Семейное проклятие - Хупер Кей. Страница 16

Джози сказала примирительно:

— Ничего страшного, Мэдлин. Я видела эту девушку, она довольно приятная. Я уверена, что она сочувственно отнесется к твоим переживаниям.

— Интересно, будет ли она так же сочувствовать Кэрри, — промурлыкал Алекс.

Джози посмотрела на пустой стул рядом с собой, на котором обычно сидела Кэрри, жена Питера. Сейчас Кэрри проводила выходные у сестры, которая жила в Атланте. Джози сказала:

— Конечно, будет. Я хочу сказать, что мы ведь не знаем, была ли она с Питером.

— Но я поставил бы на эту карту хороший куш, — заметил Алекс.

— Прекратите, — приказала Эмили, выпрямившись в своем кресле, стоявшем во главе стола. — Лаура будет находиться здесь по моему приглашению, и я желаю, чтобы вы вели себя соответственно.

Внучка Эмили, Энн, сидевшая между Мэдлин и Дэниелом, дерзко бросила:

— Хотим мы этого или не хотим.

Эмили посмотрела на нее, нахмурив брови.

— Это пока еще мой дом, и я хочу, чтобы вы все об этом не забывали.

Энн, темноволосая девушка с карими глазами и тонкими чертами лица, напоминавшими черты Эмили, — правда, сейчас ее лицо портило капризное выражение, — пожала плечами.

— Я не забываю. Как можно забыть, если ежедневно об этом напоминают.

— Я бы предпочла, чтобы мне не приходилось напоминать.

— Да, ты бы это предпочла! Ведь все, что делается в этом доме, должно сначала получить твое одобрение. Я не могу даже сама выбрать обои для своей комнаты! Мы все должны есть эту однообразную преснятину, только потому, что тебя она устраивает, хотя никому из нас она не нравится!

Энн резко отодвинула тарелку.

— Но ведь ты не обязана здесь жить, — холодно заметила Эмили.

Прежде чем Энн успела высказать следующий упрек, в разговор вмешалась Джози:

— Мне кажется, что мы все еще не оправились от шока и…

— Нечего за меня заступаться! — зло выкрикнула Энн. Она оттолкнула стул и выскочила из комнаты.

Последовало короткое молчание, Джози вздохнула:

— Что бы я ни сделала или ни сказала, Энн это только раздражает.

— Она ревнует к тебе, — пожала плечами Эмили.

— Ей незачем ревновать. — Джози была очень огорчена. — Я уже поела, вы извините меня.

Получив августейшее разрешение Эмили, она вышла из-за стола. Уже на пороге она уловила жалобную реплику Мэдлин:

— Но, Эмили, эта девушка — здесь!..

Нахмурившись, Джози направилась в библиотеку к своему маленькому письменному столу. На самом деле у нее не было работы, если не считать сортировки писем Эмили. Миссис Килбурн вела широкую переписку, поддерживала связь со старыми друзьями по всей стране и требовала, чтобы копии всех писем — полученных и даже отправленных — хранились в семейном архиве. Последние письма касались, естественно, смерти Питера. Джози была очень занята и не успевала навести в них порядок.

Конечно, Эмили не ожидала от Джози, что она будет работать в воскресный вечер, но в таком нервном состоянии девушка просто нуждалась в работе. Чтобы отвлечься. Во многих отношениях Питер в семье был, пожалуй, «черной овцой», но его смерть нарушила хрупкое равновесие, и в результате обстановка стала очень напряженной. Атмосфера наполнилась взаимными подозрениями.

Джози не хотелось думать об этом, но в последнее время она пришла к выводу, что кто-то из семьи был как-то замешан в убийстве Питера. Во-первых, полиция начала больше интересоваться местонахождением членов семьи в тот субботний вечер: полицейские появлялись на этой неделе дважды, они были вежливы, но задавали много вопросов. А во-вторых, она чувствовала, что, на лицах людей, которые ее окружают, надеты маски — все напряжены, раздражены, постоянно начеку.

Даже Алекс…

— Ты, конечно, не собираешься работать сегодня вечером?

Джози посмотрела на входящего в библиотеку Алекса и, слегка поколебавшись, поставила стеклянное пресс-папье на стопку писем Эмили,

— Нет, наверное. Мне просто стало не по себе.

