Волчье (СИ) - "Happy demon". Страница 93

Третий Маршал, хранящий молчание и взирающий на мир с полнейшим равнодушием, словно и не замечал всего происходящего, уставившись куда-то в пространство. Судя по тому, что я слышала от брата, этот оборотень, в первую очередь, был воином, а не политиком, и ко всему происходящему относился отстраненно. Маргрит по секрету шепнула мне, что этот мужчина пойдет за большинством, и убеждать его в нашей правоте не имеет смысла.

— Охота на наших братьев и сестер, всеобщая ненависть и гонения… — я пыталась говорить со всеми одновременно и с каждым по отдельности, пыталась убедить волков в том, что все сказанное мной — правда, и собственная хищница недовольно помахивала хвостом, предлагая просто рыкнуть погромче и отдать приказ.

Это было проще всего, но уподобляться Сверру я совсем не хотела.

— Возможно, раньше нечто подобное и поджидало оборотней, но сейчас времена изменились. Наших собратьев давно никто не видел, некоторые и вовсе считают нас легендами, а те, кто знает о нашем существовании… Меня вырастили эльфы, я встречала в своей жизни людей и гномов, и никто из них никогда не упрекнул меня в моей природе, потому что сейчас это совсем неважно, — в порыве чувств я прижала к груди ладонь, чувствуя, как гулко колотится сердце. — Враг у нас один, его мощь и ярость не знает границ, и он медленно надвигается на Средиземье. Оборотни издавна были воинами, вы должны понимать, что это значит. Город за городом, народ за народом, Саурон не остановится ни перед чем, его орки просто сметут с лица земли сначала Минас-Тирит, а потом пойдут дальше, и только вопрос времени, когда они доберутся до Фангорна. Они сожгут лес дотла, они дойдут до наших границ, и вырежут всех под корень.

— Вы верно заметили, Ваше Величество, — титул Второй Маршал произнес с нескрываемым ехидством, перебив мою речь, и я, не сдержавшись, заскрежетала зубами, уставившись на рыжеволосого мужчину. Волчица медленно поднялась в груди, сверкнув желтыми глазами, и я скорее почувствовала, чем увидела, как подобрался Ингварр за правым плечом, — все здесь присутствующие — воины, и мужчины, и женщины, и каждый умеет держать в руках оружие. Так что даже если орки и подойдут к нашим границам, мы сумеем встретить их, как полагается.

Из зала послышался одобрительный гомон, кто-то из волков что-то согласно закричал, а по вихрастым макушкам, сверкающим всеми оттенками рыжего, я предположила, что Асбранда поддерживает его клан. Маршал смотрел на меня снисходительно, словно на бесконечно глупого ребенка, и этот взгляд буквально вывел меня из себя. Да, я хотела все решить полюбовно, но откровенного пренебрежения терпеть не собиралась.

— Думаете, у вас это получится, лорд Асбранд? — едко поинтересовалась я, подобравшись, как перед прыжком, а волчица предвкушающе оскалилась, вздыбив шерсть на загривке. Не сводящий с меня взгляда мужчина как-то побледнел, смотря с недоверием, но я продолжила говорить, чувствуя, как с каждым словом голос набирает силу. — Видели ли вы когда-то Черное воинство? Видели ли вы когда-то назгул? Знаете ли вы, что такое огонь, расплывающийся по вашему телу от черной стрелы, прошившей грудь? Знаете ли вы, как горят костры с трупами погибших после бессонной ночи, в которую враг прорвал защиту и ворвался в крепость, где прятались дети и женщины?

Испуганный взгляд мужчины метнулся к невысокой, пухленькой женщине с густой копной медных волос, прижимающей к себе такую же рыжеволосую маленькую девочку, и я даже не сомневалась, что вижу перед собой жену Второго Маршала и его дочь. Что-то в моих словах заставило дрогнуть всех троих, я чувствовала, как большой коричневый волк, до этого упрямо скалящий зубы, отступил на шаг, прижимая уши к голове, и лишь глубоко вздохнула, успокаиваясь.

Присмиревшая волчица приняла сидячее положение, обмотав хвост вокруг лап, но продолжала сверкать золотом глаз, подавляя присутствующих в зале волков. Она подчиняла и заставляла склонять головы, она сипло рычала и не позволяла отвести взгляд, и я, припоминая, как Сверр пытался заставить меня подчиниться в нашу первую встречу, едва заметно передернула плечами.

