Тафгай - Рэйн Сола. Страница 8

– Нет, спасибо. Я уже не фанатка, – солгала я, натягивая на ногу сапог, в подошве которого теперь зияла небольшая дыра. – Думаю, ничего не случится, если мы подпишем бумаги завтра…

Я поднялась на ноги и сделала неуверенный шаг.

– Порядок? – спросил Эш, протягивая мне свою чудо-мазь.

– Ага, – выдала я очередную ложь, пряча разноцветный тюбик в карман.

Нога жутко болела, когда я на нее ступала, но я могла самостоятельно идти, а это главное. Мне не терпелось поскорее вернуться к Джо и убедиться, что с ней все хорошо.

Неожиданно раздался звонок в дверь, мягкая музыка гулом пронеслась по пустому помещению гостиной.

– А вот и Бобби, – обрадовался Сандерс. – Похоже, мы успеем сегодня подписать бумаги. Ты готова?

Святой ад.

На меня волной накатило волнение. По спине пробежала дрожь.

Однажды я уже сказала этому мужчине «да» и он подвел меня.

Что если он сделает это снова?

– Мерфи? – в его неоновом взгляде промелькнуло беспокойство.

– Да, – я с трудом сглотнула. – Давай сделаем это.

Глава 9. Эш и Мерфи

К середине третьего периода «вашингтонцы» вышли из спячки и буквально за пятнадцать секунд уравняли с нами счет, забив две шайбы подряд. Болельщики загудели в предвкушении дополнительного времени. Нас это дерьмо, конечно же, взбодрило, и начался тот самый зрелищный хоккей, ради которого покупаются билеты премиум-класса.

Дэйв выиграл вбрасывание шайбы, послал ее нападающему Орланов – Вайдману, и через несколько секунд мы уже толпились в зоне атаки. Напряжение на льду возросло. Наш форвард [10] сделал бросок, но гребаному вратарю «вашингтонцев» удалось защитить ворота. В итоге шайба оказалась у их нападающего – Дерека Хоуджа, который был той еще занозой в заднице.

Хоудж попытался вытащить шайбу из своей зоны, но Каллахан ему не позволил. Он снял шайбу с его клюшки, отпасовал мне, и я направил ее открытому Чехову на левый фланг.

– Красавчик, – бросил мне Каллахан на ходу за мгновение до того, как разъяренный Дерек врезал ему клюшкой по ногам.

Это было самое дерьмовое решение в жизни «вашингтонца».

Недолго думая, я сбросил краги [11] и одним точным ударом наказал ублюдка, затеявшего грязную игру. Хоудж был крепким тридцатилетним ирландцем. Он имел репутацию «боксера» и явно любил драки больше, чем сам хоккей. Но на этот раз придурок просчитался.

Никаких ему веселых заварушек.

Нок-мать-его-аут.

Раздался громкий свисток арбитра. Игра остановилась. Когда вокруг нас собрались обе команды и судьи, жалкий кусок дерьма все еще валялся на льду, прижимая руку к окровавленному лицу.

Хоуджа вынесли с площадки под руки медики. Но сломанный нос и дисциплинарный штраф – херня, по сравнению с тем позором, который обрушится на него за подлую игру. Даже если Лига оставит без внимания его грязные приемы, что вряд ли, парню все равно придется несладко.

За драку я получил четырехминутное удаление и вернулся на лед лишь на последних минутах матча, а Дерек не вернулся вовсе.

Счет был по-прежнему 2:2.

Похоже, сраный овертайм неизбежен.

Наш капитан передал Дэйву шайбу, и мы понесли ее к пустым воротам соперника. Народ на трибунах оживленно загудел. Каллахан имел все шансы стать лучшим снайпером [12] этого сезона, поэтому зрители наблюдали за ним с особым интересом. Ну а я, как главный защитник команды, не отставал от друга ни на дюйм, готовясь применить физику к противникам в любой момент.

Когда Дэйв подвез шайбу к зоне атаки, снова начался какой-то гребаный ад. Ему в спину на полной скорости врезался центральный нападающий «вашингтонцев» Тед Кейн и жестко впечатал нашего парня в борт. Это был грязный силовой прием, поэтому предугадать подобное дерьмо я не мог. Зато мне удалось зацепить клюшкой шайбу, и она тут же залетела во вражескую сетку.

