Люби меня (ЛП) - Брукс Анна. Страница 26

— Позволь мне сначала извиниться за то, что я сказал на днях. Я тебя не знаю, и с моей стороны было некрасиво демонстрировать тебе свою враждебность.

— Я ценю это.

Он кивает и оглядывается.

— Хорошее местечко.

— Спасибо.

— Рейн — моя единственная дочь, — уголки его рта опускаются, и он переключает своё внимание на меня. — Когда она была с Брайаном, то была счастливой девушкой. Он исчез, и я засомневался, выживет ли она вообще без него.

Мне не очень нравится слышать, как моя девушка была счастлива с другим парнем, я хмыкаю, но жду, когда он продолжит. Я никогда не был тем, кто приходит домой и знакомится с папой девушки, предполагаю, что это похоже на обряд посвящения. Он продолжает свою лекцию, а я продолжаю делать вид, что внимательно слушаю.

— Её надежда, что однажды он вернётся домой, была единственным случаем, когда она улыбалась. Рейн была подавлена и почти не жила нормально. И вот однажды я сделал небрежное замечание из-за разочарования по поводу того, как взволнован днём, когда Брайан вернётся, чтобы я смог вернуть свою дочь, — Рон опускает голову и шаркает ногами, прежде чем снова посмотреть на меня. — Это был первый раз, когда я увидел, как свет вернулся в её глаза. С этого момента я делал то, что считал правильным. Говорил дерьмовые вещи только для того, чтобы видеть, что свет продолжает гореть. Я продолжал делать вид, что он, возможно, всё ещё жив. Подпитывал надежду, потому что это было единственном, что я мог сделать, чтобы более-менее побудить её… снова стать нормальной.

Впервые в жизни вижу, как глаза взрослого мужчины наполняются слезами. Это нереально. Вот как выглядит любовь. Вот что значит чувствовать сострадание к своему ребёнку. Хм.

— Если честно, когда мы с Маргарет вернулись из круиза, я понял, что в Рейн что-то изменилось. Она была… другой. Печаль, всегда витавшая вокруг неё, исчезла, но на её месте появилось разочарование. Это очень разные вещи, и когда она расстраивается, ну, давай скажем так, она словно вулкан.

Я смеюсь над этим, потому что сам был по ту сторону барьера.

— Да, тут с вами не поспоришь.

— Приятно было снова увидеть это. Но потом она не пришла на работу. Я думал, что она просто заболела, поэтому, когда мы пришли к ней домой и нашли вас двоих, я отреагировал чисто инстинктивно. И когда она сидела с тобой на диване, и я видел свою маленькую девочку по-настоящему счастливой, имею в виду по-настоящему чертовски счастливой, впервые за два года, и я не был тем, кто это сделал… Я наговорил много гадостей. Это дерьмовое оправдание, но я не был готов и вёл себя неадекватно.

— Вон, я вернулся, — говорит мой клиент, и я поворачиваюсь к нему.

— Буду через минуту.

— Послушайте, — я снова обращаю своё внимание на Рона, — я ценю, что вы пришли сюда, и понимаю. Извините, если это застало вас врасплох, но это единственное извинение, которое вы получите от меня, потому что то, что происходит между мной и Рейн — это наше дело.

— Справедливо, — он начинает отступать. — Но Вон?

— Да?

— Не имеет значения, что она уже разбита, она всё ещё может сломаться.

— Ваша дочь не разбита, сэр. Она ждала не его возвращения, а моего появления. И теперь, когда я здесь, я ни за что на свете не позволю чему-то плохому подобраться достаточно близко, чтобы даже дышать одним воздухом с ней.

С этими прощальными словами я возвращаюсь назад, не оглядываясь, и заканчиваю свою татуировку. Мой график идёт по плану до конца дня, и прежде чем ехать к ней домой, я останавливаюсь в продуктовом магазине, чтобы купить какие-нибудь цветы. Понятия не имею, куда ещё пойти за цветами. Только знаю, что каждый раз, когда прихожу сюда, я прохожу мимо них. Их так много, что я не знаю, какие выбрать. Должен ли я купить их одного цвета или куча разных цветов лучше? Цветы одного сорта или разных?

— К черту всё.

Мне действительно следует перестать разговаривать с самим собой вслух. Беру четыре разных пакета цветов и направляюсь к кассе.