Мерзкое чувство казалось липким и неприятным, и мне искренне хотелось от него избавиться.

— Я не пытаюсь юлить или скрывать правду, — вновь громко произнесла я, обращаясь не только к Асбранду, но и к остальным. — Я пришла, чтобы позвать вас на войну, я пришла, чтобы вывести вас за границу Фангорна, пришла, чтобы найти помощь, и мне действительно жаль, что наше знакомство начинается именно так, но другого выхода нет, — ногти до боли впились во внутреннюю сторону ладони, а голос на мгновение подвел, когда я вспомнила темное отчаяние в глазах Арагорна и остальных, которое они старательно пытались скрыть от меня. Я ведь не глупая, я понимала, что значит война, я понимала, что людей не хватает, а Саурон с каждым днем все ближе подбирается к Минас-Тириту, подбирается к Боромиру…

Вместо того, чтобы быть там, с ним, чтобы во весь опор нестись к человеку, которому я отдала свое сердце, я стояла здесь, перед сотнями оборотней, пыталась их убедить в том, что опасность реальна, и это было… так глупо. Не это я должна была делать, не этим должна была заниматься, но…

Все сложилось так, как сложилось, я пообещала Арагорну, что приведу армию, и сейчас не могла подвести друга.

— Да, может быть, я молода и глупа, но я учусь, и я учусь быстро, — я расправила плечи, чувствуя, как голос, все-таки, подводит меня, начиная дрожать. — И я знаю, что могу просто приказать, и вы выполните каждое мое желание, но я не хочу приказывать. Поэтому я прошу. Вчера вы признали меня своей королевой, признали своей альфой, а сегодня я прошу вас поверить.

На несколько мгновений в зале залегла звенящая тишина, прерываемая лишь чужим дыханием, и я, не сумев совладать с собой, все-таки оглянулась на Ингварра, заглядывая ему в глаза. Брат по-прежнему был хмур и серьезен, на его лице не дрогнул ни единый мускул, однако где-то в глубине бирюзовой радужки, так похожей на мою, вспыхнуло искрами одобрение, и тень мимолетной усмешки, спрятавшейся в уголке губ, позволила мне перевести дыхание, которое я, оказывается, задержала. Легкие зажгло от нехватки воздуха, а вновь повернувшись к своей стае, я заметила, как шагнул вперед Третий Маршал, единственный из всех, кто еще не произнес ни слова.

Чуть нахмурился, внимательно осмотрев меня из-под густых бровей, положил руку на эфес своего меча, а после тихо произнес, но его слова, кажется, пронеслись по всему тронному залу:

— И вы последуете в пекло за своей армией, Ваше Величество?

Время словно на мгновение застыло, мир вокруг смазался и поплыл, и перед собой я видела только темные глаза, исполненные вековой мудрости. Такой взгляд уже был мне знаком, таким же взглядом воина смотрел на меня Арагорн, и никаких сомнений у меня не оставалось — почему-то я была уверена, что если этот оборотень решит меня сейчас поддержать, то не предаст до последнего вздоха, своего или моего, это неважно. Его волк смотрел в глаза моего, не подобострастно или заискивающе, а прямо, как на равного, и моей волчице это неожиданно пришлось по душе. Она довольно махнула хвостом, подбадривая меня, и я совершенно точно знала, что нужно ответить.

— Я не последую за своей армией, лорд Халльгрим, — мой голос эхом отбился от стен, и я словно со стороны услышала, как разнесся по залу пораженный вздох. — Но я поведу ее за собой. И ожидай нас победа или поражение, я разделю их со своей стаей.

Несколько ударов сердца показались мне просто оглушительными, слуха коснулось несколько шепотков, донесшихся в разных уголков помещения, но я не отводила взгляда от своего визави, ожидая его решения, словно приговора. Плевать, что говорила Маргрит, решение Третьего Маршала для меня почему-то было важнее всего. Мужчина по-прежнему хранил молчание, глядя на меня испытывающе, словно прицениваясь, никто из присутствующих не смел прерывать затянувшуюся тишину, и когда мне уже начало казаться, что я что-то сделала не так, Халльгрим вдруг едва заметно улыбнулся, а после учтиво склонил голову, прижав руку к груди напротив сердца.