— После этой милой сценки за столом. Ничего удивительного. Мэдлин до сих пор расстроена. Эмили совершенно потеряла с ней терпение и оставила Дэниела приводить ее в чувство.

— Я не могу осуждать Мэдлин в такой ситуации, — сказала Джози. — Привести сейчас в дом чужого человека — это само по себе достаточно неприятно, а ведь Лауру Сазерленд подозревают в убийстве Питера. Что случилось с Эмили? Это внезапное желание заказать портрет, да еще совершенно неизвестной художнице кажется мне…

— Безумным? — спросил Алекс.

Джози встала и машинально придвинула свой стул к столу.

— Скорее эксцентричным.

Алекс посмеялся над удачным выбором слова.

— Ясно одно, она что-то готовит. И Дэниел тоже.

Джози заглянула в его лукавые зеленые глаза и почувствовала неприятный холодок.

— Что ты имеешь в виду?

— Я считаю, что скоро начнется борьба за власть в семье. Очень скоро. Вопрос в том, кто из нас выстоит в этой борьбе, когда все будет позади.

— Ты так говоришь, словно нас ожидает настоящая война.

Алекс пожал плечами.

— Тебе не о чем беспокоиться. И Эмили, и Дэниел к тебе прекрасно относятся. — Он улыбнулся и взял ее за руку. — Давай больше не будем думать обо всем этом. Ты и так нервничаешь, и я сыт по горло этим домом, поедем куда-нибудь?

— Хорошо.

Джози не знала, что у него на уме, но не хотела больше думать об этом. На какое-то время ей захотелось отдохнуть от тревог, а Алекс был самым лучшим лекарством, которое можно найти.

Когда Джози проснулась рядом с Алексом, часы на ночном столике показывали полночь. Ей не хотелось уходить, очень не хотелось, но она никогда не оставалась на ночь в его постели и не собиралась делать это впредь. Что бы ни говорил Алекс, Джози считала, что Эмили не понравится, если ее секретарь и будущий адвокат семьи будут открыто делить постель в ее доме.

— Куда это ты собралась? — пробормотал Алекс сквозь сон, когда она откинула одеяло.

— В мою комнату, естественно.

Алекс обхватил ее за талию, легко опрокинул обратно на постель и прижал ее своим телом.

— А по-моему, ты никуда не пойдешь.

— Алекс…

Он нежно поцеловал ее, его зеленые глаза отражали свет лампы и казались болотными огоньками, затягивающими в неведомую трясину, а губы и язык умело будили уснувшее желание.

Джози чувствовала все его горячее сильное тело. Ничего удивительного, что она не устояла перед ним. Он знал о ней все. Он всегда мог возбудить ее, даже когда она не хотела, когда пыталась протестовать, не поддаваться.

Его глаза сверкнули, и Алекс прошептал, касаясь губами ее губ:

— Ты ведь на самом деле не хочешь уходить, правда? Правда? — повторил он низким голосом, который волновал ее не меньше, чем его ласки.

Джози хотела быть сильной, она хотела доказать — хотя бы себе, — что Алекс ничего не изменил в ней. Но ее тело изменилось и изменило ей, оно научилось отвечать на его ласки, как бы она ни хотела отрицать это,

— Правда, — выдохнула она. — Правда, я не хочу уходить. О Господи, Алекс, что ты…

— И ты останешься на всю ночь?

Джози не хватало дыхания, чтобы ответить. Если бы сейчас он предложил ей пройти по битому стеклу или броситься в огонь, она, кажется, сделала бы это не задумываясь.

— Да, Алекс, да. Алекс, ради Бога!

— А не ради тебя? — прошептал он, поднимая голову и улыбаясь.

— Что ты со мной делаешь?..

Только когда Алекс перекатился на спину, захватив ее с собой, Джози постепенно возвращалась к действительности. Алекс все еще тяжело дышал. Она лежала, прижавшись щекой к его груди, и чувствовала, что живая подушка под ее головой поднимается все реже и реже.

— Это было нечестно, — прошептала она. Алекс обнял ее сильнее. Он не стал притворяться, будто не понял, что она имела в виду.

— Конечно, нечестно. Но ты уже два месяца удираешь из моей постели, как испуганная школьница, я не мог больше этого выносить.

Джози подняла голову и пристально посмотрела на него.

— Но ты никогда мне ничего не говорил.