Прозвучала голевая серена, а следом за ней и финальная.

От рева счастливых болельщиков под ногами завибрировал лед.

Это победа!

ПОБЕДА, МАТЬ ТВОЮ!

Орланы подъехали поздравить меня с голом, и начались настоящие мужские обнимашки с целованием шлемов и прочей трогательной херней. От переизбытка эмоций я без конца улыбался как кретин, испытывая бешеную эйфорию, которая жаром разливалась по всему телу.

Блять, это нереальные ощущения, понимаете?

Забить победный гол, да еще и на последней секунде – это как испытать двойной оргазм.

Непередаваемое чувство!

– Не мог оставить Хоуджа мне? – прорычал мне на ухо Дэйв. – Этот мудила с первого периода нарывался.

Мой лучший друг хоть и выглядел сейчас как шлюха после ночной смены, но все еще крепко стоял на коньках. Чтобы сломать эту боевую машину требовалось что-то посерьезнее парочки детских толчков.

– Прости, приятель, – я постучал по его шлему. – Мне показалось, ты был слегка занят, валяясь на льду, как разнеженная принцесса.

– Да пошел ты, – усмехнулся он, толкая меня в плечо.

В фойе нас поджидала возбужденная Микки.

Она поочередно крепко обняла Дэйва и меня, а затем деликатно отошла в сторону, бросая нас на съедение голодным стервятникам. Мы с Каллаханом дали прессе короткие комментарии по итогам выигранного матча, оставили парочку автографов и поспешили к выходу.

– Это не игра, это какая-то мясорубка, – проворчала Микки, когда мы шли через парковку к нашим машинам, а затем обратилась ко мне: – Надеюсь, с тем уродом, которого ты вырубил, все нормально?

– За его жизнь борются лучшие врачи, – трагично вздохнул Дэйв, нажимая на брелок сигнализации.

– О, Боже… – зеленые глаза Микки округлились, и она испуганно закрыла рот руками.

– До сих пор не понимаю, что ты делаешь рядом с этим идиотом, – покачал я головой. – У Хоуджа перелом носа и легкое сотрясение. Жить будет.

– И что-то мне подсказывает, что подольше некоторых, – процедила она сквозь зубы, злобно поглядывая на своего мужа.

Я не сдержал улыбки.

Брак этой парочки явно заключался не на небесах, а несколькими этажами ниже. Их союз отдавал безумием, сумасшествием, адским огнем…

Мои же браки отдавали лишь отчаянием. Желанием хоть как-то разнообразить скучную жизнь хоккеиста высшей лиги. Я просто без конца крутил рулетку и ждал, когда же мне наконец повезет.

Всему виной был первый брак.

За те полгода, которые он длился, я испытал столько различных чувств и эмоций, сколько не испытывал за всю жизнь. Поэтому, когда мы с Мерфи развелись, на меня обрушилась наркоманская ломка. Мне не хватало этих гребаных эмоций, именно поэтому я тащил в Лас-Вегас каждую цыпочку, которая по энергетике хоть немного напоминала Бреннан.

Но каждый раз это заканчивалось разочарованием.

Я отдал бы многое, чтобы однажды снова испытать нечто подобное.

– Ты купила то, что я просил? – нетерпеливо поинтересовался я, подходя к серебристому Астон Мартину Микки.

– О да, Здоровяк! Смотри, – она распахнула заднюю дверцу «англичанина», и я заглянул в салон. – Кстати, ты уверен, что угадал с размером? Без обид, но у твоей Мулан ноги, как венецианские гондолы…

– Это не для Эмбер, – ответил я, заглядывая под белую крышку коробки.

– Ты все никак не угомонишься, – фыркнул Дэйв за моей спиной.

– Это кто мне сейчас говорит?! Гребаный праведник?

– Для кого они, Эш? – спросила Микки. – Между прочим, это последняя пара в Чикаго. Чистое везенье, что они оказались подходящего размера. Полторы тысячи баксов… Я бы грохнула Каллахана, если бы он потратил столько денег на какие-то сапоги.

– Какие-то сапоги? – возмутился я, выныривая из машины. – Это Прада!

– Ага, – закатила глаза Микки. – Лучше скажи, для кого они?

– Для первой жены.

– Пошел по второму кругу? – усмехнулся пустоголовый канадец.