Танец душ (ЛП) - Мерседес Сильвия. Страница 24

«Где ты, Инрен?».

Ведьма в смертном теле Дидьен долго обдумывала слова Террина. Она не хотела верить в это. Чтобы Инрен подавила дочь герцога Дальдреды, и чтобы она атаковала гостей замка и позволила юной венатрикс убить ее? Нет, Инрен была хитрой и умной. Да, порой на нее могла давить дочь герцога. Но сама Инрен не пошла бы в бой без предосторожности.

«Ты где-то тут, — шептала Искажающая ведьма в теле носителя. — Я знаю. Выходи из укрытия и покажись мне…».

— Ваш друг полон сюрпризов сегодня, да, принц?

Герард вздрогнул от голоса, зазвучавшего рядом, отвлекшего его от центра зала. Он посмотрел на леди Лизель, та улыбнулась ему. Он кивнул и перевел взгляд на танец, Айлет кружилась бурей красной ткани, а Террин стоял и притягивал ее к себе всякий раз, когда она пыталась улететь. Герард не помнил, чтобы видел у венатора такой взгляд. А лицо Айлет… это было нечто!

— Смельчак стал бы танцевать с венатрикс, — сказал Герард, криво улыбаясь, прислоняясь к колонне с гирляндой. — Смелее меня, это точно.

— Я не уверена, что назвала бы его смелым.

Что-то в тоне Лизель привлекло взгляд Герарда к ее лицу. Она стояла боком, и хоть ее полные губы еще улыбались, напряжение сковало ее челюсть. Герард нахмурился. Он знал леди Лизель много лет при дворе короля в Телианоре. Он видел, как легко она перенесла брак и смерть мужа. Годы назад он видел, как она играла с Террином, и он думал, что она победила. Он не знал, что именно произошло между ними. Террин не был разговорчивым, не обсуждал дела сердечные.

Но Лизель тряхнула головой и повернулась к Герарду.

— У меня послание для тебя, — сказала она, ее голос снова был бодрым. — Твоя милая невеста решила, что тут слишком жарко и людно, и ушла к озеру. Она попросила меня узнать, присоединишься ли ты к ней.

— Правда? — Герард посмотрел в глаза Лизель. Он знал, что выдал себя, что она ощутила, как дрогнуло его сердце. Лизель чуть нахмурилась, и Герард быстро опустил взгляд. Лизель была фрейлиной Серины, да, но до этого она была фрейлиной Фейлин. И ее близкой подругой. — Я… благодарю за послание, — он быстро кивнул ей.

Лизель, приподняв бровь, опустилась в реверансе, он прошел мимо нее. Герард поспешил у стены к дверям. Люди пытались остановить его и поговорить с ним, и он останавливался, улыбался и пожимал руки, произносил вежливые фразы каждые несколько шагов. Ему казалось, что он сойдет с ума.

У дверей ему преградили путь.

— Дядя. Рад встрече, — Герард улыбнулся, сжимая губы. — Если можно…

Фендрель поймал Герарда за плечо. Только он в комнате, пожалуй, мог остановить принца физически. Глаза Герарда вспыхнули, и он с трудом удержался и не оттолкнул руку дяди.

Он поймал взгляд Фендреля и замер. Фендрель выглядел так, словно только что увидел свою смерть.

— Герард, — очень тихо сказал доминус, и его было сложно услышать из-за музыки, — какие отношения у Террина с этой венатрикс ди Феросой?

— Что? Террин и Айлет? — Герард оглянулся на венатора и венатрикс, танцующих под музыку, достигшую пика. — Они… соперники, — он неубедительно пожал плечами. — Больше я ничего не знаю.

— Уверен?

Герард посмотрел в мрачные глаза дяди.

— А что? — спросил он. — Если переживаешь, спроси у Террина сам.

Фендрель сжал его сильнее. Он шагнул к племяннику, и когда он заговорил, его голос был рычанием:

— Мы трудились ради твоего будущего, Герард, — сказал он. — Не отбрасывай это. Слышишь? Ты не знаешь, что мы сделали, чтобы отправить тебя по этому пути.

Холодная тень упала на душу Герарда. Он снова видел перед глазами лицо Серины, ее губы произносили слова, она с трудом нашла смелость для этого: «Видишь? Понимаешь?».

Он понимал. Он знал все время, что был не тем, кем его звали. Он знал все время, что его жизнь была ложью.

Но он знал, что он не мог сбежать от этой лжи.

