Волчье (СИ) - "Happy demon". Страница 36

Вместо теплого дома, мягкой постели и вкусного ужина я всерьез грезила душистым мылом и горячей ванной, уже толком и не помнила, когда в последний раз превращалась в человека, и все больше крепла в своих намерениях закончить ненавистный поход в первом ближайшем человеческом поселении. Я совершенно устала, была разбита физически и морально, и только после смерти Гэндальфа начала осознавать, какой глупой была, что, сломя голову, бросилась вслед за Братством Кольца, совсем не думая о последствиях.

Из Мории мы выбрались еще позавчера, за два дня остановились только на один привал, опасаясь погони орков, от которых с таким трудом и ценой такой потери сбежали, и никто, даже слабые хоббиты, не заикнулся о том, что нам стоит остановиться и отдохнуть. Отряд был уныл и мрачен, никто из мужчин не разговаривал друг с другом, и только перебрасывались редкими фразами, то уточняя маршрут, то убеждаясь в том, что вокруг безопасно. Каждый горевал по-своему, у полуросликов глаза были и вовсе на мокром месте, старшие члены отряда и Арагорн, взявший теперь на себя обязанности нашего предводителя, держали себя в руках получше, а я… Я не знала Гэндальфа так хорошо, как другие, я ни разу не разговаривала с ним напрямую ни во время его пребывания в Ривенделле, ни, тем более, после, но все равно никак не могла смириться со смертью старика. Все то, что произошло, казалось мне лишь глупым сном, я мечтала о том, что проснусь, а никакого Совета и последовавшего за ним похода нет и в помине, но вокруг, стоило открыть глаза, виднелись лишь незнакомые пейзажи и все те же хмурые лица, и радости мне это не добавляло.

Да, я понимала, что не на прогулку отправляюсь, понимала, что это может быть опасно, но смерть… Нет, этого я не ожидала, и сейчас боялась просто до дрожи.

То и дело возвращаясь взглядом к широкой спине Боромира, идущего впереди, я пыталась найти хоть одну категоричную, стоящую причину продолжать ненавистное путешествие, пыталась понять, зачем вообще ввязалась во все это, прекрасно зная, что толком ничего не умею, но каждая подобная мысль наталкивалась на стену полнейшего равнодушия со стороны своевольной волчицы, которая злилась, рычала и недовольно билась о ребра. Ей идея оставить Боромира и вернуться домой совсем не нравилась, медальон жгло огнем, и все мои логические доводы, которые я так старательно выстраивала целыми днями, пользуясь тем, что делать все равно нечего, разбивались об упрямство мерзкой твари, которая твердила лишь одно — как так-то, бросить свою пару?

Золотые глаза при этом, словно невзначай, преданно всматривались в серые, как грозовая туча, и я могла лишь беспомощно вздыхать, злясь на себя за собственную глупость.

И кого я пыталась обмануть, все равно ведь понимала, что скорее умру, чем оставлю Боромира. Проклятая сила запечатления, казалось, с каждым днем все росла, а вместе с ней рос и мой безумный, буквально животный страх того, что сам гондорец совсем природы этой странной связи не поймет. В конце концов, он ведь до сих пор был уверен, что у его ног преданным клубком сворачивается самый обыкновенный волк, он даже не догадывался о том, кем я являюсь на самом деле и почему иду за ним след в след, и идея однажды раскрыть ему всю правду со временем нравилась мне все меньше и меньше. Оборотни и так для многих людей были скорее мифом, чем настоящими существами, я даже не знала, верит ли в наше существование сам Боромир, и с трудом могла представить возможную реакцию мужчины на правду. И ладно он просто испугается, это я как раз понять смогу и даже слова злого в упрек не скажу, но ведь под горячую руку может и прибить.

Или заставит уйти, и я не знаю, какой вариант в таком случае будет хуже.

— Даэре, ты где там застряла? — негромкий окрик отвлек меня от моих мрачных мыслей, заставив вздрогнуть, и я решительно наступила лапой на собственное отражение, подняв кучу брызг из лужи. Фродо с Сэмом, идущие в паре десятков шагов впереди, старательно дожидались, пока я догоню их, остальные члены отряда уже успели отдалиться на приличное расстояние, и я опять как-то незаметно для самой себя плелась в хвосте, раздраженно собирая все лужи, которые только встречались мне на моем пути. Настроение, как и у остальных, было просто отвратительным, и прыгать глупым щенком, как делала это в начале нашего путешествия, я перестала еще давным-давно. Из мужчин этого, кажется, и вовсе никто не заметил, но мне подобное было на руку, в конце концов, я уже давно привыкла, что на дикого зверя обращают не слишком много внимания.

