживаю я потока его высокопарных обвинений. — Приезжай лучше ко мне на выходные, затусим здесь, сам все увидишь.

— Я-а-а? — в его голосе начинают сквозить высокие нотки, совсем как у оперной певицы, исполняющей сложную партию. — Ты чт…. ты что издеваешься, да? Ты… любой троллинг имеет свои границы, Полина!

— Тут органические продукты. И все очень эко-френдли, — продолжаю подшучивать над ним, пока он возмущённо дышит в трубку. — Можно медитировать и устроить ментальный детокс.

— Нет, не заманишь, — говорит он, но как-то не очень уверенно. — Я был там. Я помню. Это двадцатый век и совдепия.

— Это чистое пространство, свободное от токсичных проявлений мегаполиса, — я уже откровенно валяю дурака, и развести друга на путешествие хочется просто из принципа, чтобы сбить с него спесь.

— Ну… Не знаю. Дауншифтинга в моем трекере привычек на месяц не запланировано, — все ещё возражает он, но я слышу, что слова про эко-френдли ноу-токсик пространство всё-таки зацепили его нежную душу.

— А ещё ты теперь мой мужик, — объявляю я о самом главном, глядя, как через дорогу с пакетом, набитым всем необходимым, бежит Сережка, а в паре-тройке метров за ним идёт Эмель, говорящая с кем-то по телефону. — Влюбленный в меня многие годы, прилетающий сюда по первому же зову, потому что жить без меня не можешь и не понимаешь, как много лет потерял, будучи мне просто другом и партнером.

— Что-о??? Что-о?! — теперь он хрипит протяжным контральто. — От кого я опять должен тебя отмазывать?! Так, всё… Всё… Молчи. Я сам скажу. Я понял. Я знаю! Ты запала на какого-то мужлана-орангутана из каменщиков, или брутального строителя… Или нет, на косаря! Там же в ебенях ещё водятся косари, да? И теперь хочешь уйти с ним жить в хутора, рожать от него детей и доить коров! Я понял! Вот почему ты осталась! Тебя ждёт жизнь как в ебанистических тренингах про женственность — косы, юбка в пол, сруб в деревне и выводок детей! И печка, которую надо топить дрова-ами! — кажется, это ужасает его больше всего. — Все! Мы потеряли тебя! Мы потеряли тебя, Полина!

— Ладно, Вэл, привыкай, — говорю я ему, даже не пытаясь переубеждать. Все равно, меня он сейчас не слышит. — Но если надумаешь ехать — предупреди заранее. Мне надо внести тебя в свой трекер. Все, пупсик, пока! Не хороните там меня раньше времени!

Кладу трубку, прерывая его новый вопль: «Сто раз просил — не называй меня пупсиком!» и машу рукой Эмель, пропуская в дверях резво прискакавшего Сережку. В ушах все ещё звучат трагичные крики дизайнера, и мне приходится встряхнуть головой, чтобы избавиться от этого наваждения. Сейчас меня ждут другие дела — новая попытка разобраться с историей Виолы, в которой мне должна помочь Эмель. Артур говорил, что нужно меньше пространных догадок и больше фактов? Вот их мы сейчас и начнём искать.

Эмелька влетает в кофейню, принося с собой аромат цветочных духов, задор и очарование искренней улыбки. С радостью обнимаю ее, замечая, что сегодня она выглядит в разы лучше, чем вчера — глаза блестят, никаких следов слез или недоспанной ночи. И настроение у ее самое озорное — смеётся, шутит, стреляет глазками и явно оживлена.

Усаживаю ее за свой столик вместе с макбуком, приношу нам обеим кофе, после чего ненадолго оставляю. К счастью, у нее не возникает ни одного вопроса, когда я прошу ее помочь мне просмотреть закрытые профили и группу Кристины через ее аккаунт. Наоборот, я чувствую, ее искреннюю вовлечённость в мое расследование.

Но это не мешает мне отойти, пока она загружает свою страничку через мой гаджет — пусть сначала сама просмотрит свои уведомления и письма, чтобы мне не попалось на глаза то, что не надо.

Эмель, растерянно смотрит на меня, видимо, не понимая такой щепетильности в вопросах личного пространства, на котором у меня после жизни в общаге и с родителями, шарившими по моим сумкам и карманам, конкретный пунктик. Я же, чтобы не смущать ее еще больше, делаю вид, что отвлеклась исключительно на кофе и снова проверяю очередную попытку мальчишек за стойкой соорудить более-менее приличный напиток.

