Эхо смерти - Робертс Нора. Страница 14

Ни одного рапорта о домашнем насилии, ни одного звонка от Дафны или из ее дома по номеру девять-один-один. В пункт первой помощи или больницу она тоже не обращалась.

– Пять человек, – объявила Пибоди. – У меня есть имена и контакты.

– Пробей их.

– Будет сделано.

Ева продолжила размышления. Страцца был доктором, и если ему нравилось насилие, он наверняка знал, как причинить боль, не оставляя следов.

Холодный ревнивый муж, склонный к насилию. Юная красивая жена. Может, мимолетная интрижка или тот, кому хотелось завести роман с Дафной. Кто-то, кого она бросила или сразу отвергла. Значит, месть? Возможно, если бы не было похожих случаев.

Ева снова залезла в компьютер.

– У нас есть материалы по делам, которыми занимались Ольсен и Тредуэй. Они готовы с нами поговорить.

– Я назначу встречу. Нашла я тут одного мутного типа. Два обвинения в нападении, парочка приводов за нарушение порядка в нетрезвом виде и непристойное обнажение. Три месяца общественных работ и обязательные посещения психолога за одно нападение, другое отозвали. Отбывал срок за эксгибиционизм.

– А проникновения со взломом, разбой, воровство, изнасилования?

– Нет, здесь все чисто. Есть привод за вандализм, но это мелочь. Десять лет назад, когда ему было восемнадцать, его поймали за рисованием граффити. С тех пор ничего серьезного.

– Вызовем всех, поговорим. Еще мне нужно пообщаться с Мира.

– Я уже отправила ей подробности этого дела и попросила связаться с доктором Ноблом, предложить свои услуги. – Пибоди широко зевнула. – Эх, от сахара сперва кайфуешь, зато потом отходняк.

– Отлично. – Ева высмотрела пятачок, чтобы припарковаться. – Свяжись с парнями из прокатной фирмы, вызови их в участок. Будут возражать, пошлем копов для убеждения. Не поможет – съездим сами. И посмотри, что там у нас на гостей.

Они вошли в длинный коридор, похожий на белый туннель, и Ева велела Пибоди:

– Найди местечко, чтобы спокойно поработать, а я займусь трупом.

В гулком туннеле остро пахло лимоном или чем-то вроде уксуса, но ничто не могло заглушить царивший здесь запах смерти.

Трупы привозят и увозят, думала Ева, их вскрывают, потом зашивают, и на каком-то этапе этого процесса трупы разговаривают со мной, однако нет никого, кто понимал бы язык трупов лучше Морриса.

Ева распахнула дверь и вошла в прозекторскую, где он работал. Негромко играла музыка, что-то с обилием басов и настойчивым ритмом ударных. Под защитным халатом Морриса виднелся стильный темно-синий костюм в тонкую полоску. Галстук Моррис не надел, но водолазка была того же серого цвета, что и полоски на костюме. Длинные темные волосы судмедэксперта были уложены в затейливый узел, из середины которого свисала тоненькая косичка.

Взгляд умных глаз с экзотическим разрезом встретился со взглядом Евы.

– Ты сегодня рано встала.

– Вообще-то я еще не ложилась. Мы с Рорком чуть не наехали на его жену. – Она махнула в сторону трупа, который лежал на столе для вскрытий. – В буквальном смысле, когда в два часа ночи возвращались домой после бала-маскарада.

– Понятно. Судя по тому, что дамочка не присоединилась к супругу, она жива.

– В больнице. Избитая, изнасилованная, голая, она бродила по улицам, когда мы ее обнаружили. У нее частичная потеря памяти, – добавила Ева.

Она подошла поближе. Моррис сделал на теле Страццы профессионально точный Y-образный разрез. При виде вскрытого трупа Ева даже не поморщилась, впрочем, как всегда.

– Судя по всему, – продолжила она, – кто-то проник в их дом во время званого ужаса и спрятался в спальне. Когда прием закончился, на супругов напали. Мужа связали, ее связали и изнасиловали, обоих сильно избили. Взломали парочку сейфов и забрали все, что там было. Взяли еще несколько ценных вещей.

– Обычные грабители так не поступают.

– Точно. Вероятно, все остальное шло приятным дополнением. Скоро узнаем.