Впрочем, после Мории моей компании неожиданно стали искать хоббиты, очевидно, успевшие привыкнуть к тому, что я по просьбе Арагорна околачиваюсь рядом с ними, и оценившие мою способность в случае необходимости принять удар на себя, и за эти два дня мне не удавалось ни мгновения побыть в гордом одиночестве. Мэри и Пиппин старались держать меня в поле зрения и далеко не отходить, Сэм, относящийся ко мне с наибольшим недоверием, не спешил вздрагивать при каждом моем приближении, а Фродо я не раз ловила на том, как он, задумавшись о чем-то, неосознанно кладет ладонь мне на холку. Сейчас полурослики в ожидании застыли, оглядываясь на меня, а малыш-Фродо и вовсе руку протянул, словно подзывая меня к себе.

Вскинув взгляд, я пробежалась по пространству над головами полуросликов, заметив, как обернулся к нам Боромир, увидела, как он дернул уголком губ, ободряюще мне кивнув, и послушно засеменила к хоббитам, для верности пару раз махнув хвостом. Кажется, умные собачки делают именно так, разве нет?

Впереди, за широкой степью, умывшейся холодным дождем, простирались изумрудные бескрайние моря густого леса, а подслушав сегодня утром тихий разговор Леголаса и Арагорна, я поняла, что направляемся мы прямиком к Лориэну. О владениях леди Галадриэль и ее мужа Келеборна мне много приходилось слышать от Арвен, проведшей здесь все свое детство, Элрохир с Элладаном тоже часто наведывались в Лотлориэн, а вот мне, к сожалению, побывать в этом лесу так и не удалось ни разу, хотя Элронд и пообещал мне однажды, что когда-то возьмет меня с собой в путешествие. Кто бы мог подумать, что мне придется оказаться здесь при совершенно других обстоятельствах.

Я с любопытством рассматривала громадные мэллорны, уже издали видя серебряные отблески могучих стволов, а стоило лишь обратиться вслух, и мне даже удалось услышать тихий шелест бледно-зеленых листьев. Седая дымка, стелящаяся по земле после недавнего дождя, буквально завораживала, скрывая за собой узкую, прячущуюся в густой траве тропинку, которую рассмотреть мог, судя по всему, только Арагорн, бодро топающий где-то впереди всего отряда и кутающийся в свой черный мятый плащ. В его умениях следопыта никто и не думал сомневаться, маршрут никто не оспаривал, а я мечтала только об одном, — Странник обещал, что в Лориэне мы остановимся на несколько дней, и от перспектив оказаться на одном из флетов, подальше от опасности, и провалиться в сон на пару суток, у меня буквально темнело в глазах. Я хотела отдохнуть, вымыться и, наконец-то, нормально поесть, а еще мне просто до безумия хотелось хотя бы на пару минут превратиться в человека и размять ноги, — я не помнила толком, когда становилась сама собой в последний раз, принять человеческий облик из-за постоянного присутствия рядом членов отряда мне не удавалось уже очень давно, и это меня сильно тревожило.

В конце концов, никогда раньше я не превращалась в волка на столь длительное время, и даже не могла представить, какие последствия это может вызвать.

Эти не совсем радостные мысли отвлекли меня от дороги, по которой мы шли уже который день, и в себя я пришла только тогда, когда мне на нос упала очередная холодная капля. Тяжелые седые тучи, превращающие ясный день в глубокие сумерки, вновь разорвались ледяным дождем, по которому я совсем уж соскучиться не успела, тропа под ногами очень быстро опять превратилась в размытое грязное месиво, вязкое болото по-новому налипало на тонкие лапы, однако в этот раз долго мучиться не пришлось. Стоило только отряду пересечь широкую степь и оказаться под тенью высоких деревьев с густыми кронами, как погода словно по волшебству переменилась, заставив прижмуриться от тоненьких, одиночных солнечных лучиков, нерешительно пробивающихся сквозь зеленую листву.