Я не из тех, кто нервничает, но, когда иду к её двери, мои ладони потеют. Я балансирую свёртками цветов в одной руке и стучу другой. Секунду спустя слышу несколько голосов, и мужчина, которого я никогда раньше не видел, открывает дверь.

— Здравствуй, ты, должно быть, Вон.

— Кто вы?

К черту любезности.

— Входи, я всё объясню.

Я смотрю мимо него, а когда захожу внутрь, роняю цветы на кухонный стол.

— Рейн, — я зову её по имени, когда вижу, что она сидит на диване рядом с женщиной, которую я тоже никогда раньше не видел.

Она поднимает глаза, и прежде чем начинает что-либо говорить, я понимаю, кто эти люди. Просто не знаю, зачем они здесь. Есть некоторая назревающая вероятность, но я правда чертовски надеюсь, что ошибаюсь. Останавливаюсь в конце дивана и сажусь перед ней на корточки.

— Ты в порядке?

Её глаза рассказывают историю, которую не произносит рот, и как бы сильно я этого не хотел, знаю, что должен дать ей знать, что я здесь, несмотря ни на что. Знаю, что это то, что ей нужно.

— Всё в порядке. Ты можешь мне сказать.

— Они нашли его, — вскрикивает она. Её плечи трясутся, а слёзы текут из глаз, подобно переполненной реке. Женщина, которая, как я предполагаю, является матерью Брайана, притягивает Рейн к себе.

Мой желудок сжимается, и я с трудом встаю, но каким-то образом набираюсь сил, чтобы сделать это. Не смогу выйти отсюда с высоко поднятой головой, если буду ползти. Рейн даже не замечает, как я ухожу, и отец Брайана хлопает меня по плечу, когда я подхожу к двери.

Я отмахиваюсь от него.

— Не прикасайтесь ко мне.

— Мне жаль, сынок. Я…

— Я не ваш грёбаный сын.

Я захлопываю за собой дверь и едва не спотыкаюсь о собственные ноги, добираясь до машины. Не хочу возвращаться домой. Там я увижу скомканные простыни, оставленные на кровати после того, как она была на них сегодня. Где я всё ещё буду чувствовать её сладкий аромат. Чёрт!

Прежде чем осознаю, куда иду, я снова оказываюсь в долине перед домом моего детства. На этот раз жалюзи всё ещё открыты, и мимо проходит мужчина. Моя мама идёт прямо за ним, и как раз перед тем, как они скрываются из виду, он поворачивается и целует её. Фантазии. Она нашла замену отчиму, но так и не смогла поговорить с собственным сыном.

Не знаю, какого хрена я сюда пришёл. Я сказал себе, что она для меня мертва. Но закрепилось ли это? У неё своя жизнь, пусть и дерьмовая, а мне нужно жить дальше. Так же, как я думал, что уже делаю.

Если бы не был так зол сейчас, я бы рассмеялся над иронией судьбы. Но в этом нет ничего смешного. Во всём этом нет ничего смешного.

Глава 15

Рейн

— Значит, всё наконец закончилось, не так ли? — спрашиваю я Кристен.

— Да, милая, это так.

Когда я позволяю этим словам впитаться, ко мне начинает возвращаться некоторая ясность. Я отстраняюсь от неё, вытираю глаза и смотрю туда, где только что был Вон.

— Куда он делся?

— Он ушел, — отвечает Аарон на мой вопрос.

Мой мозг работает над тем, чтобы привыкнуть к реальности.

— Дерьмо. Мне нужно с ним поговорить.

Я начинаю подниматься, но Кристен хватает меня за руку.

— Подожди, почему бы тебе не успокоиться, прежде чем ты решишь уйти? Ты расстроена, и я не хочу, чтобы ты вела машину в таком состоянии.

Аарон протягивает мне новую коробку бумажных салфеток.

— Она права.

— Я знаю, — я беру салфетку из коробки и комкаю её в руке. — Ты можешь записать свои планы на поминальную службу? Я знаю, что ты говорила мне, но я уже забыла.

— Конечно, — отвечает Кристен.

— Я сделаю это, — Аарон идёт на кухню и роется в моём ящике в поисках бумаги и ручки.

Чувствуя, что мне нужно предложить помощь, я говорю Кристен:

— Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится от меня. Фотографии, помощь в организации или что-то ещё.

— Ты же знаешь, что так и будет. Мне бы очень хотелось, чтобы ты нашла несколько фотографий. И, может быть, мы приготовим еду для поминок потом.