– Могу сказать, что покойный отчаянно сопротивлялся. У него содрана кожа на запястьях и лодыжках. Еще на теле многочисленные, но не опасные для жизни порезы, нанесены тонким острым лезвием. Скорее всего, скальпелем.

– Возможно, это связано с тем, что убитый был хирургом.

– Его били в основном по лицу. Кулаками в перчатках – скорее всего, из тонкой кожи – и чем-то вроде дубинки. Думаю, тоже обтянутой кожей. Удары наносились продуманно, чтобы причинить сильную боль. Били по животу, почкам, коленным чашечкам.

Моррис вручил Еве очки-микроскопы, вторую пару надел сам.

– Пластиковые стяжки врезались в тело, а еще у нас имеются фрагменты древесины и, похоже, клеящего вещества со скотча, которым связали жертву. Жду подтверждения из лаборатории.

– Да, преступник использовал пластиковые стяжки, а поверх них – клейкую ленту. Древесина от стула, который сломал Страцца, когда пытался освободиться.

– Глянь сюда. – Моррис передвинулся к голове трупа. – Сильный удар тупым предметом. Полагаю, его нанесли по крайней мере через час после остальных ударов, и явно не им оглушили жертву, прежде чем связать.

– Его сперва оглушили, потом обездвижили. После нападения Страцца пришел в себя, сломал стул, к которому его привязали. Думаю, у него хватило сил, чтобы броситься на преступника.

– Все сходится. Судя по углу, под которым был нанесен удар, преступник и жертва стояли лицом к лицу, преступник чуть левее.

– Тяжелая хрустальная ваза. Преступнику нужно было утихомирить Страццу.

– Даже если предположить, что тот был под адреналином, подобный удар вырубит кого угодно.

– Точный медицинский термин.

– Не сомневайся. Страцца упал и потерял сознание.

– И нападавший ударил его еще пару раз, на всякий случай.

– Не сразу.

Ева насторожилась.

– Через какое время?

– Полагаю, рана от первого удара в голову кровоточила минут пятнадцать, если не дольше. Может, двадцать. Кровь уже начала сворачиваться. Смертельный удар – им может быть любой из тех, что пришлись по затылку, – нанесли уже после того, как сердце качало кровь добрых пятнадцать минут. А этот? Угол нанесения предполагает, что Страцца двигался, поднялся на ноги. Его добил последний удар.

– Хорошо, хорошо. – Ева на миг закрыла глаза, стянула очки, прошлась по комнате. – Страцца высвободился и бросился на обидчика. Преступник схватил вазу, ударил. Страцца упал, потерял сознание, но преступник его не прикончил. Возможно, собирал инструменты и добычу или снова изнасиловал жену Страццы. Страцца пришел в себя, попытался встать, вот тут-то преступник его и добил. Был вынужден это сделать.

Она покачала головой.

– Глупо. Если ты собираешься убить человека, прикончи его, и дело с концом. Если не хочешь убивать, хватай вещички и сматывайся. И на это не нужно целых пятнадцать минут, если только ты не дурак и не раскидал свое барахло по всему дому.

– Люди часто ведут себя по-дурацки, – резонно заметил Моррис.

– Чертовски верно. У нашего преступника хватило мозгов, чтобы проникнуть в дом, когда там ужинали пятьдесят гостей, которых обслуживали человек десять или даже больше. Правда, возможно, он сам из гостей или обслуги. Ему хватило жестокости, чтобы избить и изнасиловать, – заставил женщину раздеться, изнасиловал на глазах у мужа, – но не хватило духу сразу убить мужчину, когда тот бросился на него. Убийца целых пятнадцать минут ошивался на месте преступления и только потом прикончил Страццу. Впрочем, он мог решить, что Страцца мертв или умирает. А тот, похоже, использовал это время, чтобы помочь жене.

– Страцца освободил жену?

– У нее ссадины на теле: она сопротивлялась. Не так ожесточенно, как ее покойный муж, но все-таки сопротивлялась. Судя по ее состоянию, вряд ли она освободилась самостоятельно, а на месте преступления не нашли ни клейкой ленты, ни веревок. Преступник забрал их с собой.

– То есть он не только оставил ее в живых, но и не стал повторно связывать? Она может его опознать?

– Говорит, что это был дьявол. Маска или грим. Вообще-то, если убийца потратил столько времени, чтобы изменить внешность, вряд ли он собирался убивать. Пришлось.