Герард поймал запястье Фендреля и убрал его ладонь от своего плеча.

— Думаю, я знаю, — он скривил губы. — Не переживай, дядя. Я все еще ваш жалкий Золотой принц.

Фендрель опешил от яда в голосе Герарда, моргнул и отпрянул. Герард прошел мимо дяди и ушел за двери в коридор, озаренный свечами.

Он пару шагов пытался вспомнить, зачем сбежал. Кровь кипела в его венах. Он хотел… он не знал, чего. Он хотел ударить кулаком по стене замка, разрушить весь Дюнлок. Чтобы он упал на головы его отца, дяди, герцога Дальдреды… всех, кто запихал его жизнь в их рамки, мешая ему понять, кем он мог быть без их работы. Даже Террин, которому он доверял больше всех в мире, отказывался видеть в нем не только Золотого принца. Кто-то в мире мог посмотреть на него и увидеть правду?

— Серина.

Ее имя сорвалось с губ почти бессознательно. Он поднял голову, расправил плечи и поспешил по коридору, направляясь к открытым дверям, ведущим в сад и к дорожке к озеру.

Серина знала его. Только она знала его. Лучше Террина. Намного лучше Фейлин. Серина видела за обличьем, за вуалью, знала Герарда ду Глейва, человека, а не принца.

Но могла ли она полюбить его? После всего, что знала?

Ветер дул в двери, и Герард поспешил туда, обрадовался прохладе на лице. Луна была высоко, все еще была красной в небе. Он вышел на крыльцо и повернулся к мерцающему озеру. Он смотрел на дорожку у воды, но не видел Серину. Может, она пошла к западной стороне, и он увидит ее дальше.

Он поспешил по ступеням, сердце колотилось. Музыка утихла, мир вокруг него было спокойным холодной ночью. Серина хотела его общества? В ночь их свадьбы. Через пару часов их уведут в его покои, и ему нужно будет выполнить долг принца, наследника, убедиться, что род Избранного короля продолжится. И Серина — он не сомневался — поддастся воле, толкнувшей ее на это место.

Герард скрипнул зубами, челюсть болела. Он не мог так с ней поступить. Не стал бы. Он не превратил бы Серину в полезную вещь. Он не стал бы обходиться с ней так, как обходились с его матерью, заставляя ее рожать сыновей, которые служили целям, установленным другими.

А если она ответит на вопросы, которые он задал в том глупом письме? А если она ответит, и ее ответ отразит то, что он, как ему казалось, порой видел в ее глазах? А если… А если…?

Он не посмел завершить мысль.

Он поспешил вдоль озера, искал в свете луны ее бело-золотое платье.

— Серина? — тихо позвал он.

— Герард, любимый.

Герард застыл. Его сердце сжалось, колени стали как из воды. Он забыл, как дышать.

Он знал этот голос. Знал.

Фигура приближалась по дорожке. Она миновала полумрак от стены и вышла на свет луны, ярко сияющий на ее милом лице, обрамленном золотыми кудрями.

— Милый, наконец-то! Ты меня узнаешь? — Фейлин говорила ртом леди Лизель.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Террин выскользнул из бального зала, чтобы перевести дыхание. Он не мог оставаться тут долго, ведь он был на работе. Выполнял приказ венатора-доминуса следить за венатрикс ди Феросой на празднике.

Но если он будет следить еще миг без передышки, он сойдет с ума.

И он ушел от света свечей и музыки к полумраку пустого холла, чтобы перевести дыхание. В его нарядной форме были скрыты дротики, и в кобуре на бедре была декоративная, но рабочая скорпиона. Он стал проверять скорпиону, вытащил ее из кобуры, покрутил в руках, чтобы отвлечься от воспоминания о сияющих глазах Айлет, ее ладони на его. О шрамах, слабо скрытых косметикой, тянущихся на ее ключицах и между бледными грудями…

Его лицо пылало, и он сосредоточился на скорпионе, резкими движениями проверил спусковой крючок, натяжение тетивы, ремешки, крепящие оружие к декоративному щитку. Когда проверять было уже нечего, он убрал ее в кобуру, стал считать дротики, а потом закрыл глаза, потянулся внутрь и проверил силу чар Подавления на тени. Сложные чары, которые держали его дух подавленным, но удерживаемые на месте одной лишь нитью магии, чтобы он мог порвать ее, если нужно, и быстро получить доступ к силе. Все было, как должно быть, и…