Василиса в стране варваров (СИ) - Торубарова Светлана. Страница 54

– Доброго утра вам. Акран в себя не приходил? Ему лучше не стало?

Старец недовольно нахмурился и строго оглядел меня с головы до ног, отчего вмиг оробела.

– И тебе выражаю приветствие, дева. Только не стоит так шуметь в моем доме!

– Простите. – Пробубнила, ощутив неловкость и потупив взгляд.

– А жених твой буквально минут пять назад действительно вернулся в сознание, про тебя спрашивал. Так что можешь поговорить с ним, только недолго.

Я несказанно обрадовалась такой новости и, стараясь не торопиться и не сбить в радостном порыве что-нибудь на пути, проследовала за занавеску. Стоило опуститься возле измученного ранением Акрана на колени и взять его за руку, как он тут же открыл глаза и с нескрываемой нежностью вгляделся в мое лицо.

– Жива. – Проговорил он шепотом, а я молча закивала головой, не в силах вынести его ласкающего взгляда.

– Меня северяне похитили, а я сбежала. – Кратко поделилась последними событиями.

– Моя храбрая дева. – Прохрипел Акран, погладив большим пальцем руки мою мигом вспотевшую ладошку.

Судорожно сглотнула, не зная, что ответить. Признаться сейчас, что уже не принадлежу ему, или оставить это на потом, когда ему станет легче? А может, следует дождаться Ирдана и поговорить всем вместе? Решив, что последняя мысль самая верная, не стала расстраивать воина, который буквально минуты назад находился на пороге смерти. Но вот о том, что грядет битва с северными кланами, ему знать было необходимо, поэтому проговорила:

– Повелитель собрал армию и пошел войной на Лакразана, чтобы вызволить меня из плена. Но так как я к тому времени уже сбежала, то остался поджидать его возле границы. Не сегодня, завтра начнется сражение.

– Брат победит. – Ни секунды не сомневаясь, ответил Акран и с тяжелым вздохом закрыл веки. Я поняла, что он ужасно устал от нашего непродолжительного разговора, и быстро поднялась с колен, осторожно высвободив из его пальцев ладонь. Но только собралась уйти и схватилась за штору, как остановил вопрос:

– Тот, кто посмел похитить тебя и ранить меня, он все еще жив?

– Да. Но не думаю, что это надолго. Повелитель обещал разобраться с негодяем.

Раздался еще один тяжелый вздох и в меня клещом впился голубой взгляд:

– Тебя лишили чести?

Мгновенно покраснела и, разглядывая носки своих замшевых ботиночек, промямлила:

– Нет.

– Я рад, Василиса. Хотя, даже дай ты другой ответ, это не измелило бы моего к тебе отношения. Думаю, что уже начал любить тебя.

В шоке воззрилась на своего бывшего жениха и прошептала:

– Акран, я…

– Иди, дева. Я устал от твоей болтовни.

Закрыв рот, подчинилась приказу больного человека и быстро вышла из-за шторы. В душе царило смятение. Теперь, когда знала, что жизни Акрана ничего не угрожает, меня затопила жалость, а чувство вины принялось грызть сердце. Неужели, этот суровый воин проникся ко мне любовью? Вот этого, конечно, никак не ожидала! Думала, что максимум, нравлюсь. Как же не хотелось причинять ему страдания, ведь он и так перенес столько мучений по моей вине! Но выбора не было. Придется еще одной девушке разбить его сердце. Не хотелось бы, чтобы он озлобился после этого на весь женский род, но он должен будет понять нас с Ирданом. Не сомневалась, что родные братья найдут общий язык и не разругаются. Похвалив себя за правильно принятое решение дождаться возвращения повелителя, а уж потом вести этот не самый приятный разговор с Акраном, я, попрощавшись со знахарем, отправилась домой.