— Не выйдет, слишком спешишь, — говорю Дэну, рассеянно зыркающему вокруг, и при этом пытающемуся влить тонкой струйкой апельсиновый сок в эспрессо со льдом так, чтобы не смешались слои.

— Не знаю, Полина, это уже не итальянский стиль, это какая-то шняга, — раздраженно бросает он, отчаявшись добиться результата.

— Так, без истерик давай, — отбираю себе не слишком удачную порцию, в которой кофе и сок смешались в какой-то мутный цвет, и одним махом выпиваются ее.

— Ага! Я понял, зачем ты это все устроила! Чтобы побольше халявного кофе у меня выпить! — тут же начинает хохмить Денис, бросая через мое плечо очередной взгляд. Оборачиваюсь и вижу Эмельку, делающую селфи с капучино на фоне макбука. Не могу сдержать улыбку — ну как же в шестнадцать отказать себе в удовольствии пофоткаться с модной техникой, и тут же прекращаю улыбаться, оборачиваясь назад к Денису. — Так вот куда ты все время смотришь. Даже не думай.

— Ты смотри, моралистка нашлась! — продолжает язвить Денис, подходя к стерео-системе и делая громче музыку, чтобы до Эмель не донеслись обрывки нашего разговора. — А кто там у нас про категорию двадцать один плюс заливал по телефону? А тут — прямо тетушка заботливая!

— Да, — сосредоточенно сожмурившись, я наливаю по кончику ножа капля за каплей апельсиновый сок в новую порцию эспрессо. — Тетушка… Почему бы и нет, Дэн… Я Эмелькину родню очень люблю, поэтому и о ней беспокоюсь… как о своей… Так, смотри, что вышло! Вот как надо! Неужели, думаешь, не продастся такое? Смело можешь делать фото и презентовать как эксклюзив!

— Что, уже прямо-таки любишь? Вы я смотрю, совсем подурели там, честное слово… — начинает бормотать что-то странное Денис и тут же громко присвистывает, глядя, как ровненько и четко легки слои в стакане: внизу белый лёд, за ним янтарно-коричневый кофе, а сверху — ярко-оранжевый сок. — Ого! Круто как! Полинка! А как это у тебя вышло? Офигенно выглядит! Серега! А ну бегом сюда, давай фоткай, пока держится вот эта хренотень!

— Она не смешается, пока соломкой не разболтаешь. Разная плотность, просто вливать надо острожно. На вынос не давайте, только в кафе, обязательно в прозрачном стекле. И цену заявляй самую высокую. Ингредиенты, считай, те же, но за эстетику клиент должен заплатить, — довольная произведённым эффектом, подсказываю я, глядя, как Денис начинает прямо-таки светиться от радостных перспектив. — Сверху можете взбитых сливок добавить, и с шариком мороженого отдельно подавать. Это будет ещё один вид кофе — и самый дорогой!

— О, мне нравится твой подход к бизнесу! Повышать цену, не повышая затраты! — довольно и важно кивает Денис. — Оставайся-ка ты лучше у нас! Мы тебя на зарплату возьмём, будешь нашим арт-директором. Все равно ты уезжать не спешишь. Может, скоро, вообще, передумаешь?

Образ дизайнера Валентина, перевязывающего мой портрет чёрной ленточкой, снова начинает маячить у меня перед глазами, я смеюсь и отрицательно качаю головой.

— Нет уж, Дэн, и не мечтай. А вот это — твоё, — подвигаю к нему коктейль. — Я на сегодня кофе уже перепила. Кстати, за три сегодняшних эспрессо и Эмелькин напиток я собираюсь заплатить. Это уже действительно кофе, а не субпродукт.

— О… — Дэн неожиданно смущается и опускает глаза — по всему видно, что ему очень приятно. И не только из-за оплаты. — Ну, спасибо, това… — вовремя вспоминает он мое отношение к этом слову. — Самый лучший ревизор! — торжественно заканчивает он.

— На здоровье, Дэн. На здоровье. Ты не куришь, кстати? Мне тут ужасно не хватает, с кем перекуры устраивать — хоть и нечасто, но так хочется поболтать под сигарету. Старая привычка… Все мы, ревизоры, такие, — с улыбкой вздыхаю, вспоминая наши посиделки и обсуждения совместных проектов с партнерами.

— Ну… Для тебя — так и быть, — воровато оглядывается Денис. — Собственник, конечно, не одобряет, чтоб персонал курил на рабочем месте. Не должно от нас табачиной разить на клиентов. Но его сейчас в городе нет. Серый не сдаст, а Маринка-администратор, в отпуске, только по вечерам иногда выходит. Погнали, только на заднем дворе, ладно? Возле аварийного выхода.