Список обреченных (СИ) - Волховский Олег. Страница 51

Следующими изучали показания некоего Валерия Рекина.

— Этого парня я не знаю, — сказал адвокат.

В показаниях Валерий говорил, что знает Яна Грановского, работали вместе. Грановский несколько раз просил его сделать закладки в определенных местах. Координаты закладок передавал Грановскому и скидывал на номер… и следовал номер Дамира.

Содержимого закладок не знает. То, что надо спрятать, получал в запечатанном виде от Грановского. У Валерия были финансовые проблемы, и так он зарабатывал «на чашечку кофе».

В ПЗ Валерия говорилось, что он наркозависимый и подрабатывал закладчиком. Про содержимое закладок прекрасно знал. Но про какие-то другие закладки, кроме как с наркотиками, ПЗ умалчивало.

— Ну, это даже почти изящно, — заметил Левиев. — Ну, какая разница, что прятал: наркотики или яд. Тем более, что это почти одно и то же.

— Отказ от показаний есть? — спросил Дамир.

— Нет. Так что этого Валерия будем выводить на чистую воду.

— Сколько полагается закладчикам?

— От десяти до пятнадцати, если особо крупный размер. Видимо уговорили сказать про тебя и Грановского, в обмен на снижение тяжести. Например, крупный размер от трех до десяти. А, если не крупный, можно и штрафом обойтись.

Далее говорилось, что существует видео с камер, где видно, что Рекин делает закладки.

— Видео есть, посмотрим?

На видео действительно был парень, который что-то зарывал под деревом где-то за гаражами.

Но это было единственное видео.

— Понимаешь, Дамир, если кто-то что-то зарыл, значит кто-то другой это вырыл. Где второе видео?

— Ну, они же имеют в виду, что это я.

— Ну, да. Координаты этого места есть. Химки.

— Я там ни разу не был.

— Точно? Ну, хорошо.

Еще один псевдосообщник Дамира звался Геннадий Дудко и признавался в причастности к убийству прокурора Земельченко и полковника СБ Немирова. Именно он якобы испортил тормоза машины прокурора, поскольку работал в автосервисе, где прокурор в последний раз ремонтировал машину. А Дамир, понятно, был организатором. Причастность Дудко к убийству Немирова из первого допроса вообще не была ясна.

— Ну, как думаешь, правда? — спросил Петр Михайлович.

— В автосервисе он может быть и работал…

— Точно! Только Альбицкий его не знает. А тот автомеханик, которого он знает, вообще уже давно не в России.

— Дальше отказ есть?

— В том, что я уже видел, нет. Возможно, его держат на другом крючке.

— Наркотики?

— Не похоже. Он же здесь не может сказать, что не понимал, что делал. Он же не непонятные закладки зарывал, а тормоза портил.

— Воровство?

— Вряд ли. За воровство санкция меньше. Увидим! Что гадать!

Оставщиеся «сообщиники» Дамира были те самые Елена и Руслан, о которых у него спрашивали на допросе: ребята из Екатеринбурга.

Их обвиняли в убийстве губернатора Артюхова, которое организовал естественно Дамир.

Сами ребята придерживались на этот счет противоположных мнений. Руслан во всем сознавался, а Елена все отрицала. Но в деле была ее карта, которая доказывала, что она агитатор Лиги. Но карты с подтверждением соучастия в убийстве почему-то не было.

— Наше глубинное разгильдяйство, скорее всего, — заметил Левиев. — Точнее глубинная рассудительность. Действительно, зачем вообще что-либо доказывать, если суд все равно проштампует все, что угодно.

Это «суд проштампует все, что угодно» резко кольнуло Дамира.

Левиев заметил его бледность и поспешил успокоить:

— Поборемся еще, Дамир, поберемся!

Ознакомление с делом близилось к концу, и адвокатам надо было выработать концепцию защиты. Встретились в офисе Константинова на Якиманке. Присутствовал сам Илья Львович, Петр Михайлович Левиев, помощники Константинова и Штерн, которого тоже пригласили на встречу.

Расположились за длинным деревянным столом буквой «Т». Константинов на месте председателя.

Собиралась гроза. В комнате потемнело, так что несмотря на десять утра пришлось включить свет. Прогремел гром, дождь забарабанил по листьям за окном и потек сплошным потоком по ту сторону стекла.

— Итак, что мы имеем… — начал Константинов.

— Большую и разнообразную коллекцию ложных показаний, — хмыкнул Левиев.

— И два отказа: Дамира и Яна Грановского. А также полный отказ Лены Мальцевой.

— Ну, суд, как всегда не поверит в искренность отказов и будет зачитывать показания, данные под пытками, — сказал Петр Михайлович.

— Угу! — вздохнул Илья Львович. — Сто раз проходили! И эти показания переписаны из обвинительного заключения.

— Все равно противоречие на противоречии, — сказал Левиев.

— Если бы еще нас слушал суд!

— Не опровергнем, но на смех поднимем. Пресса будет.

— Если пустят.

— Если бы народ вышел… — вздохнул Штерн.

— Ради таких, как Дамир, у нас народ не выходит, — сказал Левиев. — У нас выходят только за лидеров. И то не всегда. Если бы выходил за всех, мы бы давно жили в другой стране. За таких, как Дамир, выходит только Лига.

— К сожалению, с оружием, — заметил Штерн.

Левиев развел руками.

— Я их не оправдываю, — сказал он. — В нашем суде это невозможно.

— Ладно, — вздохнул Константинов. — Я набросал список свидетелей защиты. Сейчас раздам.

И список упал присутствующим на Телеграм.

Олег бегло просмотрел. В списке было человек двадцать. Медынцева не было.

— Медынцев сказал он почти одновременно с Левиевым.

И они переглянулись.

— А он придет? — спросил Константинов. — Вызывать они его точно не будут, если только не будут уверены, что он подтвердит ПЗ.

— Есть вероятность, что не подтвердит, — заметил Петр Михайлович. — А прийти убедим, если сами не вызовут.

Константинов посмотрел на Левиева с любопытством. Тот таинственно улыбнулся.

— Могут вообще никого не допросить, — сказал Левиев.

— Могут, — вздохнул Константинов. — Но будем пытаться.

— Если свидетель в суде, и сидит за дверью, не имеют права не допросить, — сказал Штерн.

Левиев усмехнулся.

— Все-таки у Вас мало опыта работы с политическими, права не имеют, но именно так и делают.

— Мы смогли достать список всех исходящих и входящих звонков Дамира, — сказал Константинов. — Документ официальный, от оператора мобильной связи. Ловите!

На Телеграм упал список. Ни имени Яна Грановского, ни Валерия Рекина, ни Геннадия Дудко, ни Лены и Руслана из Екатеринбурга в его контактах естественно не было. И никаких таинственных псевдонимов — тоже. Было несколько телефонов без подписей.

— Проверим, — сказал Константинов.

— А кто этот Дудко, — спросил Левиев. — Мы о нем ничего не знаем.

— У него государственный адвокат, — сказал Константинов. — На контакт не идет.

— Государственный адвокат? Тогда понятно. Возможно парень вообще не понимает во что влип.

Адвокаты перешли к обсуждению совсем уж специальных моментов о том, когда какое ходатайство подавать и какая стадия процесса должна быть раньше, а какая позже, и Олег Николаевич отвлекся на пейзаж за окном.

Дождь кончился, небо очистилось, сквозь разрывы облаков выглянуло солнце и отразилось на свежей, еще салатовой листве тополей за окном. Напротив бизнес-центра, где снимал офис Константинов, располагался зеленый особняк позапрошлого века, красивый, отреставрированный, а вдалеке были видны башни Кремля.

Диктатор все же отстегивал некие крохи со своего барского стола, и город выглядел прилично: отмыт и подкрашен. Но неужели нельзя одновременно? Чтобы и особнячок подкрашен, и плитка отмыта, и невиновных не судили, не держали в тюрьмах и не казнили? Какая связь между жизнью и свободой обычного студента Дамира Рашитова и ухоженностью Москвы? Почему одним надо платить за другое?

Суд начался в начале июня. Альбицкий с Женей смотрели репортаж дома у Андрея в Телеграм-канале «Арестанты».