Если честно, просто не знала чем себя занять, но и бестолково шататься по улицам, рискуя встретиться с некоторыми ревнивыми особами, смысла не было. Поэтому, меня гостеприимно ждали только круглые каменные стены дворца Ирдана, где и оказалась спустя полчаса неторопливого шага. Прислужниц не было, и побрела в спальню, разумно решив, что сейчас самое время помолиться за своих родных и любимых людей. Я, конечно, никогда не была набожным человеком, но когда в жизни возникали непреодолимые трудности, всегда взывала к высшим силам в надежде на помощь. Вот и сейчас была та самая ситуация, когда душа просто требовала отправить энергетический посыл в космос. Сложив руки на груди, зашептала единственную знакомую мне молитву «Отче наш», затем плавно перешла к обращению к Калибре, в существовании которой теперь не сомневалась. И, любовно поглаживая чистое, словно кожа у младенца, запястье, в который раз вознесла ей мысленную благодарность за освобождение. А как будет счастлив Ирдан, когда узнает об этом! Ему теперь не придется передавать власть брату и переживать о судьбе своего народа. И все, что нам нужно, прежде чем соединить свои жизни навечно их засекреченным обрядом единения, это выиграть сражение с северными кланами и поговорить по душам с Акраном.

В таких беспокойных мыслях и прошел оставшийся день. Ночью же никак не могла уснуть, все время в ужасе представляя, как моя бабуля несется на огромных воинов с мечом в одной руке и щитом в другой, а потом ее неожиданно окружают и …. Дальше начинались слезы и я, наверное, раз десятый за последний час, вновь обещала себе больше не думать о подобном, но уже через минуту перед глазами вставала другая картина. Бабушка с Ирданом, спина к спине отбивают атаки многочисленных врагов, которые, словно саранча все прибывают и прибывают… Заругавшись на свое больное воображение, попробовала переключиться на что-то хорошее и принялась вспоминать поцелуи и ласки своего любимого повелителя. Только под утро забылась беспокойным сном, но уже буквально через несколько часов услышала, как в доме появились прислужницы, и со стоном поднялась с кровати, поняв, что больше ни за что не смогу уснуть.

Одевшись и позавтракав, отправилась в поля, чтобы там, на пригорке, откуда хорошо просматривалась вся дорога, можно было сидеть и ждать возвращения армии южных кланов. И ведь понимала, что сегодня они вряд ли появятся на горизонте, но ничего не могла с собой поделать и просидела до самого вечера в напряженном ожидании, вздрагивая от каждого шороха. Пира в этот день только успела поздороваться со мной, как муж велел ей незамедлительно отправляться в восточную часть полей, где снова появилась черная хворь. Пышечка только печально поглядела на меня своими изумрудными глазищами и вскоре исчезла.

Когда солнце клонилось к закату, решила, что уже пора возвращаться и, чувствуя, как от волнения дрожат руки и ноги, вновь побрела к пилому. У ворот встретил стражник и, недовольно уперев руки в бока, пророкотал:

– Я уже хотел на поиски отряд посылать, дева! Разве можно так надолго уходить! В следующий раз одну не отпущу, только с сопровождением!

Грустно махнула рукой, соглашаясь с любыми его словами, так как спорить совсем не было сил, и, не обращая на его хмурый взгляд никакого внимания, молча проследовала к жилищу знахаря, так как решила, что пора бы и справиться о здоровье Акрана. Старика встретила возле его дома. Он аккуратно связывал свежие травки и цветочки в пучки и развешивал их на своих многочисленных веревочках, для того, чтобы они подсохли на солнышке. Узнав, что воину намного лучше, и он сейчас спит, отправилась во дворец.

Ночь также прошла в одних сплошных кошмарах и несколько раз даже вскакивала в постели с криком и в холодном поту, чувствуя, как от ужаса и переживаний скручивает внутренности, а тело сотрясает нервная дрожь.

И только ближе к обеду следующего дня, когда с красными от слез глазами сидела в столовой и пыталась проглотить хоть что-то из еды, на весь пилом раздался протяжный вой рога. Выронив на пол из задрожавшей руки кружку с чаем и не помня себя от волнения, стрелой помчалась к воротам, где уже начали собираться люди. В основном женщины и дети, которые так же, как и я с нетерпением ждали возвращения своих мужей и отцов домой.

Тут вдалеке показался многотысячный отряд воинов, во главе которого на жеребце величественно и горделиво восседал Ирдан. Его я узнала по развивающимся черным волосам и широкому развороту плеч, покрытых татуировками. Хотелось помчаться навстречу с диким криком счастья, но сдержала свой порыв, решив не ставить его в неудобное положение перед подданными. Но когда они уже приблизились на достаточное расстояние, а шум толпы, непрекращающийся ни на секунду вой рога и стук мечей о щиты воинов, оставшихся на защите поселения, болезненным звоном стали отдаваться в воспаленном от нервных переживаний сознании, я все же рванула на встречу к нему, выкрикивая только одно: